Книга пощечин, или Очередная исповедь графомана - Валерий Михайлов

Однажды мама с Валентиной Ивановной (о ней я расскажу позже) поехали в Ростов. Маме надо было зайти в облтубдиспансер, а потом они решили пройтись по магазинам. Валерку взяли с собой. Пока мама занималась делами, за ним присматривала Валентина Ивановна. В пешеходном переходе он встал на четвереньки и стал облаивать прохожих. Она попыталась его урезонить. В ответ он ее оплевал и обложил матом.

Когда у него начался аппендицит, мама обманом затащила его в больницу, пообещав, что там его только посмотрят. После операции она пришла его навестить. Ему обидно, больно, а тут еще жара – дело было летом. В общем, начал он на маму фыркать.

– Зачем ты так себя ведешь? Посмотри, какая хорошая у тебя бабушка, как она за тобой ухаживает, – возмутился кто-то из больных.

– Да? Хорошая? Это она здесь такая, а дома она напивается, валяется под забором и ругается матом. Деду потом приходится ее искать, – ответил Валерка.

В другой раз, когда Свиномасса его за что-то наказала, он насупился, а потом выдал:

– Мать, ты плохая. Я знаю, это ты Ленина убила.

В школе, где он учился, был музей, среди экспонатов которого были здоровенные макеты Аксая разных эпох. Привели в музей деток. Все восхищенно пялятся на макеты, охают, ахают, пускают слюни. Валерка при виде такого великолепия мечтательно произнес:

– Вот бы это поджечь!

Неуправляемым он был до тех пор, пока никто не пытался им управлять. Однажды он заболел. Мама запретила ему гулять. Обычно на запреты ему было наплевать, и он, закатив истерику, получал свое. В тот раз мама ушла, и мы остались вдвоем.

Едва за ней закрылась дверь, он начал собираться на улицу.

– Ты куда? – спросил я.

– Гулять.

– Тебе запретили.

– Мне все равно.

– А мне не все равно. Пока мама не разрешит, ты никуда не пойдешь.

В ответ он послал меня подальше. Тогда я взял ремень и со всей дури его перетянул. Он упал на пол и начал биться в истерике.

– Заткнись, сука, а то вообще убью, – сказал я и лупанул его ремнем еще раз. После этого он мигом угомонился и пошел к себе играть.

Повзрослев, он стал вполне нормальным парнем.

Незадолго до отъезда в Канаду его чуть не прибили менты за то, что он заступился за девчонку, когда к ней приставал один урод, оказавшийся племянником опера, и тот вместе с сослуживцем подкараулили Валерку. Загребли его с другом, который вообще был не при делах. Сначала их отделали до полусмерти в машине, а потом в отделении. К счастью, мама вовремя об этом узнала и сумела вырвать парней из ментовских лап. Потом она попыталась ментов наказать, но дело было перед отъездом в Канаду, и Коля позволил дело замять.

Приехав в Канаду, Валерка устроился работать охранником в дом престарелых. Ему там понравилось: у каждого своя комната со всеми удобствами, великолепное питание и человеческое отношение к людям. Они как узнали, что он из России, начали дружно его подкармливать, точно у нас здесь голод. В тусовочном помещении у них висела клетка с говорящим попугаем. От нечего делать, Валерка научил того говорить «Еб твою мать». Престарелые начали спрашивать, что это означает. Валерка им объяснил, что это такое русское приветствие. После этого они стали так здороваться друг с другом и навещающими родственниками.

Одно время Валерка порывался к нам приехать, но из-за двойного гражданства у него ничего не получилось. Он боялся, что, пока ему не исполнится 27 лет, его могут загрести в российскую армию. Кроме того, ему надо было собрать кучу справок и заплатить в российском посольстве 500 долларов. Будучи же просто канадцем, он без всяких справок за 50 долларов мог бы легко получить паспорт с визой.

В российском посольстве, когда Валерка сообщил, что хочет отказаться от российского гражданства, ему нахамили, а потом потребовали, чтобы он написал письмо Путину. В конце концов, Валерка так и остался наполовину россиянином.

Вскоре после эмиграции он женился. У него родились двое детей: Майкл или Мак и Макс.

Привязавшись к Маку, Коля взялся за его воспитание: Научил материться по-русски и начал объяснять, что он донской казак, а раз так, то должен посылать всех на хуй, потому что они здесь все бляди и дураки.

Пришли они как-то под Новый год в супермаркет. А там для детей было представление, во время которого они ходили вокруг елки и пели песни.

– Пойдешь играть с детьми? – спросил Коля.

– Нет. Я донской казак, а они все бляди, – ответил Мак. – А потом громко на весь магазин начал им по-русски кричать.

