Бесконечный Лес - Александр Амзирес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зук прекрасно это знал. Однажды ему уже встречалась «обезглавленная» статуя, в одном заброшенном месте. Ещё тогда он обратил внимание на небольшое углубление в «срезе» шеи, благодаря которому голова статуи могла крепко сидеть на своём месте, но при этом сохранялась возможность поворачивать её в разные стороны. Или быть может вообще заменять на другую. Возможно, в этом была задумка её создателей? Он понятия не имел.
Фрэско продолжал:
— Уставшие коты дрыхли так крепко, что едва разлепили глаза, когда я уже скрылся из виду, исторгая смех и проклиная всё вокруг. Цвет нашей шерсти удачно совпадает, да? Эх, Зук, ты так удачно уткнулся лбом в Дикого Охотника тогда, так удачно распсиховался и расплевался, — продолжал хихикать он, — так удачно на это обратили внимание другие коты.
— Эй, Фрэско, долго ты там? — раздался голос со стороны входа.
— Да, да, сейчас, — крикнул он и снова снизил голос. — Ты так надоел Старейшему своим поведением, что влить ему в уши можно было любой бред о тебе. Он был готов поверить во что угодно. Старик и сам небось давно уже хотел избавиться от тебя, да повода не находилось. Ну вот я и помог, аха-ха! Утром разогреть сборище котов тоже не составило особого труда. Всего пара нужных фраз и стая готова крушить всё на своём пути. Как там говорят, — «У стаи много голов, да только думать некому», да?
«Сколько их там у входа?», — к мыслям о полёте в пропасть вдруг добавилось нечто другое.
Задумчиво глядя на горизонт, он спросил:
— Долго небось возился с цветками?
— Вовсе нет, — ухмыльнулся Фрэско, — ты так удачно вымотался на охоте до этого и так неудачно для себя самого не смог выспаться, отвлечённый Старейшим, — он ещё раз подмигнул. — Думаешь ему сама по себе пришла в голову мысль о разговоре с тобой? Долго только пришлось ждать, пока ты наговоришься с этой сучкой, а потом ещё насмотришься на свои звёзды. Ох, надо будет не пропустить её в следующий раз на поляне, хе-хе.
— Фрэско? — Зук понизил голос, — зачем ты рассказываешь мне всё это сейчас?
Фрэско расплылся в довольной ухмылке:
— Очень уж мне не терпелось увидеть твою удивлённую морду, дружище. Хотелось, чтоб ты знал, кого благодарить за твой завтрашний прекрасный день, полный наслаждений.
Затем его голос перешёл в шипение:
— Это моя благодарность тебе, за ту чудесную пробежку. Или ты думал я всё забыл? Забыл обо всём, стоя на своём проклятом посту и постоянно наблюдая за вашей жизнерадостной… беготнёй?
Зук прикрыл глаза, опустил голову и начал что-то тихо говорить себе под нос.
— Что ты там бормочешь? — недовольно скривился Фрэско.
Зук продолжал тихо говорить, не обращая на него внимания.
Фрэско приблизился ближе к нему:
— Эй, дружище, ты что наконец уверовал в Богов? Завтра мантры тебе вряд ли помогут, ха-ха, — начал заливаться смехом Фрэско, запрокидывая голову.
— Стоило оно того? — вдруг чётко произнёс Зук, повернувшись к нему.
— Ээ? — единственное, что успел недоумённо произнести Фрэско, внезапно для себя оказавшись нос к носу с Зуком.
Пока Фрэско упивался своей тирадой, Зук стремительно просчитывал варианты и возможности.
«Как минимум один у входа. Не проскочить без столкновения. Столкновение — не лучшая идея, на шум сбегутся другие сородичи. Хм… к тому же, ещё до начала боя их привлекут крики, падающего с обрыва, Фрэско».
«Фрэско. Убив его, я лишусь единственного свидетеля своей невиновности, но он просто обязан теперь отправиться вместе со мной к праотцам. С другой стороны, у меня лишь одна ночь. За это время мне не убедить Старейшего. Он даже не придёт сюда больше. Язык Фрэско тоже не развяжется перед сородичами. Он скажет, что я обезумел и стая охотно поверит ему».
Мысли бешено вертелись в голове. Как опавшие листья, отдавшиеся потоку ветра, не в силах остановиться и прекратить свой безумный танец.
«Тогда остаётся единственное решение — остановить поток мыслей и отдаться спокойному действию. Прямо как на охоте. Пусть случится то, что должно случиться. Нет никаких мыслей. Нет меня самого».
— Стоило оно того? — последнее, что выдало его сознание, остановив поток мыслей.
Вот они стоят нос к носу. Его тело превращается в пружину. Молниеносно он врезается клыками в нос Фрэско. Смыкаются челюсти, дробятся хрящи. Поток горячей крови во рту. Оглушительный рёв боли.
В пещеру влетает дикий кот. В его удивлённую морду летит окровавленный кусок плоти, выплюнутый в его сторону.
Выигранное мгновение.
Хрипя и ошарашенно вертя глазами, Фрэско заваливается в сторону своей культи.
Выбор подходящей траектории.
Передние лапы впиваются в жертву. Задние лапы выпрямляются в стремительном прыжке. Сплетённые тела устремляются в пустоту.
Шум ветра. Неумолимо приближающаяся зелень деревьев. Хруст ветвей.
Тьма.
Пустота.
* * *
— Жирненький, — похлопал Зук тушку Фрэско и попытался подняться.
— Далеко собрался? — прохрипела морда Фрэско, оросив Зука брызгами крови и грязи. — Мы здесь надолго теперь. Куда спешить?
Зук продолжал вялые, безуспешные попытки встать.
— Зууук, — протянул Фрэско, — мы сможем играть здесь все дни напролёт. Мы сможем нюхать цветки дурмана не боясь потерять рассудок. Мы будем петь песни и танцевать до утра!
— Как безумные, ночные мотыльки, пляшущие свой последний танец у огня, — рассмеялся Зук, прекратив свои попытки.
— Как они, Зук, — похрюкивая откушенным носом, подхватил его смех Фрэско. — Да! Прямо как они!
Внезапно замолчав, Фрэско открыл правый глаз и внимательно посмотрел на Зука:
— Ты всегда был поперёк горла, дитя. Надеюсь, здесь ты обретёшь свой покой наконец, — произнёс он тихим голосом Старейшего.
Задорно улыбаясь, Зук прикрыл его глаз своей лапой.
— Аха-ха! Прекрати, Зук! Мне щекотно, — звонко смеясь, прощебетала Анима.
— Отправимся мы к солнцу все однажды, — нараспев начал, Зук. — Сгорим в его объятиях дотла.
Смеясь, Фрэско хрипло подхватил его напев, в его голосе слышались голоса других диких котов:
— И в океане снов мы навсегда проснёмся.
— И в небе загорится новая звезда, — тихим голосом пропела Анима.
На мгновение все затихли.
— Эй, Зук, — произнёс Фрэско, — можно пожевать твоё ухо? — и не дожидаясь ответа впился в него зубами.
* * *
Острая боль пронзила Зука. Прокладывая свой путь от уха, она расползалась по всему телу. Пульсируя в одних местах, она острыми иглами откликалась эхом в других.
Застонав, он наконец открыл глаза.
С болью в груди втянув воздух, он попытался пошевелится. Лапы двигались, однако попытка
