Любовь зла - Светлана Алешина

Пристроив «Ладу» в тенечке, я отправилась искать ответы на эти вопросы. При входе вместо студенческого билета предъявила редакционное удостоверение — никто и не заметил разницы. Степа учился на архитектурном; надеюсь, я по адресу. Интересно, знают ли здесь уже обо всем, что произошло? Надеюсь, еще нет.

Мне повезло, был как раз перерыв. Студенты клубились толпами, и, по-моему, учеба занимала их менее всего. Смех, шуточки, заигрывания, баночки «ром с колой» — правильно, ребята, что нам сентябрь? Жизнь у вас только начинается, только вот у Степы она, к сожалению, по чьей-то вине закончилась. И по чьей-то вине у Сергея Ивановича Кряжимского могут быть серьезные неприятности.

Меня толкнули. Правильно, Оля, нечего мечтать в этом водовороте. Я огляделась. У одного из окон одиноко стояла девушка, барабаня пальцами по подоконнику. «Вот с тебя и начнем», — решила я.

— Извините, Степан Поликин не в вашей группе учится?

— Нет, он в тридцать пятой.

Вот это повезло, я прямо ушам своим не поверила — так сразу!

— А где мне можно его найти?

— Вряд ли вы его найдете, — фыркнула девушка. — Я его неплохо знаю и могу сказать, что в этом семестре он появлялся от силы пару раз.

— А как же мне до него добраться? Дома я тоже никого не застала, а у меня дело срочное.

Девушка недоверчиво смотрела на меня.

— Ну, у Сашки спросите Половцева или у Алексея Алехина из тридцать пятой. Может, скажут, а может, и нет. — В ее тоне заметно проскользнули насмешливые нотки. — Пойдемте, покажу их, а то, чувствую, уже никого не дождусь. Эта Настя…

— Настей звали, я знаю, девушку Степана, — сообщила я наугад.

Девушка обернулась.

— Звали. Ее-то я и ждала, но она почему-то не появилась. А вы чего, собственно, хотите?

— К сожалению, у меня плохие новости, и мне обязательно нужно найти Степу. Его отец тяжело болен, а у них еще такие напряженные отношения.

Посылали телеграмму, но ни Степана, ни ответа не дождались. А я, скажем, друг семьи, родители наши дружили, и живу в Тарасове, меня и попросили его найти.

— Вот как, — на лице девушки появилось сочувствующее выражение. — Странно, что он не ответил. Он переживал из-за разлада с родителями. Злился сначала, конечно, но потом понял, что напрасно.

А вот они его, по-моему, не понимали. А вон и Санька. Санек! Иди сюда! — закричала она и помахала кому-то рукой. От толпы отделился и вальяжной походкой направился к нам весьма расхлябанного вида парень с серьгой в ухе.

— Танюха, привет! Классно выглядишь. Решила все же найти для меня минутку?

— Непременно.

Не знаю, как Саньку, а мне в Танином «непременно» явно послышалось «как же, держи карман шире».

— Слушай, ты не знаешь, где можно найти Степку? Его родственники ищут, у него отец заболел.

Дома его тоже нет. Ты его когда последний раз видел?

— Дня четыре назад, у Алексея.

— О, это значит Степку теперь только там искать, — протянула Татьяна. — Если он дома не появлялся, это может затянуться надолго.

— Не скажи, — загадочно ответил, Санек. — Настя к Алексею ушла.

— Чего? — Татьяна яростно затрясла головой. — Скажи мне, что это шутка, глюк, мираж, что угодно!

Вот идиотка! И ведь к кому…

— Что, у самой на Леху планы были? — сладенько осведомился парень.

— Дурак, — гневно отмахнулась Татьяна и повернулась ко мне:

— Попробуйте поискать его в Алексеевой компании, вдруг повезет.

— А что за Алексей? — Я напоминала сама себе лошадь перед стартом: ушами прядет, фыркает в нетерпении, бьет копытом. Чем не я? Версия номер один — убийство из-за девушки, все лучше, чем убийство Кряжимским неизвестно по какой причине.

— Знакомый, — несколько неохотно ответила Татьяна. — Найти его можете вечером в городском парке, около лодочной станции, там они любят собираться. Вы его сразу узнаете: светлые волосы до плеч, эдакое отвратительное мочало, светлые глаза, сломанный нос, шрам через правую бровь. Колоритен, в общем.

Ничего себе портретец! Хотя я по собственному опыту знала, что за такой вот непрезентабельной внешностью может скрываться умнейший человек, философ-лапочка или гениальный астрофизик; просто в детстве под машину попал, и с тех пор зубов не хватает.

— Понятно. Но дайте мне на всякий случай адрес Насти, пожалуйста. Может, она что знает.

Таня в сомнении пожала плечами, но требуемое сообщила. Я откланялась и поспешила к выходу, успев все-таки услышать голос Санька:

— Это, что ли, родственница? Симпатичная.

— Не пойду я с тобой на свидание, — вздохнула Таня. — Юбочник чертов!

Теперь у меня появилась интересная информация о Степиной девушке и о третьем лице, с которым Степа мог вступить в конфликт из-за этой самой девушки, Алексее.

