Статус и деятельность суда в уголовном процессе. Учебное пособие - Сергей Бурмагин

Конституция РФ в главе 7 закрепляет общие принципы построения и функционирования судебной власти: осуществление правосудия только судом, равенство всех перед законом и судом, независимость судей и подчинение их закону, состязательность судопроизводства, гласность судебного разбирательства, язык судопроизводства и др. Все они имеют непосредственное отношение к деятельности уголовного суда и являются ее конституционно-правовой основой. Кроме того, Конституция РФ, провозглашая основные права и свободы человека и гражданина (глава 2), устанавливает определенные гарантии их соблюдения, главной из которых является право человека на судебную защиту (ст. 46). В сфере уголовного судопроизводства данное основополагающее конституционное положение находит свое выражение в многочисленных судебных обязанностях по обеспечению и защите прав и свобод человека в ходе производства по уголовному делу, в специально предназначенных для этого судебных процедурах и отдельных процессуальных правилах. Например, ограничение права на свободу и личную неприкосновенность посредством ареста, заключения под стражу, а также ограничение права частной собственности путем лишения человека его имущества Конституция РФ допускает только по судебному решению (ст. 22 и 35). В связи с этими положениями и в их развитие УПК РФ исключительно суду предоставляет полномочия выносить решения о применении таких мер процессуального принуждения как домашний арест, заключение под стражу и наложение ареста на имущество (ч. 2 ст. 29) и предусматривает соответствующие судебные процедуры, относящиеся к формам так называемого судебного контроля законности досудебного производства по делу (ст. 107, 108, 115).

Конституция РФ является высшим по юридической силе источником уголовно-процессуального права РФ и имеет прямое действие (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ). Это конституционное положение общего свойства имеет значение и для регулирования правового статуса суда. Пленум Верховного Суда РФ в п. 2 постановления от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (в ред. от 3 марта 2015 г.) обращает внимание судов на то, что во всех необходимых случаях следует применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. В деятельности уголовного суда такие случаи чаще всего возникают при разрешении спорных вопросов процессуального характера, в том числе связанных с установлением и толкованием содержания тех или иных прав и обязанностей суда, когда: 1) уголовно-процессуальная норма находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции РФ; 2) в уголовно-процессуальном законе имеется пробел, но возникшее в ходе производства по уголовному делу общественное отношение подпадает под действие конституционной нормы, положения которой не требуют дополнительной регламентации; 3) в уголовно-процессуальном законе допущена коллизия норм, разрешение которой возможно на основе применения общих правовых положений, норм-принципов, в том числе закрепленных в Конституции РФ.

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы и наравне с российским законодательством регулируют уголовное судопроизводство нашей страны. При этом действует нормативное требование о том, что правила международного договора РФ имеют приоритет перед правилами, установленными российским законом (ч. 3 ст. 1 УПК РФ). В связи с этим важное значение для деятельности уголовного суда имеют международно-правовые нормы, регулирующие уголовно-процессуальные отношения и предъявляющие к суду и его поведению конкретные требования, устанавливают процедурные правила, накладывают на поведение судей и суда определенные запреты, в конечном итоге задают стандарты отправления правосудия, которыми должен руководствоваться российский суд при рассмотрении и разрешении уголовных дел.

На сегодняшний день действует значительный перечень источников международно-правовых норм, так или иначе затрагивающих уголовно-процессуальную деятельность суда и определяющих его процессуально-правовое положение. К ним, в частности, относятся: Всеобщая декларация прав человека (принята 10 декабря 1948 г.); Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена 4 ноября 1950 г.); Международный пакт «О гражданских и политических правах» (подписан 16 декабря 1966 г.); Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания (принята ООН 10 декабря 1984 г.); Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов (приняты VII Конгрессом ООН 6 сентября 1985 г.); «Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила)» (приняты 29 ноября 1985 г.); Конвенция СНГ о правах и основных свободах человека (заключена 26 мая 1995 г.); Европейская хартия о статусе судей (принята 8–10 июля 1998 г.) и др.

Большинство международных уголовно-процессуальных норм носят декларативный характер и имеют опосредованное (в основном через Конституцию РФ) влияние на регулирование полномочий уголовного суда и практику их реализации. Но в последние 15 лет непосредственное регулятивное влияние на уголовно-процессуальную деятельность суда приобрела Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Европейская конвенция), ратифицированная Российской Федерацией 5 мая 1998 г. Характерной особенностью Европейской конвенции является то, что в отличие от многих международно-правовых актов этот международно-правовой договор не просто декларирует права человека, но предусматривает вполне конкретный правовой механизм их обеспечения и контроля за их соблюдением. В соответствии с данной конвенцией создан Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), который уполномочен рассматривать жалобы на нарушение государствами – участниками Европейской конвенции провозглашенных в ней прав и свобод личности и применять меры ответственности к государствам – нарушителям этих прав. Подписав Европейскую конвенцию, Российская Федерация дала обязательство признавать юрисдикцию ЕСПЧ и исполнять его решения, которые образуют прецедентное право, признаваемое в большинстве стран Европы.

В Российской Федерации прецедентное право официально не признано, однако необходимость применения (учета) в судебной практике правовых позиций ЕСПЧ неоднократно констатировал Верховный Суд РФ: в постановлении Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ», а также в постановлении Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и протоколов к ней». На необходимость соблюдения правовых позиций ЕСПЧ не только судебными, но и другими государственными органами неоднократно в своих решениях указывал Конституционный Суд РФ, который в свою очередь активно использует эти правовые позиции в собственных решениях. Именно в решениях ЕСПЧ по делам о нарушениях прав человека, допущенных государством – участником Европейской конвенции в ходе производства по уголовным делам, даются толкования содержания прав и свобод человека, интерпретируются обязанности судов по соблюдению этих прав и формулируются положения, являющиеся по сути международно-правовыми стандартами правосудия, которым обязаны следовать национальные суды, в том числе и уголовный суд России. За последние годы (2009–2014 гг.) под всевозрастающим влиянием прецедентной практики ЕСПЧ существенные изменения претерпели не только отдельные полномочия российского суда, например, по вынесению решений о заключении лица под стражу и продлении срока содержания под стражей, но и целые судебные процедуры и даже вся система пересмотра судебных решений вышестоящими судебными инстанциями7.

Многие процессуалисты небезосновательно относят к источникам уголовно-процессуального права не только УПК РФ, но и иные федеральные закон8. Подобные законы в целом по своему содержанию не являются процессуальными, а имеют иной предмет регулирования, однако содержат некоторые нормы, в той или иной степени регулирующие уголовно-процессуальные отношения. К таким законам, затрагивающим правовой статус суда в уголовном процессе и касающимся регламентации судебно-процессуальной деятельности, можно отнести: ФКЗ от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (в ред. от 5 февраля 2014 г.), ФКЗ от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» (в ред. от 4 ноября 2014 г.), ФКЗ от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» (в ред. от 21 июля 2014 г.), Закон РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (в ред. от 14 мая 2015 г.), ФЗ от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (в ред. от 22 декабря 2014 г.), ФЗ от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» (в ред. от 21 июля 2014 г.), ФЗ от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (в ред. от 13 июля 2015 г.), ФЗ от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции Российской Федерации» (в ред. от 29 декабря 2010 г.), ФЗ от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (в ред. от 4 июня 2014 г.) и др.