Идеальное погружение - Сергей Зверев

— Нет, зачем же. Надо встретиться и побеседовать за рюмкой хорошего коньяка.

«Это на что же он намекает? — начинаю заводиться. — На то, что я должен прервать отдых, сесть в самолет и примчаться в Москву, чтобы выслушивать его ворчание?..»

— Товарищ генерал, — обращаюсь подчеркнуто официальным тоном. — Сколько можно дергать за оголенный нерв? Я только успел вкусить все прелести отпуска, а вы предлагаете паковать чемодан и…

— Зачем же его паковать? Просто оденься и выйди на улицу.

Пережив секундный шок, я шепотом спрашиваю:

— Так вы на Филиппинах?

— Давно. Уже седьмой час пошел, как брожу по Маниле.

— Я проживаю в отеле «Linden Suites» рядом с деловым центром Pasig City…

— Знаю. И стою напротив. Тут неподалеку есть ночной бар. Предлагаю посидеть, пообщаться…

Вот такой у меня шеф. Настоящий массовик-затейник, от которого не знаешь чего ожидать в следующую минуту.

Натянув джинсы с футболкой, сую в карманы бумажник, документы, телефон и покидаю номер. На душе неспокойно. Ради того, чтобы повидать меня и выпить пару стопок коньяка, Сергей Сергеевич не полетит на другой конец света. Не тот возраст, не то здоровье. Да и не тот уровень наших с ним отношений. Единственное, что утешает, — общество Горчакова немного приятней, чем задушевный разговор с представителями местной полиции…

Мы сидим с Горчаковым в ночном баре. Кроме нас в небольшом зале, наполненном уютным светом и тихими звуками блюза, обосновалась компания молодых людей. Я заказал бокал пива, старик Горчаков — рюмку коньяка и плитку шоколада.

— Так что вас привело в далекий и заброшенный край? Хотите отдохнуть? Или приехали повидать старых друзей — бывших агентов разведки?

— Это ты, Женя, вечно молод, как Джеймс Бонд, — усмехается старик. — А в мои годы, чтобы повидать старых друзей, нужна доска для спиритических сеансов.

— Да ладно вам, Сергей Сергеевич! Вы еще тот огурец.

— Нашел огурца, — добродушно посмеивается он.

— То есть вы хотите сказать, что приехали сюда…

— Ты прав. Меня привело сюда дело. Серьезное и крайне срочное.

Он закуривает и приглушенным голосом рассказывает длинную историю о российском ученом Иванцове, открывшем средство против смертельно опасного штамма E.coli, недавно обнаруженного в продуктах некоторых сетевых европейских магазинов. Судя по мрачному виду шефа, проблема действительно имеется. К тому же от финальной части рассказа вовсе не веет гуманизмом.

— …Ночью в небольшом медицинском поселке на острове Катандуанес случился пожар. Бунгало русской миссии сгорело дотла, — говорит Горчаков, выпуская струйки табачного дыма. — Прибывший с соседнего острова комиссар полиции обнаружил на пепелище труп, в котором была опознана молодая ассистентка доктора Иванцова.

— А что же с самим профессором?

— Его не нашли. Как и всех документов, связанных с его исследованиями…

Моему шефу около шестидесяти. Он руководит одним из департаментов ФСБ, имеет звание генерал-лейтенанта, но форму надевает крайне редко. Горчаков щупл, небольшого росточка; седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. От частого курения кожа рук и лица кажется тонкой и почти не имеющей цвета. Однако его внешность мало отвечает внутреннему содержанию. Он принципиален до садизма, разжалобить его нельзя, запугать нереально, подкупить невозможно. Однако при некоторых недостатках характера он остается великолепным профессионалом и достойным человеком. Иногда Сергей Сергеевич может наорать, вспылить или объявить взыскание — в девяти из десяти случаев это произойдет заслуженно, а в десятом, осознав свою ошибку, он не побрезгует извиниться и пожать руку. Мне нередко достается от него за дерзость, едкие шуточки и независимый характер, но в целом он относится ко мне с отеческой теплотою.

— Как вы назвали этот остров? — перебиваю шефа.

— Катандуанес. Небольшой остров на востоке Филиппинского архипелага. Тебе он знаком?

— Нет, на Филиппинах я впервые. Но название где-то слышал, — ворошу память в попытках припомнить, где и при каких обстоятельствах звучало данное название.

