Концерн смерти - Фридрих Румянцев

…23 ноября 1940 г. Берлин. Принц-Альбрехтштрассе, 8. Особняк, построенный на рубеже нынешнего и прошлого столетий. Никакой вывески. Никаких часовых. Здесь располагается самое мрачное учреждение третьего рейха – главное имперское управление безопасности. В кабинете Гиммлера не совсем обычное общество: гости в штатском с наслаждением курят дорогие сигареты, только что привезённые из оккупированной Франции; ординарцы разносят шампанское. Председательствует рейхсфюрер СС. Его слушатели – руководители «ИГ Фарбениндустри» – Краух, Амброз, Бютефиш, Дюррфельд, Фауст (запомним их имена). Совещание затягивается далеко за полночь. Обе стороны ожесточённо спорят о ценах на рабов – заключённых будущего концлагеря Освенцим. О планах создания лагеря заправилы химического треста своевременно были поставлены в известность. Теперь речь идёт о сооружении в Освенциме филиала концерна. Боссы «ИГ» солидарны с руководителем СС в мотивировке: близость сырья и наличие «избыточной рабочей силы» (под последней подразумевались заключённые Освенцима). Вопрос в том, во сколько это обойдётся концерну.

…В высоких сводчатых окнах уже брезжил рассвет, когда наконец принимается совместное решение – построить вблизи нового концлагеря химический завод – очередной филиал «ИГ Фарбен». Вопрос о ценах на «избыточную рабочую силу» остаётся пока открытым.

Спустя несколько месяцев в той же берлинской резиденции Гиммлера снова собрались те же господа. Но теперь речь шла главным образом о труде заключённых. Сколько платить узникам? После долгих дебатов решили оплачивать труд заключённых так: обученному рабочему – 4 марки в день, необученному – 3 марки. Разумеется, из этих денег узники не получали ни гроша. Их «зарплата» переводилась на счёт концлагеря, в котором они находились. На этом же совещании было решено уничтожать всех нетрудоспособных.

Через некоторое время вблизи Освенцима, в Моновице, были сооружены корпуса мощного химического завода «ИГ» – «Буна». Филиал лагеря смерти Моновиц стал обслуживать филиал концерна смерти.

В концентрационных лагерях третьего рейха «ИГ Фарбениндустри» организовывал специальные лаборатории, где на живых людях проверялось действие различных химических препаратов и ядов. Эти эксперименты в большинстве случаев имели смертельный исход.

«ИГ Фарбениндустри» имел, например, в освенцимском лагере смерти так называемый десятый блок, в котором профессор врач-гинеколог Клауберг по прямому указанию Гиммлера производил преступные опыты по стерилизации. В результате этих экспериментов было убито много греческих, французских, бельгийских, польских и венгерских женщин. Клауберг разрабатывал метод, с помощью которого можно было бы стерилизовать миллионы женщин «неарийского» происхождения.

Так «ИГ» готовил уничтожение целых народов. И это действовали не обыкновенные уголовные преступники, а дельцы, ворочавшие сотнями миллионов и аккуратно заносившие расходы и доходы, нажитые на уничтожении миллионов людей, в свои бухгалтерские книги. Как показал впоследствии один из директоров «ИГ», Амброз, в течение двух с половиной лет войны концерн выплатил СС за поставки заключённых свыше 20 млн марок. За это же время доходы самого «ИГ» увеличились в 3,5 раза, а по сравнению с 1932 г. – в 16 раз.

К концу войны предприятия концерна, чья производственная мощность составляла около 200 тыс. тонн ОВ в год, оценивались почти в 6 млрд марок. Миллионы марок концерн заработал только на поставке эсэсовцам смертоносного газа «циклон Б». Этот газ покупало хозяйственное управление СС для убийства миллионов узников в Освенциме, Биркенау, Дахау, Бухенвальде, Майданеке, Люблине и других лагерях смерти.

Май 1945 г. вписал в историческую летопись «ИГ Фарбен» слово «конец». Однако тут же добрая заокеанская рука сделала маленькую, но существенную приписку: «первой серии». Началась вторая серия похождений «ИГ». Кто же стал новым пламенным воздыхателем «ИГ» взамен отравившегося фюрера?

Нюрнбергские метаморфозы

Начнём с промышленного потенциала концерна.

