Менялы - Артур Хейли

Эдвина Д'Орси знала, что Хуаните Нуньес двадцать пять лет, она замужем, но живет одна с трехлетним ребенком. В “Ферст меркантайл Америкен” она работает почти два года в одной и той же должности. Эдвина как-то слышала, что девушка воспитывает ребенка одна и испытывает серьезные материальные затруднения, так как бросивший ее муж оставил ей множество долгов.

Тотенхо продолжал: он сразу же велел ей прекратить работу, после чего ее немедленно “заперли”.

“Запереть” означало помочь служащему, попавшему в подобную ситуацию. Кассира попросту оставляли одного в маленьком закрытом кабинете, где, вооружившись калькулятором, он должен был подсчитать приход и расход за день.

Тотенхо ждал за дверью.

Вскоре Хуанита позвала исполнительного директора и подтвердила, что не ошиблась. В кассе не хватало шести тысяч долларов.

Тотенхо пригласил Майлза Истина, и они вдвоем перепроверили кассу в присутствии Хуаниты Нуньес. Все оказалось именно так, как она говорила.

Тогда Тотенхо позвонил Эдвине.

— Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, — сказала Эдвина. — Ни у кого не возникло новых идей?

— Если Хуанита не возражает, я бы хотел задать ей несколько вопросов, — вызвался Майлз Истин. Эдвина кивнула.

— Постарайтесь припомнить, Хуанита, — начал Истин, — в течение дня вы ни с кем из кассиров не производили “ДО”?

Все трое знали, что “ДО” — это денежный обмен. Зачастую у дежурного кассира заканчивались банкноты или монеты какого-то одного достоинства, и если это случалось в горячую пору, то, вместо того чтобы идти в хранилище, кассиры выручали друг друга, “покупая” и “продавая” деньги.

— Нет, — ответила девушка. — Сегодня нет. Никаких обменов.

— В течение дня никто из служащих не мог оказаться около вашей кассы, — продолжал доискиваться Майлз Истин, — и позаимствовать некоторую сумму?

— Нет.

— Хуанита, за сколько времени до того, как вы обратились ко мне, вы обнаружили недостачу?

— За несколько минут.

— К этому моменту, — вмешалась Эдвина, — сколько времени прошло после вашего обеденного перерыва, миссис Нуньес?

На сей раз девушка усомнилась.

— Минут двадцать.

— Давайте попробуем вспомнить, не произошло ли что-нибудь до перерыва на обед, — предложила Эдвина. — Вы не допускаете, что деньги могли пропасть тогда?

Хуанита Нуньес отрицательно помотала головой.

— Почему вы в этом уверены?

— Знаю.

Эдвину начали раздражать беспомощные, односложные ответы девицы. Как и ее хмурая недоброжелательность, переходившая в откровенную враждебность.

Тотенхо повторил ключевой вопрос:

— Почему после обеда вы наверняка знали не только то, что пропали деньги, но и сколько именно? Девушка вызывающе на него посмотрела:

— Знала.

Остальные недоверчиво молчали.

— А вы, случайно, не могли по ошибке выплатить эти шесть тысяч долларов клиенту?

— Нет.

— Прежде чем уйти на обед, Хуанита, — спросил Майлз Истин, — вы отвезли кассу в хранилище и установили цифровой замок. Верно?

— Да.

— Вы уверены, что не забыли насчет замка?

Девушка утвердительно кивнула.

— А замок исполнительного директора был заперт?

— Нет, открыт.

Что тоже было в порядке вещей.

— Когда вы вернулись с обеда, ваша касса по-прежнему находилась в хранилище и была заперта?

— Да.

— Вашу цифровую комбинацию никто, кроме вас, не знает? Вы ее никогда никому не давали?

— Нет.

На какое-то время поток вопросов прекратился. По-видимому, каждый из присутствующих прокручивал про себя порядок действий в хранилище.

Касса, о которой говорил Майлз Истин, представляла собой портативный сейф, установленный на подставке с колесиками, он был достаточно легким, для того чтобы его можно было без труда перемещать с места на место. За каждым кассиром была закреплена определенная касса с отчетливо проставленным номером. Несколько запасных касс предназначалось для особых случаев. Одной из них сегодня пользовался Майлз Истин.

При ввозе и вывозе из хранилища каждая касса регистрировалась старшим кассиром хранилища. Избежать этой процедуры было невозможно, как невозможно было — преднамеренно или по ошибке — взять чужую кассу. На ночь и на выходные массивная дверь в хранилище опечатывалась надежнее, чем гробница фараона.

