Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг площадка возле пещеры озарилась мягким красным светом — над краем обрыва показалась Кровавая Луна! Этот момент стал для ашипу и ожидаемым, и неожиданным. Он напрягся и принялся вслушиваться в речи прорицательницы. Она говорила на древнем аккадском языке, который уже мало кто знал, но только не хорошо образованный ашипу. Он специально выучил эту речь, чтобы разобраться в древних медицинских рецептах и предписаниях, изложенных клинописью на глиняных табличках, хранившихся в Уре.
— Будь то злой утукку, злой алу, злой этемму, злой улу, злой илу, злой рабицу, ламашту, лабацу, аххазу, лилу, лилит, ардатлили, смерть, огонь, зло, какое бы оно ни было, бедствие, не имеющее названия, пусть оставят меня… — Прорицательница творила заклинания, будто сплевывала фруктовые косточки.
Ее речи были темны и непонятны, хотя и сам ашипу в колдовских науках, что называется, собаку съел. Для жрецов-врачевателей Земли Ашшур творение заклинаний при лечении больного были такими же естественными, как и составление рецептов лекарств. Он лишь сообразил, что Баниту перечисляла всех демонов, чтобы не дать ускользнуть ни одному, иначе он может вмешаться в процесс прорицания и исказить его смысл.
— Это я, Баниту, призываю вас, божества ночи, и с вами я призываю ночь, невесту, окутанную покрывалом, я призываю вечер, полночь и утро. Они не должны наполнять мой рот «ку», они не должны закрывать мой рот «упунту». Мое веселье не должно обернуться стонами, моя радость не должна смениться печалью. Восстаньте, великие боги, выслушайте мою просьбу, воздайте мне по справедливости, узнайте мои дела и дайте мне возможность узнать то, что я хочу! Пусть чужая магия, чужое колдовство, чужие чары растворятся, пусть тамариск, почка которого распустилась, меня освободит, а враждебные слова улетят по ветру. Пусть маштакаль-трава, которой покрыта земля, очистит меня, пусть гишшешаку, которым полнится жатва, освободит меня. Пусть перед Кровавой Луной я заблистаю, как канкал, и буду сверкающей и чистой, словно ларду! Пусть три стражи ночи рассеют злые чары!.. — Голос колдуньи крепчал, он уже гремел, как гром; она вдруг возопила: — Узел судьбы развязан, ее чары рассеяны!!!
С этими словами Баниту упала на землю, ее тело начала сотрясать судорога, а изо рта пошла пена. Казалось, что она умирает, при этом стараясь что-то вымолвить, возможно, последние слова. Но Кисир-Ашур даже не пытался чем-то ей помочь. Он знал, что колдунья впала в транс. Именно в такие моменты на Баниту снисходило озарение и ее прорицания были потрясающе точными.
— А-аи-и!!! — Крик, который можно было принять за предсмертный, вырвался из горла прорицательницы, и она вдруг начала говорить почти связно: — Глина… Везде глина… Царя может спасти от верной смерти только божественное провидение! И человек, которому подвластна глина… Глина! Бог Энки дал ему такую власть! О-о!.. Пусть царь особо опасается за свою жизнь в месяце айру[15]! В нем его гибель! — Баниту дернулась последний раз и потеряла сознание.
Кисир-Ашур подложил прорицательнице под голову какое-то тряпье и, совершенно сбитый с толку, отошел в сторону. Усевшись на плоский камень, — ноги предательски подрагивали и подгибались от огромного внутреннего напряжения — он задумался.
Ашипу не сомневался в достоверности прорицания Баниту. В трансе ее дух улетал к порогу божественной обители, где она узнавала все, что ей было нужно. Эта способность была опасной для колдуньи, и не только для нее. Ведь никто не может знать, как отнесутся боги к тем людям, которые выведывают у них сокровенные тайны бытия. Если у божественных обитателей острова Дильмун во время прорицания будет плохое настроение, то они вполне могут перерезать нить жизни.
Остров Дильмун был чистой, светлой и сияющей землей. Это место, где всходило солнце. Его обитатели не знали ни болезней, ни смерти. Была лишь одна проблема — там не хватало пресной воды. И тогда великий бог водной стихии Энки повелел богу солнца Уту напоить остров пресной водой, добыв ее из-под земли. Дильмун превратился в божественный сад с обильными плодами, полями и лугами. Там не каркает ворон, лев никого не убивает, а волк не крадет ягненка. Так остров Дильмун стал благословенной обителью богов.
Но почему Баниту заговорила про бога Энки? Согласно древним преданиям после Сотворения мира племя великих богов и подвластных им духов-ануннаков все умножалось. Они заселяли небесный свод, земной диск и подземный мир. Чем больше становилось бессмертных, тем меньше оставалось у них средств для пропитания.
Трудолюбивая дева Ашнан не успевала заготовлять зерно, а ее брат, кроткий пастырь Лахар, усердно доил овец и коз, но молока не хватало для бесчисленных богов и богинь. Они ели хлеб, но не насыщались, они пили сливки, что приносил им Лахар, и вино, приготовленное прекрасной Ашнан, но мучительная жажда продолжала терзать их.
И тогда боги и богини обратились за помощью к богу мудрости Энки — чтобы тот нашел способ умножить количество еды и питья, создав помощников заботливой Ашнан и доброму Лахару. Энки вышел из бездны вместе с богиней земных недр Нинмах, а следом за ним двинулась толпа горшечников, несущих комья мягкой глины.
Энки принялся за дело и трудился долго и тщательно. Бог вылепил из глины сильных и разумных мужчин и женщин, во всем подобных богам. Но он лишил их бессмертия и они должны были смиренно и безропотно служить великой семье богов и богинь, помогая божественной деве Ашнан и ее брату Лахару доставлять в храмы пищу и питье. Каждый раз, когда люди пытались действовать самовольно и добиваться того, что недоступно для них, бессмертные боги безжалостно смиряли бунтовщиков.
Энки… Глина… И человек, которому она подвластна. Горшечник? Возможно. Но не факт. Что бы это могло значить? — думал совсем сбитый с толку ашипу.
Изобилие высококачественной глины в Земле Ашшур способствовало
