Благослови зверей и детей - Свортаут Глендон

Мимо проехала машина — прячась от ее фар, они запахнули куртки и надвинули шапки на лоб.

— Черт! — воскликнул Коттон. — Чем скорей найдем машину, тем лучше.

Он перешел на рысь, и остальные последовали за ним по узкой асфальтовой полосе, которая змеей вилась в направлении к городу. Первая подходящая возможность представилась им у бара, рядом с которым были припаркованы три автомобиля. Они остановились и призадумались.

— Выбирайте любую! — расщедрился Тефт.

Коттон только головой покачал.

— Не годится. Через час бар закроется. Мы угоним машину, а хозяин ее выйдет и сразу увидит, что тачку у него свистнули. Вызовет полицию по радио и натравит на нас.

Они двинулись дальше. На дороге снова появилась машина, на этот раз — встречная. Когда они очутились в свете фар, заскрежетали тормоза и машина развернулась поперек дороги: не мог же водитель упустить такое фантастическое зрелище — процессию, двигавшуюся по обочине. Когда машина наконец тронулась, Коттон выругался и приказал всем спешиться и вести лошадок в поводу — их придется спрятать. Следуя за ним, они сошли с шоссе и очутились в мелколесье. Здесь они привязали своих гордых скакунов, засыпавших на ходу, простились с ними и выбрались обратно на шоссе. Вскоре они приблизились к очагу цивилизации — окраине Прескотта, изобиловавшей мелкими лавчонками, миновали афишные щиты, бензозаправку, лавки старьевщиков, антикварные магазинчики и склад вторсырья, после чего вышли к мотелю с примыкавшей к нему автостоянкой.

— То, что надо, — сказал Тефт и отдал кому-то из мальчишек винтовку. — Эти машины так и будут стоять до утра.

Коттон кивнул:

— Нормально. Теперь разделимся. Ты займешься машиной. Мы будем стоять на стреме там, у заправки. Да! Вырубите свои несчастные транзисторы!

Они перешли через дорогу и укрылись за грудой старых покрышек, между тем как Тефт неспешно прохаживался между рядами машин, с цинизмом автоспекулянта подбирая подходящую модель. В тот момент, когда он задержался перед «седаном», чтобы проверить, в каком состоянии шины, откуда ни возьмись вынырнула машина с калифорнийскими номерами, подъехала к мотелю, из нее вылез водитель, позвонил в дверь, внутри зажегся свет, и водитель вошел внутрь, чтобы получить ключ от номера. Пока развертывались эти события, Тефт исчез, а минуту спустя уже переходил улицу с таким видом, словно вышел подышать свежим воздухом. В укрытии из старых покрышек они обсудили обстановку.

— Может, переждать? — спросил Тефт у Коттона.

— Не стоит. Пока он там припаркуется да чемоданы выгрузит… На это у нас времени нет. Вот не повезло!

— Двинем дальше — авось подыщем что-нибудь.

— Ладно, пошли.

Они зашагали по улице. Перед следующим перекрестком их ожидало целое автомобильное пиршество — стоянка подержанных машин. На этот раз они увязались за Тефтом, но тут выяснилось, что все дверцы заперты, а у Тефта, по его собственному признанию, для взлома недостает опыта. Так они и бродили между рядами автомобилей, дергая за ручки и поглядывая, не опущено ли где стекло, и уже добрались до конца стоянки, когда вдруг, как гром среди ясного неба, на въезде появилась единственная в Прескотте патрульная машина и слева направо прошлась по стоянке своим прожектором. Кто пригнулся, кто нырнул под дно автомобиля, кто вжался в бампер, и, когда патрульная машина, не обнаружив ничего подозрительного, убралась восвояси, они, как последние пижоны, рванули со стоянки и остановились только на следующем перекрестке, под уличным фонарем. Испуганные, недовольные сами собой, они первым делом набросились на Тефта:

— Эх ты, ловчила!

— Угнал один такой!

— Сначала соску у младенца стащи!

— Тебе что, ключик на блюдечке подать?

Тревога осаждала их комариным роем. Тефт промолчал, и их спаянный отряд затрещал по швам, распался на отдельных особей, и каждый, отъединяясь, брал с собой свои проблемы и трудности. Это удручало Коттона сильнее всего: гипертрофированный страх перед ошибками, затруднениями и малейшими неприятностями, скачки от уверенности в себе к отчаянию. В том, что писуны способны на спринт, Коттон теперь не сомневался, но к изнурительному марафону они психологически не подготовлены. И сам он, кстати, такой же.

— Герои мы, герои, ничего не скажешь, — преодолевая себя, усмехнулся Коттон.

— Я жрать хочу, — сказал Шеккер.

Гуденау был на грани слез. Он положил бизонью голову на землю.

— Надоело мне ее таскать — руки устали. Она общая, пусть все и носят по очереди.

— Как мы, интересно, сделаем то, что собирались, если даже добраться туда не можем? — воскликнул Лалли-1.