На каждой кассе было установлено два особых цифровых замка. Один — для кассира, второй — для исполнительного директора или его помощника. Таким образом, по утрам касса открывалась в присутствии двух человек — кассира и исполнительного директора.

Каждый кассир должен был помнить и держать в секрете свою цифровую комбинацию, которую можно было изменить по его первому желанию. Цифровая комбинация кассира хранилась в специальном сейфе — в запечатанном конверте с двумя подписями, что было единственным письменным свидетельством. Печать на конверте можно было вскрыть лишь в случае болезни, смерти или увольнения кассира.

Современная касса отличалась еще одной особенностью — в нее была вмонтирована система сигнализации. Когда касса устанавливалась у стойки, то через электрическую сеть подключалась к внутренней системе связи. Предупредительная кнопка находилась внутри, под стопкой банкнот, так называемой “приманкой”.

По инструкции кассиры не имели права использовать “приманку” для обычных денежных операций, однако в случае налета должны были в первую очередь избавиться от этих денег. Как только деньги были убраны с кнопки, автоматически приходила в действие система бесшумной сигнализации и поднимала на ноги службу безопасности банка и полицию, которая обычно оказывалась на месте через несколько минут; кроме того, сразу включались скрытые камеры. Фиксировались серийные номера “приманки”, с тем чтобы потом их можно было использовать в качестве улики.

— “Приманка” на месте? — осведомилась Эдвина у Тотенхо.

— Да, — ответил тот, — “приманка” цела. Я проверил.

“Значит, нет никакой надежды ухватиться за эту ниточку”, — подумала Эдвина.

Вновь заговорил Майлз Истин:

— Хуанита, может быть, вы все же припомните кого-нибудь, кто бы мог взять деньги из вашей кассы?

— Нет, — ответила Хуанита Нуньес.

Эдвине, внимательно наблюдавшей за девушкой, показалось, что Хуанита испугана. Ну что ж, у нее есть на то основания — ни в одном банке такая огромная недостача не может остаться безнаказанной.

Эдвина больше не сомневалась в том, что деньги украла Нуньес. Другого объяснения быть не могло. Остается лишь выяснить — как.

Хуанита Нуньес могла передать деньги сообщнику, находившемуся по другую сторону прилавка. Никто бы и не заметил. Либо спрятать деньги и тайно вынести их из банка во время обеденного перерыва, правда, в этом случае она рисковала сильнее.

Об одном Нуньес знала наверняка — она потеряет работу даже в том случае, если не будет доказано, что она украла деньги. Виновника крупной недостачи — и кассирам это было известно — всегда увольняли.

Эдвине было жаль девушку. Очевидно, она была доведена до отчаяния. А возможно, пошла на это ради ребенка.

— Я думаю, мы сделали все, что в наших силах, — сказала Эдвина. — Мне придется проинформировать руководство банка. Расследование продолжат официальные лица. — Все трое встали. — Миссис Нуньес, — обратилась Эдвина к девушке, — останьтесь, пожалуйста.

Хуанита села.

И когда мужчины уже не могли их слышать, Эдвина произнесла с преувеличенной благожелательностью:

— Хуанита, я думаю, нам следует поговорить откровенно, по-дружески.

Эдвина подавила в себе прежнее раздражение. Девушка напряженно смотрела ей в глаза.

— Вы, несомненно, осознаете две вещи. Первое: неизбежно тщательное расследование при участии ФБР, поскольку у нашего банка федеральное страхование. Второе: подозрение неминуемо падет на вас. — Эдвина помолчала. — Я с вами откровенна. Вы понимаете меня?

— Понимаю. Но я не брала денег. Эдвина заметила, что девушка по-прежнему нервно крутит обручальное кольцо.

— Каким бы длительным ни было расследование, Хуанита, истина все равно восторжествует. Следователи — люди дотошные. Да и опытные к тому же. Они доведут дело до конца.

— Я не брала денег, — с жаром повторила девушка.

— Я не говорю, что вы это сделали. Но если, паче чаяния, вам известно больше, чем вы сказали до сих пор, сейчас самое время открыть правду, ничего не скрывая, пока мы беседуем с глазу на глаз. Потом будет поздно.

Хуанита Нуньес собралась было заговорить. Эдвина подняла руку:

— Нет, дослушайте меня до конца. Я даю вам слово. Если деньги будут возвращены в банк, скажем, не позднее завтрашнего дня, не будет ни официального расследования, ни судебного разбирательства. Кто бы ни взял эти деньги, он не может дольше здесь работать. Однако с вами ничего такого не случится. Ручаюсь. Хуанита, вы хотите мне что-нибудь сказать?