День еще был в самом разгаре, а я уже чувствовала себя вымотанной. К тому же есть хотелось ужасно. Я пришла в кафе раньше Виктора, села за любимый столик, благо был свободен, и заказала себе салат и пирожные с черным кофе. Я как раз жадно вылавливала последний капустный листик из тарелки, как подошел Виктор.

— Приятного аппетита, — вежливо произнес он, присаживаясь рядом. — Что случилось?

— Закажи себе что-нибудь, — попросила я. — Ненавижу есть одна.

С сочувствием посмотрев на меня, наш фотограф тем не менее послушно заказал себе блинчики с чаем.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметила я. — Хотя, боюсь, то, что ты сейчас услышишь, отобьет тебе аппетит.

Я выбрала пирожное, зацепила его двумя пальцами и откусила. Какое счастье, что Виктор такой терпеливый…

— Помнишь, Кряжимский рассказывал однажды про невероятно талантливого парня, Степана? — наконец начала я. — Того, которого называл баюном и который вроде бы сидел на игле?

Виктор молча кивнул.

— Этого Степу позавчера убили тремя выстрелами в грудь с близкого расстояния. И представь, все улики указывают на нашего Сергея Ивановича.

Взгляд Виктора явно требовал пояснений, и я подробно рассказала о том, как стала понятой при осмотре места убийства, как нашла зажигалку, что узнала от соседки и так далее.

— У милиции уже есть его фоторобот, отпечатки пальцев, его сможет опознать соседка, которая уверена, что Кряжимский — последний, с кем общался Степа, и, следовательно, убийца. Пока они не знают, кто такой Кряжимский, но рано или поздно, и я подозреваю, что это будет скорее рано, чем поздно, кто-нибудь укажет на Сергея Ивановича, и ему, поверь, будет сложно опровергнуть обвинение. Слишком уж много совпадений — будто кто-то специально пытается свалить вину на него.

Вид у Виктора был несколько обалдевший, и ничего удивительного. Любой нормальный человек, которому за обедом между делом сообщат, что ваш хороший друг и коллега по работе подозревается в убийстве, вернее, вот-вот будет подозреваться, будет, естественно, в шоке. Вот почему по этому поводу надо было неотложно что-то предпринимать.

— А сам Сергей Иванович ничего такого перед отъездом не говорил?

— Какого? — огрызнулась я, так как предстояло делиться самой непонятной информацией. — Мне показалось, что он был расстроен. Пару раз повторил что-то наподобие того, что ничего уже нельзя исправить. А еще я обратила внимание на свежую ссадину, вот здесь, — я провела пальцем по костяшкам правой руки.

Виктор все еще молчал.

— Ну скажи что-нибудь! — взмолилась я. — Если уж я сама почти начинаю сомневаться в его невиновности, а я-то точно знаю, что Кряжимский не способен на такое, представляешь, к какому выводу придет следствие?

— Вполне, — соизволил наконец промолвить Виктор. — Хотя и необязательно, конечно, что именно к этому выводу оно и придет…

— Но пока, как ни посмотри, только данный вывод и получается. Тебе он тоже не сказал, где собирается остановиться?

Виктор покачал головой.

— До чего же вовремя он взял отпуск. Как чуял… — я перехватила укоризненный взгляд нашего фотографа и возмутилась:

— Да я не о том! Просто, чем больше человек в настоящую минуту нужен, тем меньше шансов его найти!

— Почему ты ничего не сказала Маринке и Ромке?

Я опустила глаза, не имея не малейшего представления, как этот факт объяснить.

— Не знаю, — окончательно убедившись, что с логической точки зрения прояснить мотивы своего поступка не удастся, призналась я. — Мне как-то неудобно перед ними, а особенно перед Кряжимским, за то, что я почти подозреваю его в совершении убийства.

— А я?

— А твоя помощь мне просто необходима, — честно сказала я. — Я знаю, что время от времени вы общались с Кряжимским и не на работе, хотя, конечно, кто из нас этого не делал… Может, он что-нибудь тебе рассказывал про Степана?

Виктор сосредоточенно вертел на вилке нетронутый блинчик.

— Если человек несчастлив, значит, у него на это есть причины, и насильно счастливым его не сделаешь, — вздохнул он наконец, положил блинчик обратно и взялся за чашку с чаем. — Так и со Степой получалось: Кряжимский уже избрал ему будущее — талантливый журналист, а парень еще и сам не знал, чего ему в этой жизни надо. К тому же Степа крепко засел на игле, а бросить воли не хватало. Кряжимский за ним как второй папа ходил, еду приносил, когда у парня и крошки дома не было, давал денег за квартиру заплатить, разговаривал с ним, одним словом, помогал как мог. И хотя парень не учился толком, его почти выгнали из института, и шлялся он неведомо где, думаю, случалось и квартирные деньги переводить на наркотики, ты же знаешь нашего Сергея Ивановича — упрям как черт. Да и парень все же не совсем дурак был: понял, что чего-то еще хочет в жизни, и взялся за ум.