Мое роковое влечение (СИ) - Хелен Кир

Многого стоило не влезть в окно. Обнять, успокоить, когда Ника сотрясалась в страшных рыданиях. Буквально завязывалась на узлы, стирая бесконечные слезы. Тогда понял, что она хоронила прошлое в своих мыслях. В тот момент понял, что верну ей все, чтобы возместить эмоции.

Надо тормознуться думать о прошлом. Важно здесь и сейчас.

— Подтверждаю бронь на двадцать три часа, — холодно бросаю в трубку. — Гость Вероника Воронцова.

— Оплата прошла, — бесстрастный голос фиксирует данные. — Мы будем рады видеть вас.

Отбиваю звонок. За ночь, что я оплачиваю, могу себе позволить сделать этот небрежный жест. Сутки стоимостью в трехзначное число перед тысячей, но мне ничего не жаль. Я готов тратить больше. Ника даже не подозревает на что я готов ради нее.

Сука-жизнь… Нельзя любить. Я просто могу умереть в любую минуту. Но победить ебаную птицу, распускающую радужные крылья в душе уже не в силах.

— Гюрза, дай сигарету, — не глядя, тянет руку вошедший Булат.

Выпускаю горький дым и качаю головой.

— Ты чего такой?

— Какой?

— Грустный.

— А-а, — выдавливаю улыбку. — Ногу отсидел.

— М-м, — сквозь дым рассматривает меня Булат. — Ну иди отожмись.

Тушу окурок и реально выхожу из курилки. Надо ехать домой, собираться на встречу. Ближе к выходу, прибавляю шаг. Выдохнув все пиздастарадательные мысли, двигаюсь на лайте. А погрузившись в ванну со льдом прихожу в себя полностью.

Сорочка, костюм, небрежная стрижка и легкая небритость. Все, как ей нравится. Я бы пошел в ливайсах и кожанке, но Ника вряд ли оценит. Бед бой кобальт. Ее любимый мужской парфюм.

Пара чашек черного кофе, мятная пастилка. Звук мотора. Гулкие шаги по паркету. Маску надеваю в движении. Рывок тяжелой двери. Запах предвкушения забивает ноздри.

Она.

Она здесь.

* * *

От автора:

Все совпадения прозвищ случайны. Гюрза от фамилии Тайпанов (Тайпан — ядовитая змея), игра слов.

7

С моим приходом в номере гаснет свет. Тень не вздрагивает. Приближаюсь не торопясь, шаги лениво отстукивают по полу. Эхо проникает в ухо, вибрирует и звенит. Мгновение и на глаза падает холодная атласная повязка.

— Я не могу так больше, — выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. — Как тебя зовут?

— Ника, разве это так важно?

— Важно!

Поднимаю волосы и целую по линии. Под губами в ту же секунду вспыхивают мурашки. Отрывисто выдыхает, напрягает руки. Слежу за тем, как она выкручивает простынь. Такая чувствительная. По сути, пока даже не занялся ей по-настоящему.

— Повернись, Ник.

Включаю светильник.

Она неловко разворачивается на широкой постели. Волосы, прихваченные лентой, небрежной волной раскинуты по плечам. Они закрывают спину, спускаясь до поясницы. Лицо бледное, почти фарфоровое. По щекам ползет румянец. Осторожно веду по скулам большим пальцем, с упоением слежу, как она подается немного навстречу, но тут же пугается и отшатывается назад. Обвожу распахнутые губы. Дыхание обжигает раскаленную кожу.

Да что же творится со мной? Одно лишь касание убивает всю жесть, которую генерировал много лет. Она дезориентирует меня. Ника делает меня уязвимым.

Наклоняюсь и прикусываю влажную губу. Веду по плоти языком. Поддев, засасываю внутрь. Ника упирается в грудь ладошками. Даю ей вырваться. Воспользовавшись передышкой, она быстро отползает к спинке и обхватывает ноги руками.

— Не поможет, — нагибаюсь и цапаю ее за щиколотку. — Назад.

— Еще шаг и я сорву повязку.