— Я — автостопом, — заявил Лалли-2, прижав к груди подушечку. — Меня всякий возьмет — я еще маленький.

— Мальчик с пальчик, — скривился его брат.

— Нет, пальчик за пальчик! — сказал Коттон. — Ну-ка!

Это были волшебные слова. Они с готовностью потянулись за Коттоном, вышли из полосы света на тротуар и двинулись под навес универсама.

Здесь они встали в кружок, взялись за руки, потом прижались друг к другу, начисто отделившись от внешнего мира.

Они закрыли глаза.

Они сцепились пальцами, обняли друг друга за плечи.

Закрыв глаза, сдвинув головы, они нежно терлись друг о друга лицами, касались пальцами носов и щек.

Словно слепые, они ощупывали друг друга, убеждались, что не одни на свете, и, проницая кожу, посылали один другому импульсы любви и надежды.

Так они делали всегда, когда становилось невмоготу.

— Смотрите-ка! — произнес Тефт, и они подняли головы. На той стороне улицы темнел приземистый кубик ремонтной мастерской, а рядом с ним, в тени, стоял старый белый грузовик «шевроле», забрызганный грязью, с помятыми крыльями, копия тех, что в лагере.

— Этот сойдет? — спросил Тефт у Коттона.

— Еще бы! Нам бы туда добраться, — ответил Коттон и с вызовом пристукнул кулаком о ладонь. — Поглядим, как ты с ним справишься, поглядим.

— Нормально, старик, — Тефт отдал ему винтовку. — Вы, ребята, отойдите подальше. А я мигом.

Но им хотелось присутствовать при том, как Тефт будет угонять машину. Вдобавок им нужно было вернуть былую веру в Тефта, снова испытать перед ним восхищение, а потому они спрятались за стоящий неподалеку рекламный щит, и головы их торчали из-за щита, как ботва из грядки.

Старина Тефт перешел тихую улицу с таким видом, будто он здешний шериф. Прислонясь к дверце грузовика, он убедился, что она не заперта, но ключей на месте нет. Пару раз пнул ногой по шинам. Одобрительно кивнул и, не теряя времени даром, обошел кабину и открыл капот.

Из кармана куртки он извлек провод, дюймов восемнадцать длиной, с клеммами на обоих концах. Залез с головой в мотор, одну клемму подсоединил к плюсу, другую к катушке. Захлопнул капот, открыл дверцу и сел в кабину.

В таких вот старых грузовиках кнопка стартера расположена на щитке, слева от руля. Тефт нащупал кнопку и нажал.

Тефт часто их удивлял. Худой, четырнадцатилетний, а вымахал на все шестнадцать. Сутулый такой парень, ходит себе да ухмыляется, ничем особенным не занят, а потом возьмет и выкинет какой-нибудь номер. Было в Тефте что-то сомнительное. Подозрительное. Шел он по какой-то кривой дорожке. Именно Тефт помог им избавиться от младшего вожатого, девятнадцатилетнего живчика, переростка, которого они прозвали Лимонадом — был он футбольной звездой в каком-то аризонском городишке, умел прилично ездить верхом, неплохо стрелял из мелкокалиберки и все разводил с ними тары-бары, хотел их по своему образу и подобию переделать, хотя был, в сущности, просто надутым ослом. Лимонад ненавидел их, они — его, и Тефт — пуще других. Для Тефта любая власть — тирания, и вот однажды, когда Лимонад был в городе, проводил там свободный вечерок, Тефт засунул ему в спальный мешок ящерицу. Когда Лимонад около часа ночи воротился и полез в спальник, то как полез, так и вылетел. И как взвоет — сперва от страха, а потом со злости. Включил он свет. Отобрал у ребят транзисторы. И говорит: другие вожатые вас считают эмоционально неуравновешенными, а, по-моему, вы эмоционально недоделанные. Недоделки — вот кто. Болтаются между небом и землей, места себе не находят. Только зря чужое место занимают. Никому они не нужны, неизвестно, что с ними делать. Так что вообще непонятно, зачем такие недоделки в природе существуют. А они, шестеро, самые несчастные, сопливые и плаксивые не доделки, каких только этот лагерь видел, и он, Лимонад, потому только их взял, что никто больше не соглашался, но теперь хватит, сыт по горло, пусть теперь либо будут тише воды, ниже травы, либо он их так разуравновесит, что придется санитаров вызвать и всю эту бражку отправят прямо в то самое учреждение, которое по ним давно плачет.

Пошел ты на фиг, сказал на это Тефт. Он вылез из спальника, вытащил из-под Лимонадовой койки чемоданчик и, не успел Лимонад и пальцем шевельнуть, открыл чемоданчик настежь и вывалил на пол все содержимое. Помимо одежды в чемоданчике обнаружилась бутылка виски, дюжина банок пива, блок сигарет и кипа порнографических журналов. Лимонад начал орать, что чемоданчик — его собственность, он его лично на замок запер. На это Тефт ответил, что неплохо разбирается в замках.