Флавиан. Восхождение - Протоиерей (Торик) Александр Борисович

И заметьте, православная христианская Церковь выстояла, сохранила апостольскую чистоту вероучения, преемственность благодати священства и единство в таинствах! Пусть истинных христиан, тех, для кого евангельское учение является конституцией их жизни, меньше, чем христиан формальных, являющихся таковыми только по имени, или «теплохладных» в вопросах веры, сосредоточенных на мирских преходящих ценностях!

Но они — истинные христиане — есть! И их число у нас в России умножается! На смену пресловутым «старухам у подсвечников» приходят новые, молодые, состоявшиеся в жизни прихожане, достигшие определенного уровня познания ценности мирских благ и ищущие высшего, духовного смысла своей жизни!

А с кем, простите, воевал ислам? Родившись изначально в благотворной для себя среде, он вырос, словно мутантное онкологическое новообразование на теле Библии, впитав в себя идеи иудаизма, христианства и язычества и перекрыв эти идеи своим новым постулатом — правом распространения этой религии копьем и мечом.

Ислам как религия за всю свою историю не претерпел ни одного серьезного гонения или внешнего нападения, если не считать таковым раскол на течения суннитов и шиитов, каждые из которых продолжили нести учение Мухаммеда в окружающий мир на остриях своих кривых сабель!

Даже приснопамятные Крестовые походы не ставили собою цель уничтожения мусульманского учения как такового, или поголовного уничтожения последователей Корана. Лозунгом крестоносцев было освобождение от «неверных агарян» священных для христианского мира территорий в Палестине, связанных с Библейской историей!

Принципиальная разница наших религий состоит в том, что христиане готовы умирать за свою веру, а мусульмане готовы убивать за нее. Вы слышали про молодого русского солдата Женю Родионова, попавшего в плен к чеченским бандитам? Три месяца он претерпевал пытки и издевательства, но не отрекся от своей веры и не снял свой нательный крест, как того требовали «воины ислама». А в заключение был мучительно убит за свою веру!

— Да, я слышал эту историю, одно время она широко обсуждалась и у нас, — отозвался латвиец.

— Так кто из них победитель, Женя или его убийцы?

— С точки зрения христианской, конечно, Евгений, — ответил фотограф.

— А с вашей, «западной», «общечеловеческой»?

— Да, пожалуй, тоже он...

— А вы про какую-то «победу ислама»! До тех пор, пока христианство рождает таких воинов, как Женя, про поражение христианства говорить несерьезно! Сила христианства в том, что христианский Бог есть Любовь, а мусульманский... Впрочем, если вам будет интересно, вы сами можете поглубже изучить эти веры и «почувствовать разницу».

— Знаете, батюшка, — задумчиво проговорил Флавианов собеседник, — вы дали мне интересную информацию к размышлению, пожалуй, я не пожалею времени на более глубокое знакомство с предметом нашей беседы...

— Господь вам в помощь! Кстати, как ваше святое имя? Вы крещены?

— Эдуард. Крещен я в детстве в православной церкви в Риге, с каким-то смешным именем Уар! Я даже не знаю, в честь какого святого я так назван!

— В честь святого мученика Уара, пострадавшего при императоре Максимине. Он поминается вместе со святыми Клеопатрой и ее сыном Иоанном. Почитайте их житие, оно тоже даст вам дополнительное представление о христианстве, как о религии непобедимой.

— Благодарю! Надеюсь, мы еще увидимся на Афоне?

— Как Бог благословит! Всего доброго!

Латвиец-фотограф Эдуард отошел от нашего дивана и, усевшись невдалеке на другом, угловом диванчике, вытащил ноутбук и углубился в него.

— Как вам, батюшка, «only cheese»? — поинтересовался я, — надеюсь, этот исламофил не испортил вам аппетита?

— Он не исламофил, Леша, — вздохнул Флавиан, — его, так же как и нас с тобою, любит Господь и, я думаю, неспроста привел его на Святую гору...

— «Агион Пантелеимонос»! — прогремело из динамиков в кают-компании.

