Прости, мне плевать, что нельзя (СИ) - Сакру Ана

-Ты- мой муж. Это счастье для меня,- отвечаю на его вопрос не своим голосом, пытаясь справиться со смущением.

- Даже так...- тянет Вадим снисходительно. Хмыкает, - Счастье...

Двигаюсь на кровати, когда он укладывается рядом. Муж разворачивает меня к себе спиной, кладет тяжелую руку на живот, вжимается бёдрами в ягодицы. Жарко. Как так спать? Но пошевелиться не смею. Это ведь чудесно, что он хочет со мной спать, да? Через пять минут раздаётся мерный храп. Не громкий, но у самого уха. Муж мой. Это счастье. Вот только мне уже не заснуть... Смотрю пустыми глазами в окно. На небе занимается рассвет. Будет солнечно сегодня. Мой первый день в качестве жены.

6. 

Вадим уходит рано. Пока он одевается, делаю вид, что сплю. Рассветное солнце за окном светит слишком ярко. Наверно, моя комната смотрит на восток. При дневном свете всегда неловко вспоминать то, что творилось в ночи. Вот и мне сейчас не хочется встречаться с мужем глазами. Ночью он казался мне почти родным. Сейчас же Вадим - малознакомый взрослый мужчина, делавший со мной то, что я никому раньше не позволяла. За мужем хлопает дверь, и я моментально погружаюсь в сон, наконец чувствуя себя свободно в собственной постели. Я ещё не привыкла спать не одна.

Открываю глаза, когда часы на дисплее телефона показывают почти десять утра. Голова гудит от недосыпа, но дольше валяться я не смею. У нас дома это не поощрялось. Праздность губит женщину, делает ленивой и тяжелой на подъем. Нельзя. Обычно мы с сестрой вставали не позже восьми. Дома всегда было много дел. Хоть жили мы богато и у нас была домработница Зира, отвечающая за порядок в особняке, но готовила мама всегда сама, и ей надо было помогать. Да и свои комнаты мы с Мадиной убирали сами. А ещё сад и конюшня. Была у моего отца слабость- лошади. Здесь мы с сестрой разделялись. Мадине больше нравилось ухаживать за нашей оранжереей, я же сутками могла проводить с дядей Ашотом, следящим за отцовскими жеребцами. Помогала. И помыть, и выгулять, и покормить...В конюшне всегда много дел. Тяжко вздыхаю, опуская ноги с кровати. У Вадима скорее всего нет лошадей. Может быть, если я буду хорошей женой, смогу уговорить его? Не знаю...

Чувствую себя потерянной, пока принимаю душ и одеваюсь. Что мне сейчас делать в этом доме? Вадим ничего не сказал, с прислугой не познакомил, дел никаких не поручил. Не привыкла я так. Плохо. Набираю матери, но трубку никто не берет. Сестре- то же самое. Вдоль позвоночника пробегает холодок. Отец запретил им? Из-за того, что я за русского вышла? Но так он же сам меня отдал, сам! Чуть не плача, звоню папе, но он скидывает вызов и присылает смс, что перезвонит позже. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Он перезвонит, и я вымолю у него возможность общаться с матерью и Мадиной. Обязательно. Папа всегда был справедлив, а это несправедливо. Взяв себя в руки, я выхожу из комнаты. Надо осмотреться, позавтракать и познакомиться со слугами. Их просто не может не быть в таком большом доме.

***

Вчера мне не показалось. Дом Палеев действительно огромный и совершенно обезличенный. Как будто только вчера здесь закончили делать дорогой дизайнерский ремонт, и хозяева ещё не успели нанести на интерьер свой отпечаток. Мне холодно в этих идеальных серо-бежевых стенах. У нас дома совсем по-другому. Мадина любит рисовать, и весь первый этаж в её акварели, а мама вышивает... И семейные фотографии. Они у нас везде. А здесь я не замечаю ни одной. Даже как-то странно...

Спустившись на первый этаж, я направляюсь в сторону кухни. Но, заслышав приглушенные голоса, сворачиваю немного вправо по коридору. Двухстворчатая дверь наполовину распахнута, давая мне возможность увидеть край большого обеденного стола, стеклянную стену с выходом на террасу и сервант с фарфоровыми сервизами в углу. Похоже, столовая. Различаю голос Вадима, тихий и строгий, слов не разобрать.

-Лейла?

Дьявол. Муж похоже заметил меня.

-Проходи,- громче произносит Вадим, и мне ничего не остаётся, как подчиниться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Здравствуй...- робко улыбаюсь мужу, сидящему во главе стола, и тут же смущенно добавляю,-...те.