— Зря ты это сказала.

Снимаю пиджак. Не отрывая взгляд, закатываю рукава сорочки до локтя и расстегиваю тройку пуговиц. Глухо успокаиваю, только бы не взбрыкнула. Справиться проблем не будем, но мне нужно другое. Пусть Ника сама захочет. Принуждать не хочу.

— Тихо, я иду к тебе… Тихо, Ник… — захватываю руки и прижимаю в железной дуге над кроватью. — Не обижу. Не сделаю того, что не понравится. Ты такая красивая, — прижимаюсь губами к ее. — Нежная… Дрожащая… Боишься?

— Нет.

— Врешь. Ни-ка-а…

Не в силах совладать с нарастающей похотью одним щелчком пристегиваю ее наручниками. Металлический лязг сплетается с упорным сопротивлением. Она тихонько повизгивает, пытается вытащить руки. Зажимаю своими ладонями кисти Ники, чтобы не поранила.

Пусть я больной мудак. Пусть двинутый. Пусть кто угодно, но только бы ей понравилось.

— Успокойся, Ника, — хрипло шепчу ей на ушко. — Не надо так сильно… Ш-ш-ш… Я не причиню зла… Ник, Ника!

— Что ты хочешь от меня? А? — с ненавистью орет. — Ты ненормальный. Ты просто мучитель! Я пришла узнать! Кто ты, твою мать!

— Ник, — прижимаюсь лицом.

Не знаю, что она слышит в моем голосе, но затихает. Я же просто охуеваю от того, что чувствую к ней. Мое сердце колотится. Оно ломит грудную клетку. Чуждые организму процессы развязывают чумную войну. Я не могу сказать ей! Не могу, мать вашу. Но отказаться от девочки тоже без вариантов больше.

— Имя?

— Макс. Все? Устраивает тебя? Все? Ты успокоилась? — веду носом по шее.

Ника отворачивает голову, напряженно сопит. Знаю, о чем думает, перебирает всех недоумков с таким же именем. Не вспомнит. Не было Максов никаких. Точно знаю.

— Фамилию, конечно, не скажешь?

— Зови меня безумный Макс, — осторожно поворачиваю к себе, склоняюсь к раскрытым губам. — Если хочешь, детка. Но лучше просто Макс.

— Еще вопрос. Почему я? Давай выясним раз и навсегда.

— Навсегда? — прикусываю ее губы. Она отстраняется. Это мне не нравится. Притягиваю за шею ближе и впиваюсь. Трахаю ее рот языком яростно и жадно. Долго целую. — Мне нравится это слово.

— Макс…

Имя звучит пронзительно. Прикрываю глаза и втягиваю воздух. Вместе с ним звуки голоса поглощаю, прячу в правом предсердии память мелодии. И в очередной раз поражаюсь тому, что смогла разбудить в камне эта девочка. Только имя назвала…

— М?

— Ответь.

Тяну замок на платье, которое тут же распадается. Отодвигаю ткань в сторону. Подушечками едва касаюсь обнаженной кожи. Шелковая, нежная. Так и хочется трогать. Зацеловываю все, что в доступе. На миг отрываюсь, чтобы пояснить.

— Тянет.

Глажу, стискиваю, сдавливаю. Подсовываю ладони под задницу и сжимаю ягодицы. Рывком стягиваю трусики. Чулки не трогаю. Ласкаю языком грудь, живот, бедра. Ни сантиметра не пропускаю.

Ника постепенно расслабляется. Начинает немного поддаваться навстречу ненасытному рту.

— Не бойся, — считаю нужным сначала предупредить и только потом защелкиваю стальные путы на ногах. Теперь она не сможет закрыться. — Ника, все хорошо. Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала.

— Макс… — облизывает она губы. Грудь тяжело вздымается. Жаль, что не вижу взгляд, но уверен, что там буря вожделения. — Я не знаю… Чувствую себя, как…

— Ш-ш-ш. Молчи. Просто чувствуй.

В шаге от желания поднести к ее рту свой член, который