Берлога для Уммки. Народный роман-игра «Золотой Уммка» - Александр Спиридонов

9

Рейсовый автобус «Мозгва-Электростул» отошел от Изюмайловского парка в десятом часу, и какое-то время Алекс вертел головой по сторонам, обозревая быстро меняющиеся картинки вечернего мегаполиса, потоки машин, толпы людей. В наступающих сумерках засветились гирлянды огней, реклам, вывесок, витрин. Мелькнула перечеркнутая красной линией надпись «Мозгва» и пошли, сменяя друг друга, названия городов-спутников: Раутово, Каббалашиха, Электроямск. Наконец все это сменилось обычным подмозговным лесом, и он задремал, укачанный мерно гудящим двигателем.

Через час, высадившись на остановке, Алекс окунулся в темноту улиц чужого города. Сквозь кроны высоких деревьев пробивался свет уличных фонарей. Какой-то случайный прохожий подсказал ему нужное направление. Выйдя на небольшую площадь, он обнаружил по правую сторону освещенное светом прожекторов здание Храма Спорта. На углу двух улиц он прочитал название – «Проспект Линча». Как и в Ханадыре, центральная улица сохранила свое левоповоротное название. Преодолев примерно киломилю вдоль проспекта, разделенного посередине аллеей тополей, Спиро миновал местный Дом Счастья с лаково блестящими в свете уличных фонарей массивными колоннами.

«Да сколько можно идти? Неужели опять заблудился? И телефонов не видать».

Увидев вывеску междугородней телефонной станции, он вошел внутрь. При его появлении сидящий на скамеечке тип в обтрепанном пиджаке встрепенулся и сделал попытку встать. Оказалось, что Алекс не дошел до жилища Роншара совсем немного. Повесив трубку, он вышел в прохладу ночи. Пьяница было увязался за ним, периодически хрипло издавая что-то вроде «Браток, погоди», но Спиро поднажал и тот отстал.

Дом, в котором жил самокатчик, был старым добротным зданием, возведенным в эпоху культа Ласта. Подъездная решетка – маленькая копия решеток средневековых городских ворот – была поднята и прикручена к станине алюминиевой проволокой. Коммунальные службы не дремали – развороченный асфальт и канава, наполненная дождевой водой, преградили путь. Очевидно, решетку должен был дополнить небольшой подъемный мост.

Первый этаж. Наконец-то. Дверь с приколоченным к ней древним почтовым ящиком отворилась, и Алекс увидел знакомую по фотографиям пышную шевелюру Леру. Они обнялись.

– Вот так сюрприз! Позвонил утром, мы уже устали ждать… Последним автобусом? Да ты проходи, раздевайся! Слушай, ты куда пропал? Последнее письмо в Эгвекитаун я отправил полтора года назад. От тебя ни слуху, ни духу! Я понял так, что Ассоциации конец. Что случилось? Это связано со Сдвигом?

– Да, после него возникли проблемы. Я почти год провел на метеоточке, потом перебрался в Ханадырь. Думал, ненадолго, но, похоже, застрял капитально… Куда можно сумку положить?.. Но, главное, намечается выход из тупика.

Спиро прошел в комнату, увешанную географическими картами, вымпелами и плакатами. В центре стоял круглый стол, уставленный тарелками.

– Значит, здесь ты обитаешь…

– Осмотрись, если хочешь. Комнату мы тебе подготовили. Вот туалет, ванная, кухня, а это моя жена Энн, – представил Роншар выглянувшую из-за кухонной занавески молодую женщину с челкой темных волос. Ее лицо показалось Алексу немного заспанным.

Леру выглядел чуть старше, чем представлял себе Спиро. В копне его шевелюры было немало седых прядей. Привычка горбиться, меховая безрукавка и валенки на ногах придавали ему сходство со сторожем на дровяном складе.

– Не обращай внимания, у нас тут на первом этаже не жарко – тянет из подвала. Там склад сухого льда мясной лавки. Но в жару это даже неплохо.

Спиро с любопытством всмотрелся в дверь, украшенную закрученным корневищем какого-то растения. Вместе с нарисованной на ней деревом и несколькими катайскими иероглифами получалась композиция в восточном стиле.

– Это моя комната и кабинет одновременно.

Старинный сундук, письменный стол с кипой бумаг, пишущая машинка, стеллажи книг. Над кроватью красовался флаг Гроссийской Федерации времен колунистов и икона под стеклом, в потемневшем киоте. В комнате, отведенной для Алекса, на стене также висело несколько икон и развесистые оленьи рога. У книжного шкафа возвышалась пирамида из объемистых пачек, перевязанных бечевкой. Оберточная бумага одной из них была разорвана и можно было прочесть на корешках выглядывающих книг: Л. Роншар. «Старость не радость. Секреты оздоровления».

– Твое? Это что, весь тираж?

– Почти, – махнул рукой Леру. – Ждет своего часа.

Когда уселись за стол, Леру включил старинную радиолу и поставил пластинку. Спиро неожиданно узнал знакомую мелодию. Это звучала песня Ури Бризова, чьи строчки были взяты эпиграфом к «Золотому Умке»: «Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка, иностранный поселок Тикси».

– Надо же, какое совпадение! – невольно вырвалось у Спиро. И встретив вопросительный взгляд хозяина, пояснил: – Потом поймешь.

