Тутанхамон - Бахыш Бабаев

- Я сделаю тебя жрицей, - задыхаясь от волнения, выдавил он и, подхватив её, обреченную, на руки, потащил в смежную комнату, в открытую дверь которой виднелось широкое ложе, увенчанное с четырех сторон золотыми уреями(.

Личный советник фараона Маи пребывал в отличном расположении духа. По его просьбе Небхепрура назначаил сына своего советника правителем Южного Она. Радости старика не было границ. Честный и порядочный Маи таким же воспитал и собственного сына.

Служа ещё Эхнатону, Маи завоевал себе широкую популярность при дворе и в народе. Египтяне любили его. Он всегда был готов прийти на помощь, помогал несправедливо обиженным, разоблачал незаконно наживающихся. Человек аналитического ума, жизнерадостной энергии, он пользовался всеобщим уважением. Экономические прогнозы, выдававшиеся им в эпоху Аменхотепа IV, и по сей день, как правило, оправдывались. После кончины Эхнатона его цена и занявший престол Сменхкар, всецело доверявший советнику.

Для Тутанхамона Маи был не только советником. Фараон относился к Маи как к собственному отцу, который всегда направит заблудшего сына на путь истинный.

Хмурый и чем-то озабоченный Небхепрура нашел советника в дворцовом саду.

Увидев фараона, Маи хотел было поклониться, но Тутанхамон остановил его.

- Ты же знаешь, как я тебя люблю, Маи, - укоризненно начал он, и советник понял - что-то случилось. - Эйе предлагает выступить против Сирии, - озадаченно добавил он и вопросительно глянул на советника.

Маи задумался. Годовой бюджет государства в последнее время не приносил желаемых результатов. Процент прибыли заметно снижался, что не могло не насторожить Эйе, предложившего поход на одну из самых богатых стан Востока - Сирию. Вдобавок ко всему, подвластный Куш перестал продавать Египту живую силу - рабов. Торговля рабами велась только с Финикией, которая, кстати говоря, тоже стала постепенно ограничивать свои потенциальные возможности. Выходило, что кризис в экономике начал наступать на пятки.

- Они хорошо вооружены, - произнес он.

- Знаю. Тем не менее, что-то надо делать.

- И живут хорошо. Средний уровень жизни их простолюдина намного выше нашего.

Тутанхамон присел рядом со стариком, вертя в руках массивную золотую трость - символ высшей власти.

- Мне кажется, поход необходим, - поднял голову старец. - Однако не помешала бы и проверка подсчетов верховного жреца.

- Откровенно говоря, Эйе не внушает мне доверия, - признался фараон. Но его поддерживают моя жена и её мать. Они ему слепо верят, чем и обезоруживают меня.

- Не горячись, мой фараон, не горячись. Каждой обвинение требует подкрепления доказательствами. А их у тебя нет.

- Выходит, мы должны выступить?

- Это был бы лучший выход из создавшегося положения. Если Сирия станет в будущем платить нам дань, то мы очень быстро поправим здесь свои дела. И вот тогда не лишней была бы и проверка подсчетов Эйе. Сдается мне, определенную часть доходов он присваивает.

Тутанхамон встал. Поднялся и Маи.

- Выступаем через три дня. Маи, ты объявишь сбор. Всех заместителей( войска пришли ко мне.

- А Куш способен нам помочь людьми?

- Я распоряжусь послать туда гонца с моим приказом.

Маи отвел глаза.

- Мне неприятен царь Куша. Может, мы воздержимся от его помощи?

- Но он мой должник, - удивился Небхепрура. - И если он поможет мне, я прощу его долг.

Маи низко поклонился.

- Могущественному владыке виднее. Однако, осмелюсь подсказать вот что. Новый продовольственный указ пришелся по сердцу простолюдинам. Может, нам стоит поискать добровольцев среди свободных людей?

Тутанхамон задумался и ответил не сразу.

- Займись этим ты, дорогой Маи.

- Слушаю и повинуюсь, мой фараон, - Маи почтительно поклонился.

- Вечером жду у себя, - бросил на прощание фараон и торопливо зашагал к дому.

Рабыня Истерим, шатаясь, медленно брела по городским улочкам, выведшим её наконец на центральную городскую площадь, всю запруженную людьми. На помосте стоял царский глашатай, рядом на корточках примостился писец.

- Египтяне, - говорил глашатай, фараон Небхепрура обращается к вам. Сирийские войска уже на подступах к Фивам. Враг хорошо вооружен. Мы должны защитить нашу землю от вероломных захватчиков, дать им решительный отпор. Во имя Ра присоединяйтесь к дружине фараона, который днем и ночью заботится о вашем благополучии.

Толпа загудела. Откуда-то вынырнул молодой крестьянин в лохмотьях и решительно вступил на помост.