Фашистское государство до конца своих дней охраняло богатства «ИГ». Но действовало оно не в одиночку. Когда в 1945 г. в Западную Германию хлынули журналисты из Англии и США, то они с изумлением констатировали наличие «чуда». Оказалось, что едва 15% производственных мощностей «ИГ» было в какой-то мере затронуто воздушными бомбардировками союзной авиации, в то время как целые города были превращены в руины. Ни один из крупных заводов «ИГ» не имел серьёзных повреждений. Растянувшийся на огромном пространстве завод в Хехсте («Фарбверке Хехст АГ») считался во время войны настолько безопасным местом, что население города пользовалось им как бомбоубежищем. Промышленный потенциал концерна смерти остался невредим.

Невредимыми остались не только заводы, но и франкфуртский «Дом химии» – центр, откуда незримо расходились во все стороны света нити концерна. Улицы Франкфурта-на-Майне были завалены грудами развалин, а в стеклянном небоскрёбе на Кельбергерштрассе – штаб-квартира «ИГ Фарбениндустри» – уцелели даже стёкла. И не только стёкла. Погожим днём лета 1945 г. во франкфуртский отель «Карльтон», где жили чиновники американской администрации, явился глава коммерческого отдела концерна фон Шнитцлер. Он отдохнул после непродолжительного домашнего ареста и выглядел как посол. Манеры его были мягки и непринуждённы, тщательно выглаженный костюм дополнял внушительное впечатление. Когда он появился в вестибюле, его с низкими поклонами, как высокопоставленную особу, встречал сам директор отеля.

Многим из персонала отеля показалось тогда, что «доброе старое время» вернулось. И надо сказать, что они были недалеки от истины… Правда, через два года после триумфального визита фон Щнитцлера в «Карльтон» ему вместе с 23 коллегами по «ИГ Фарбен» всё же пришлось предстать перед судом. Процесс директоров концерна начался 14 августа 1947 г. и длился почти год. Он шёл в том же зале, где проходили заседания Международного военного трибунала. В списках подсудимых фигурировали такие известные имена, как Герман Шмиц – председатель правления «ИГ Фарбен», преемник его покойного главы Дуисберга; его племянник Макс Ильгнер – член правления и финансовый директор, руководитель сети шпионажа «ИГ Фарбен» за границей, «министр иностранных дел» концерна, организатор захвата иностранных предприятий, отъявленный нацист, интимный друг Геббельса; член правления концерна Херлейн – организатор производства отравляющих газов, непосредственный виновник смерти сотен заключённых, использованных для зверских «научных» экспериментов; Отто Амброз – член правления, начальник отдела отравляющих газов в нацистском министерстве вооружений, директор освенцимского филиала «ИГ Фарбен».

За главными воротилами следовали Фриц Тер-Мейер, Бютефиш, Гаттино, Гаевский, директора, управляющие, консультанты и т. д. Всем этим, с позволения сказать, почтенным дельцам, были предъявлены страшные, неопровержимые улики. Эти учёные-душегубы, химики-убийцы, владельцы акций и секретных патентов истребления людей взрастили в своих кабинетах-лабораториях бациллы фашизма. Это был самый страшный смертоносный яд, какой когда-либо выходил из химических лабораторий «ИГ Фарбениндустри».

Виновность подсудимых была доказана на суде со всей полнотой. Народы ждали, что им будет вынесен суровый приговор. Но они обманулись в своих ожиданиях.

Представители американских монополий, связанных с преступной деятельностью «ИГ Фарбен», мобилизовали все силы для того, чтобы добиться оправдания директоров и скрыть свои связи с ними. Джордж Уилер, тогдашний начальник отдела американской военной администрации, признавался позднее:

«Судьи, подобранные под бдительным надзором заместителя военного министра США Говарда Петерсена, единодушно согласились, что картельные магнаты были не такими уж плохими людьми, и определили им наказания в соответствии с таким заключением»[3].

9 и 30 июля 1948 г., после 152 дней заседания, суд вынес приговор. Только двое из 24 обвиняемых получили за свои страшные преступления максимальную (?!) меру – восемь лет тюрьмы. Одиннадцать человек были оправданы. Среди этих «невинных филантропов» оказались и знаменитые людоеды-изобретатели Херлейн и Вурстер (автор газа «циклон Б»). Кстати, и те два чудом попавшие за решётку директора концерна просидели там 24 месяца и затем были освобождены «ввиду примерного поведения».

Собственно, приговор американского суда можно было понять: ведь сам Говард Петерсен, подбиравший угодных ему судей, принадлежал раньше к той же адвокатской фирме, что и американский верховный комиссар в Германии Джон Макклой, – к «Крават Свайн энд Мур», а концерн «ИГ Фарбен» был среди её клиентуры одним из лучших плательщиков. Таким образом, Петерсен сослужил концерну хорошую службу.