10

Спиро почти не сомневался, что Роншар станет участником романа-игры, ведь он давно знал об идее объединения Полукружья и даже свой будущий велопробег посвящал именно ей. Правда, это было еще до Сдвига.

После рюмки настойки Алекс, не утерпев, вытащил свою папку.

– Вот, взгляни.

Леру зашуршал бумагами. Спиро хрумкал салатом и поглядывал на него, ожидая реакции.

– Мне старая редакция Устава «Полярного Трека» больше нравилась. Там все так толково было расписано. Подробно, весомо. Авторитетно.

«Ай-яй-яй, – подумал с досадой Алекс, – неужели у него проблемы с чувством юмора? Это худо».

– С таким вариантом ни к одному чиновнику не подойдешь. Представь, я приезжаю в какой-нибудь город, иду в мэрию, говорю: «Так, мол, и так, я представитель Ассоциации, совершаю велопробег с целью…»

– Объединения жителей…

– Правильно, а у тебя что? Защита Полярного Круга, сохранение, возрождение… Это слишком в лоб.

– Чей, мерсов?

Роншар, не обращая внимания на колкость, продолжал:

– Иду в мэрию, говорю, вот мои полномочия, вот наш Устав. А там? Думаешь, если замаскировал под хохму, то никто не поймет, откуда уши растут? У меня с чувством юмора все в порядке, а вот у чиновников? Тебе салата подложить?

– Может быть, ты и прав. В данном случае. Только пойми, нам ведь не чиновники нужны, а люди, способные понять идею, заключенную в Проекте, – упавшим голосом произнес Спиро.

– И без юмора ее понять нельзя? – задала вопрос Энн, пытаясь разрезать испеченный к приезду гостя пирог. – В таком случае прошу отнестись с юмором и к моему творению. Слишком жесткий получился пирог.

Алекс хотел вспомнить шутку Бендера о точильном камне, но передумал. Работая челюстями, он произнес:

– О, напрасно беспокоитесь, я человек неизбалованный. Мне даже нравятся немного жесткие.

– Вот, посмотри, – Леру протянул стопку плакатов и газет. – Здесь собрано все, что касается моего участия в «Полярном Треке».

Спиро взял тот, что лежал сверху. «Экспедиция из географического центра Жиропы в географический центр Разии. Леру Роншар, мастер спорта, рекордсмен Книги Гикнесса». Пестрели эмблемы известных и неизвестных фирм.

– Я смотрю, у тебя куча спонсоров.

– Конечно, иначе это просто авантюра. Ехать без средств, без поддержки… Поэтому я тебя и просил прислать побольше всякой печатной продукции. Буклеты, плакаты, значки с символикой Ассоциации. В дороге это большое подспорье, ведь приходится встречаться со многими людьми. Обрати внимание здесь, внизу.

Алекс прочел строчки, набранные жирным шрифтом: «Эксперимент проводится в рамках подготовки к высокоширотному кругосветному походу по странам Заполярья – программы Ассоциации «Полярный Трек».

– Постой, постой… Ты не отказался от идеи пробега?

– С какой стати?

– Но ведь Полярный круг-то, того…

– Тем более.

– Ну, ты даешь…

Спиро ликовал в душе. Наконец-то! Есть один человек, который готов, как и он, осознанно встать на защиту Полярного Круга. Не относясь к идее как к детской забаве, а без дураков. Ну, теперь держитесь, мерсиане!

– Значит, не только по бездорожью и разгильдяйству?

Взгляд Леру был серьезен.

– Не только.

11

Новые знакомые оказались вполне симпатичными людьми, так как они с симпатией отнеслись к «Золотому Умке». Леру, уступив натиску Алекса, пообещал до отъезда Спиро написать первую главу. Прочтя ту часть, которую написал Спиро, он согласился, что жанр путевых зарисовок вполне имеет право на существование и совершенно необязательно идти по пути традиционного романиста, погружая читателя в мир традиционного вымысла. Дубль-принцип мог отдыхать.

После Сдвига северная часть Гроссии и остальных арктических стран изменилась. Леру считал себя профессиональным путешественником-самокатчиком и имел на это право: несколько лет назад он проехал по периметру страны, тогда еще ГросСоюза, и был внесен в отечественное издание Книги Гикнесса. Одно дело двигаться по снежному насту, а другое – по болоту. Круглогодичная слякоть, стоящая теперь в высоких широтах, заставила отказаться от обычного самоката, и Роншар строил легкий болотоход. Вернее, его должна была изготовить фирма «Грибок», рекламу которой он обязался, в числе прочих фирм и фирмочек, нести по злополучной параллели. Переговоры еще не начинались, но эскизами этого агрегата Роншар завалил весь свой кабинет. Это была легкая конструкция на баллонах и с парусом. На ней он должен был пересечь пролив Брейна и Танталтический океан. Роншар был фанатом самокатопутешествий, кабинет украшали фотографии тех мест, где он успел побывать. Его старая железная лошадка стояла тут же в коридоре, и на ее боках читались следы походов. Повсюду можно было наткнуться на снаряжение самокатчика. Куртки и спальники с эмблемами фирм-спонсоров. Велосипедные заросли в туалете: пять рам и дюжина колес, подвешенных к потолку, образовывали эффектную композицию, сделавшую честь любой выставке ивангардистов.