Не получается. Возможно, позже припомню.

Возвращаю разговор в прежнее русло:

— Значит, у Иванцова не было шансов передать важнейшую информацию в головной институт, и в Москве решили его эвакуировать?

— Да, шансов не было, — сокрушенно качает головой генерал. — Британцы догадывались о том, что он близок к открытию, и устроили ему настоящую блокаду. Удивляюсь, почему они не решились на крайнюю меру раньше.

— Скорее всего, не успели, — высказываю предположение. — А откуда они узнали о его экспериментах?

— Иванцов начал поиски средства против нового смертоносного штамма, работая в лаборатории головного института.

— Это который в Москве?

— Точнее в ближнем Подмосковье. Уже там он обнаружил странную реакцию штамма на сложные белковые соединения. Пытаясь развить успех, перепробовал почти все доступные белковые формы. Не получалось. И тут в его распоряжении случайно оказалось насекомое родом из тропиков — сыворотка на его основе затормозила развитие штамма. Затормозила, но не обезвредила. И тогда он решил возглавить нашу миссию Красного Креста на Филиппинском архипелаге, где обитает масса редких насекомых, в том числе несколько недавно открытых видов…

А еще мы считаем Горчакова ангелом-хранителем отряда специального назначения «Фрегат». К сожалению, в опасной работе боевых пловцов иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. И каждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников. Шеф часто сопровождает нас в ответственных командировках и лишь в редких случаях, когда предстоит совсем пустяковая работа, остается в Москве. В этот раз он решил прошвырнуться через всю Азию. Это подтверждает важность полученного им задания.

Допив пиво, интересуюсь:

— Так что случилось с подводниками, которым Иванцов передал образец вакцины и описание методики ее получения?

— Связь с «Белозерском» должна была состояться через два часа после эвакуации пловцами Иванцова. Увы, — вздыхает генерал, — подлодка на связь не вышла.

— А что же поисковая операция?

— В район предполагаемой аварии были направлены два наших надводных корабля, находившихся в относительной близости. Они прочесали приличную акваторию, но ничего не обнаружили: ни аварийного буя, ни масляных пятен, ни других следов катастрофы, ни подводных лодок вероятного противника.

Я пристально смотрю на шефа.

— Так что же вы хотите от меня? Чтобы я надел ребризер и занялся ее поисками?

— Не кипятись, — спокойно говорит он, доставая из кармана карту неизвестного мне клочка суши, похожую на перевернутую кобуру пистолета. — Погляди сюда. Это филиппинский остров Катандуанес…

Рассматриваю остров. Судя по масштабу, он протянулся километров на шестьдесят с севера на юг и километров на тридцать с запада на восток. На южной оконечности имеется подковообразная бухта с небольшим городком под названием «Вирак».

— Место встречи пловцов с доктором Иванцовым было назначено здесь, — палец Горчакова застывает в акватории бухты примерно в километре от берега. — «Белозерск» лежал на грунте где-то здесь, — палец перемещается дальше от берега. — А теперь обрати внимание на обширную шельфовую плиту, окружающую остров.

— Обратил. И что?

— Дело в том, что «Белозерск» заканчивал боевую службу и намеревался возвращаться на базу, когда командиру послали срочную шифрограмму с описанием миссии у берегов Катандуанеса. Поэтому, изучая порученный мне материал в Москве, я пришел к следующему выводу…

Палец Горчакова вновь вычерчивает замысловатые фигуры на небольшой карте, лежащей между пустой коньячной рюмкой и пивным бокалом.

— Смотри, что получается, — говорит он. — Выполнив задание, командир «Белозерска» наверняка приказал штурману рассчитать кратчайший маршрут к нашим берегам…

Пока возразить нечего. Автономность подлодок типа «Палтус» не превышает сорока пяти суток. Контакт с Иванцовым произошел на тридцать девятые сутки похода. Продуктов оставалось на недельный переход, а до российской базы на малошумной скорости предстояло пилить не меньше двух недель. Ну, допустим, на каких-то участках командир позволит пренебречь скрытностью и даст команду идти на пятнадцати узлах. Однако маршрут при этом все равно останется кратчайшим.

— А кратчайший маршрут у нас таков, — генеральский палец скользит вокруг восточного мыса бухты, огибает с востока остров и устремляется по прямой на север. — Понимаешь, о чем я?