Антон. Сверлит исподлобья своими стальными глазами поверх кружки, которую поднёс к губам. Совсем как вчера вечером на кухне. Теряюсь от этого воспоминания сильнее, чем от встречи с мужем. Возможно потому, что наш разговор с пасынком воспринимаю как нечто более постыдное, чем то, чем мы занимались с Вадимом ночью. Взгляд Антона медленно переползает на мои губы, и я чувствую фантомный вкус подушечки его пальца на языке. Кошмар какой. Нельзя.

-Здравствуй. Присоединяйся к нам,- спокойный голос Вадима выводит меня из транса.

Я встряхиваю головой и смотрю теперь только на мужа, но краешком глаза замечаю, как Антон от этого предложения недовольно кривится.

-Я пойду тогда,- парень отодвигает тарелку с недоеденным омлетом.

-Нет,- отрезает Вадим, бросив на сына быстрый взгляд. Молчаливая дуэль на пару секунд, и Антон остаётся.

Чувствую себя жутко неуютно, усаживаясь напротив парня по левую руку от мужа. Очевидно, что помешала им. Мужчинам нельзя мешать...

-Выспалась? - интересуется Вадим, разрезая бекон на своей тарелке.

Быстрый взгляд на в упор смотрящего на меня Антона, и я мучительно краснею. Ну кто же спрашивает о таком. При посторонних. Передо мной возникает тарелка, появляются кухонные приборы.

-Да, спасибо,- хриплю себе под нос.

Но Вадим будто не замечает моего смущения.

-Кстати, это Ирина, - муж кивает на приятную женщину лет сорока, ставящую приборы для меня,- Она старшая в доме по хозяйству. Все возникающие вопросы к ней.

-Очень приятно,- улыбаюсь женщине. Та возвращает мне улыбку, отчего на её лице появляются милые ямочки.

-Что положить вам, Лейла? - интересуется.

-А есть каша?

-Да, конечно.

Исполнив мою просьбу, Ирина уходит, и в столовой повисает неуютная тишина. Смотрю чётко в тарелку, ощущая на себе тяжелые взгляды обоих Палеев. Между собой они больше не разговаривают, хотя до того, как я вошла, их голоса звучали достаточно оживленно. Каша застревает в горле, словно стекловату глотаю. Надо быстрее дожевать и уйти. Атмосфера давит. У меня много вопросов к мужу, но при Антоне я задавать их не хочу.

-Что будешь делать сегодня, Лей?

Вздрагиваю от неожиданного вопроса, чуть не опрокинув на себя ложку каши. Поднимаю взгляд на мужа.

-Не знаю...

-Не знаешь...- эхом повторяет Вадим, почесывая подбородок. Переводит задумчивый взгляд на сына. Антон возмущенно вскидывает брови.

-Нееет! Даже не думай, - парень нервно усмехается, отмахиваясь,- ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ! Твоя проблема!

- Я уезжаю сейчас...- произносит Вадим строго, сдвинув брови.

-Ну и пусть дома сидит,- фыркает Антон, окатив меня снисходительным взглядом,- Ей по-любому не привыкать в четырех стенах куковать.

Плотно поджимаю губы от обиды. Он так говорит обо мне... Ещё и в третьем лице, как будто я не в метре от него сижу. В лесу воспитывали?

- Тогда с ней сиди, раз умный такой,- Вадим так резко повышает голос, что я подскакиваю от испуга. А вот Антон и бровью не ведёт.

- У меня тренировка,- шипит он в ответ на отца,- Ты знаешь, что я не могу пропустить...

-У тебя тренировка, а у меня не сто бойцов сейчас под рукой. Что как маленький? - Вадим опять говорит спокойно, возвращаясь к разрезанию бекона,- Я с собой Фрола беру и его ребят. Ты с Казимовым поедешь. Здесь только Цыпа останется, да Каримов с братом.

Вадим цокает языком, отпивая кофе.

- Балбесы они зеленые. Нечего. С собой бери девчонку. Пока мутузиться будешь- она в бассейне поплавает, на йогу там сходит, растяжку какую- нибудь... Тем более...- Вадим кидает на меня быстрый, какой-то совершенно чужой оценивающий взгляд. Будто на выпавшую в раздаче карту смотрит,- Тем более Лейлу с тобой увидят, так может и целее будешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

-Я могу Цыпу взять. Пусть её Казим стережёт со своими...- упорствует Антон.

Но замолкает под придавливающим его тяжелым взглядом отца. Поджимает губы в бессильной злости и с раздражением смотрит на меня. Я прикусываю губу, мучительно пытаясь придумать, как отвертеться от компании пасынка, пока Антон буровит меня серыми глазами. С мужем спорить не хочется, но ехать куда-то с его сыном хочется ещё меньше.