- Запиши меня, - обратился он к писцу.

- И меня, - подскочил второй.

- За Небхепруру - хоть в огонь, - шагнул на помост третий.

Со всех сторон на площадь стекались горожане. Толпа быстро росла, соответственно росла и численность добровольцев, изъявивших желание участвовать в походе фараона Небхепруры.

Истерим постояла немного, затем, безразлично взмахнула рукой, двинулась дальше, совершенно не соображая, куда и зачем идет. Покружив по городу, она нехотя направилась домой и ещё издали заметила Уну, нетерпеливо поджидавшего её.

Заметив невесту, Уна поспешил навстречу.

- Ты где была? - удивился он.

Она испытующе поглядела на него, затем опустила глаза.

- Гуляла по городу. Слышал новость?

- Какую?

- Война против Сирии.

Уна, однако, был возбужден чем-то другим, и ему не терпелось поделиться приятной новостью.

- Гляди, - торжественно объявил он и разжал пальцы.

На ладони, сверкая всеми цветами радуги, красовался массивный золотой перстень с крупными алмазами.

- Откуда? - оцепенела вдруг Истерим.

Уна испуганно огляделся, затем прошептал ей на ухо:

- От самой царицы. Она благословляет нас. Этим перстнем ты избавишься от своего Собекмоса и мы наконец поженимся. Да будет она цела, невредима, жива и здорова. Перстень очень кстати.

Истерим взглянула на будущего мужа.

Он весь светился счастьем, ощущением взаимной любви, беспредельной нежности.

- Держи, - он незаметно опустил подарок царицы в карман возлюбленной. Та несколько отстранилась.

- Что с тобой? - удивился Уна.

- Завтра. Завтра я проведу выкуп. Хозяина все равно пока нет дома. Приходи завтра, - закончила она и, не попрощавшись, вошла во двор.

Уна недоуменно посмотрел ей вслед, пожал плечами. Постояв немного, он решил, что она очень устала или прихворнула: женщина, как-никак. Потом он вспомнил о предстоящих свадебных приготовлениях и, приободренный ими, насвистывая, ушел по своим делам.

Истерим, войдя во двор, огляделась. Хозяина действительно не было дома. Хозяйку она заметила в дальней углу двора, сидящей под ветвистым деревом. Она укладывала малыша, то и дело сгоняя с его невинного лица назойливых мух. Рабыня достала толстую и длинную, мехов( в двадцать, бечевку, и незаметно вышла на улицу.

Орудуя локтями, она снова пересекла центральную, многолюдную. Уже, площадь и двинулась к югу, к видневшимся вдали роскошным особнякам властителей города. Дойдя до дома Эйе, она остановилась и огляделась. На улице никого не было. Достала перстень и, размахнувшись, с силой запустила его на веранду.

Звук упавшего предмета напугал Эйе меньше, чем перстень, угодивший ему в бульон. Остолбенев от неожиданности, он некоторое время сидел как пригвожденный. Затем, хлопнув в ладоши, вызвал слугу.

- Выясни, кто это, - приказал он, кивком указывая на перстень.

Слуга повиновался.

Эйе извлек перстень и чуть не задохнулся от волнения. Он мог принадлежать только одной женщине. Он был в этом уверен, ибо хорошо помнил подарок Эхнатона своей супруге.

Истерим бежала, не оглядываясь, крепко прижимая к груди свернутую в клубок бечевку. Добежав до веского отвесного берега Нила, она привязала один конец веревки к едва заметному пеньку, вторым концом обвязала увесистый камень весом полторы - две сотни дебенов( и, подхватив его, подняла глаза к небу.

Оно было чистое, голубое, прозрачное. Единственное целомудрие в этом мире, подумала рабыня, и сделала шаг вперед. Мутные воды величественной реки жадно поглотили свою жертву.

Эйе ломал себе голову, глядя на перстень царицы. Мысль о том, что она вздумала с ним пококетничать, казалась уж слишком нереальной. А впрочем, утешал себя Эйе, кто знает? Может, она рассорилась с Тутмосом и теперь, чтобы отомстить ему, заигрывает со мной? Ох, эти женщины, прекрасное и коварное племя. И зачем только бог создал мужчин зависимыми от капризов женщин? Неужели нельзя было наоборот?

Слуга, посланный верховным жрецом, вернулся ни с чем. Злоумышленника и след простыл, а вокруг нет ничего подозрительного.

Впрочем, Эйе уже оправился, и доклад слуги выслушал без особого интереса. Он отпустил его и принялся, как обычно в минуты волнения, расхаживать по залу.

Постепенно входя в воображаемое действие, он представил себе, как Нефертити под покровом ночи неслышно отпирает дверь его спальни, затем бесшумно подходит к нему, приложив указательный пальчик к губам. Затем она нежно ласкает его и ложится рядом...