— Следующая наша — «Дафни», — вставая, сказал Игорь, — спускайтесь на палубу, я буду ждать вас в машине!

ГЛАВА 4. Старцы

Маленькая пристань Дафни встретила нас мини-столпотворением, обычным при приходе туда большого парома. Это столпотворение бывает здесь один раз в сутки в течение получаса, когда с большого парома (в нашем случае это был «Агион Пантелеимонос») сходят монахи и паломники, часть которых пересаживается затем на малый паром (это всегда «Агиа Анна») для того, чтобы плыть далее вдоль западного побережья Афона.

«Святая Анна» выходит из Уранополиса раньше большого парома, и, пока он не торопясь доберется до Дафни, она уже успевает проплыть до окончания полуострова, выгрузить пассажиров по арсанам монастырей, находящихся в южной оконечности Святой горы, забрать с тех же арсан паломников и монахов, едущих в сторону Дафни и Уранополиса, и, прибыв в Дафни, дожидаться прибытия большого парома.

Кроме «Святой Анны», пассажиры большого парома пересаживаются на несколько микро- и просто автобусов, едущих в столицу Святой горы — Кариес. Некоторых приехавших встречают монастырские машины (в основном это пикапы и джипы), а некоторые и сами съезжают с большого парома, подобно нам в этот раз, на разных автомобилях (кроме пикапов и джипов, на палубе обычно бывает немало грузовиков со стройматериалами) .

Пока происходит разгрузка большого парома, у кассы и пропускного таможенного пункта уже толпится народ, готовящийся отплывать в сторону Уранополиса. В принципе за билетом можно и не толкаться у кассы, а купить его уже на борту парома, но таможенный досмотр проходить все равно придется. Устроена эта таможня с целью не допустить вывоза со Святой горы религиозно-исторических ценностей и прочего антиквариата. Но смотрят таможенники багаж, как бы это сказать, не сильно зверствуя!

После разгрузки большого парома происходит его загрузка машинами и уже прошедшими таможню паломниками, затем большой паром уходит в сторону Уранополиса, попутно заходя по второму разу на все монастырские арсаны.

Народу в Дафни резко убавляется. Затем уходит «Святая Анна» к южной оконечности Святой горы, и в Дафни воцаряется полный штиль. Разве что парочка каких-нибудь «заблудших» паломников или рабочих не спеша допивает свой кофе под навесом единственной в Дафни таверны, содержателем которой является русскоязычный грек Янис. Про Яниса нужно рассказать особо, ибо и он, подобно Марии в Уранополисе, для околоафонского общества есть фигура знаковая.

Когда мы в первый раз посещали Святую гору, то в один из последних дней нашего там пребывания решили посетить ближайший к Пантелеимону греческий монастырь Ксиропотаму (обычно русские называют его «Ксиропотам»). По устроению своей внутренней жизни это «исихастирий» (исихия по-гречески — молчание), то есть обитель углубленной молитвенной жизни, и поэтому, ради создания соответствующей внутреннему сосредоточению атмосферы, всячески ограничивает свои сношения с внешним миром.

Ворота его открываются для посещения святынь, главная из которых — большая часть древа Животворящего Креста Господня, — только в одиннадцать часов утра по греческому времени и только для прохода паломников от ворот до храмового придела со святынями и обратно.

Узнав об этом, мы с Флавианом и присоединившимся к нам в Пантелеимоне паломником из Калуги по имени Анатолий отправились в Ксиропотам с утра после литургии и уставной общей трапезы. Идти предполагалось около часа, поэтому мы, с учетом батюшкиного телосложения и здоровья, а также тропинки, поднимающейся пусть невысоко, но практически на всем протяжении вверх по склону идущего вдоль побережья предгорья, вышли за два часа (о чем, кстати, потом не пожалели).

Маршрут предполагался такой — подъем от Пантелеимона до Ксиропотама, ожидание открытия монастыря в одиннадцать ноль-ноль, посещение святынь, затем спуск, уже по бетонированной дороге, идущей мимо Ксиропотама от Дафни до Кариеса, вниз к Дафни, ожидание парома, затем на пароме возвращение в Пантелеимон. Вроде как простенько все!