– Вы бляди! Вы все бляди!

Детям это понравилось, и они хором запели:

– Вы бляди. Вы все бляди.

Однажды Коля по советской привычке ремонтировал машину возле дома. Майкл катался недалеко на велосипеде. Понадобилось Коле за какой-то ерундой домой зайти. А так как дело было минут на пять, он Майклу ничего не сказал. Тот смотрит – Коли нет. Начал его искать. Бегает по двору, кричит:

– Коля! Пропал Коля! Люди, помогите, пропал мой Коля!

Народ в Канаде не в пример нам, отзывчивый. Начали останавливаться люди, спрашивать у Майкла, что случилось.

– Мой Коля пропал, – отвечал он.

Те, решив, что пропал мальчик вроде Майкла, включились в поиск. Уже собрались в полицию звонить, когда появился брат.

Увидев его, Майкл им сообщил:

– Вот мой Коля!

В другой раз, ремонтируя машину, брат поранил палец, а чтобы чего не случилось, попросил для дезинфекции Майкла на палец поссать.

– Коля, а зачем? – удивленно спросил он.

– А это для того, чтобы палец не болел, – объяснил брат.

На следующий день Макс упал и сильно ударился, и Майкл, чтобы тому не было больно, полечил его с головы до ног.

Не знаю как в Канаде в целом, но там, где живут мои родственники, негры почти не водятся, и Майкл их никогда не видел. Однажды, когда они поднимались на лифте домой, в лифт зашла негритянка лет шестидесяти. Увидев ее, Майкл стал по-английски спрашивать Колю, почему эта тетка такая черная. Она что, не моется? А если она грязная, то почему ее пускают в лифт? Та, естественно, возмутилась. Начала его отчитывать. Коля стал извиняться. А Майкл говорит:

– Коля, да что ты извиняешься перед этой пиздой! Я про нее сейчас полиции расскажу.

Когда они пришли домой, он набрал номер полиции и начал рассказывать, что на него в лифте негра напала. Полицейские восприняли его слова на полном серьезе. Хорошо, Коля вовремя отобрал у него трубку. Пришлось ему долго извиняться и объяснять полицейским, что ничего ужасного не случилось.

Отдали родители Майкла на карате. Тренер объяснил новичкам, что, приходя на занятие, надо поклониться и сказать: «Добрый день, сэр». На следующей тренировке Майкл поклонился и выдал:

– Пошел на хуй, сэр.

Пришлось забрать его из секции.

В другой раз, когда мать хотела его куда-то записать, он сказал Коле:

– Какая же мать дура! Неужели она не понимает, что я пошлю воспитателя на хуй, и меня выгонят.

Однажды, когда по телевизору заговорили про пидоразов, Майкл спросил, у Коли, кто это такие. Тот ему ответил, что это, когда в семье два папы, а не папа и мама. А потом добавил, что в России это запрещено.

– Так вы поэтому сюда переехали? – спросил Майкл.

Тогда на его вопрос никто внимания не обратил. А спустя какое-то время в школе зашел разговор, почему люди едут жить в Канаду. Учительница спросила Майкла, почему эмигрировала его семья.

– Наверно потому, что в Канаде лучше, чем в России? – предположила она.

– Да нет, – ответил Майкл. – Они пидоразы, а в России это запрещено.

Вот уж действительно устами младенца.

– Я чистокровный донской казак, командир корабля (самолета), летчик первого класса, – говорил о себе мой папа. Еще он называл себя сталинским соколом.

Он был ярким, неординарным человеком. Его дед был награжден Георгиевским крестом за участие в Брусиловском прорыве, и папа нередко с гордостью вспоминал об этом.

Прожил он 58 лет.

Отцу доводилось садиться на брюхо, справляться с пожаром на борту и многими другими ЧП. Летал он на «Ан-12» в основном на Север. Как-то, когда я был еще маленьким, ему предложили переучиться на «ТУ-154» и переехать жить в Москву. Обещали дать квартиру. Посовещавшись с семьей, он отказался. Мы, кстати, ни разу не пожалели о том, что остались в Аксае. Нередко от смерти его спасал случай. Так однажды у него перед вылетом подскочило давление, чего с ним практически никогда не бывало, и папу к вылету не допустили. Самолет упал в рощу, едва поднявшись в небо. Погибли все, кто был на борту. Кроме штатного там было еще 2 экипажа в качестве пассажиров. Папа тяжело переживал гибель друзей.

Мужественный и решительный в небе, на земле он, чуть что, посылал все улаживать маму.

Познакомились они в автобусе.

– Захожу в автобус, – частенько рассказывал он, – а там стоит красавица. Увидела меня, рот раскрыла… Дура дурой. Думаю, надо жениться. И женился.