В круге вечного возвращения? - Александр Горбовский

Некоторые ученые считают, что событие это в нашей Вселенной уже произошло, галактики падают друг на друга, и Вселенная вступила в эпоху своей гибели. Об этом пишет, в частности, кандидат философских наук В. И. Скурлатов. Существуют математические расчеты и соображения, подтверждающие эту мысль. Сторонники этой точки зрения вспоминают в этой Связи одно из «темных мест» Платона. В диалоге «Политик» Платон говорит о времени, которое некогда внезапно «потекло вспять», о странных космических явлениях, сопровождавших это событие. Многие века это сообщение не поддавалось расшифровке, пока в современной космогонии не появились данные, позволяющие попытаться понять его с позиций сегодняшнего знания.

Что произойдет после того, как Вселенная вернется в некую исходную, точку? После этого начнется новый цикл, произойдет очередной «Большой взрыв», праматерия ринется во все стороны, раздвигая и творя пространство, снова возникнут галактики, звездные скопления, жизнь. Такова, в частности, космологическая модель американского астронома Дж. Уиллера, модель попеременно расширяющейся и «схлопывающейся» Вселенной.

Известный математик и логик Курт Гёдель математически обосновал то положение, что при определенных условиях, наша Вселенная действительно должна возвращаться к своей исходной точке с тем, чтобы потом опять совершить тот же цикл, завершая его новым возвращением к исходному своему состоянию/Этим расчетам соответствует и модель английского астронома П. Дэвиса, модель «пульсирующей Вселенной». Но что важно — Вселенная Дэвиса включает в себя замкнутые линии времени, иначе говоря, время в ней движется по- кругу. Число возникновений и гибели, которые переживает Вселенная, бесконечно.

И снова — свидетельства прошлого. За тысячи Лет до того, как современное логически выдержанное, рациональное знание пришло к этой картине мира, подобное представление устойчиво присутствовало в сознании древнего человека. Вселенная, писал шумерский философ и жрец Бероуз (III в. н. э.), периодически уничтожается и потом воссоздаётся снова. Из древнего Шумера эта концепция пришла в эллинский мир, Рим, Византию.

«…Как после разрушения этого мира будет иной мир, так и прежде существования этого мира были иные миры» (Ориген, II–III вв. и. э.). Стоики, Демокрит, Пифагор писали о «великом годе» Вселенной, завершаемом космическим пламенем, в котором она гибнет, чтобы потом снова возникнуть и вновь пройти свой круг бытия.

Продолжительность каждого такого цикла, считали древние, выходит за пределы человеческого опыта. Чтобы дать почувствовать всю несоизмеримость «великого года» с нашими, людскими масштабами, буддийская традиция прибегала к сравнению.

«Если бы, — гласит один из древних текстов, — была скала лигу высотой, лигу шириной, и лигу длиной; скала без трещин, углублений или изъяна, и раз в сто лет к этой огромной скале приходил человек и один раз проводил по ней шелковым одеянием, то скала эта сотрется и от нее ничего не останется раньше, чем завершится один мировой цикл».

Перекликаясь представлениями сегодняшней космогонии, древнеиндийская традиция Веданты утверждала, что конец каждого цикла Вселенной совпадает с началом нового. Вот слова, которые предание вкладывает в уста Индре, индийскому богу, пережившему бесчисленное число таких циклов:

«Мне знаком страшный распад Вселенной. Я видел, как все уничтожается. Всякий раз снова и снова в конце всякого цикла. В это страшное время каждый атом распадается на первичные частицы воды вечности, из которых когда-то произошло все… Увы, кто сочтет Вселенные, которые ушли бесследно, и возникновение новых, которые опять и опять возникали из бесформенной бездны этих вод? Кто сочтет проходящие эпохи миров, которые бесконечно сменяют друг друга?»

Итак — «каждый атом распадается на первичные частицы воды вечности…»

А как представляет себе гибель Вселенной современная космогония? Известный американский физик, лауреат Нобелевской премии С. Вайнберг описывает это так. После начала сжатия в течение тысяч и миллионов лет не произойдет ничего, что могло бы вызвать тревогу наших отдаленных потомков. Однако, когда Вселенная сожмется до 1/100 теперешнего размера, ночное небо будет источать на Землю столько же тепла, сколько сегодня дневное. Затем через 70 миллионов лет Вселенная сократится еще в десять раз и тогда «наши наследники и преемники (если они будут) увидят небо невыносимо ярким». Еще через 700 лет космическая температура достигнет десяти миллионов градусов, звезды и планеты начнут превращаться в «космический суп» из излучения, электронов и ядер.

При гибели Вселенной в конце цикла, говорил Индра, атомы распадутся на свои «первичные, частицы». Атомы распадутся, утверждает космогония, на ядра, электроны и излучение. «Воды вечности» — так звучало это в устах Индры. «Космический суп» — так образно называет это состояние материи сегодняшняя наука.

После сжатия в точку, после того, что мы именуем гибелью Вселенной (но что, может, вовсе и не есть ее Гибель), начинается новый. цикл. Я упомянул уже о реликтовом излучении, эхе «Большого взрыва», породившего нашу Вселенную. Излучение это, оказывается приходит не только из прошлого, но и из будущего! Это отблеск «мирового пожара», исходящего от следующего цикла, в котором рождается новая Вселенная. Температура реликтового излучения, наблюдаемого сегодня, на 3° выше абсолютного нуля. Это и есть температура «электромагнитной зари», знаменующей рождение новой Вселенной.

Реликтовое излучение — только ли оно пронизывает наш мир, приходя как бы с двух сторон — из прошлого и грядущего? Только ли это?

«…Логично предположить, — писал в свое время В. И. Ленин, — что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения…» Следовательно, материя, составляющая мир, Вселенную и нас, возможно, несет в себе некую информацию. Исследователи с долей условности, но говорят уже о «внутреннем опыте», своего рода «памяти» молекул, атомов, элементарных частиц. Атомы углерода, побывавшего в живых существах, по выражению академика А. И. Опарина, «биогенны». Коль скоро в момент схождения Вселенной в точку материя не исчезает, то не исчезает, неуничтожима и информация, которую она несет. Наш мир заполнен ею, (как он заполнен материей, составляющей его. Когда в какой-то ситуации говорят, что «идея носится в воздухе», только ли образ это?

Тогда перестают быть необъяснимыми представления древних о Вселенной и различных ее состояниях. «Информационное поле», — сказали бы мы сегодня. «Мир эйдосов», — называл их Платон.

Вселенная, что придет на смену нашей, будет ли она ее повторением?

Вполне возможна, отвечают некоторые космологи.

Вовсе не обязательно, возражают другие. Нет никаких физических обоснований, считает, например, доктор Р. Дик из Принстонского университета, чтобы всякий раз в момент образования Вселенной физические закономерности были те же, что и в момент начала нашего цикла. Если же эти закономерности будут отличаться даже самым незначительным образом, то звезды не смогут впоследствии создать тяжелые элементы, включая углерод, из которого построена жизнь. Цикл за циклом Вселенная может возникать и уничтожаться, не зародив ни искорки жизни. Такова одна из точек зрения. Ее можно было бы назвать точкой зрения «прерывистости бытия». Оно прерывисто, даже если в новой Вселенной и возникает жизнь: никакие нити не связывают ее с прошлым циклом. Всякий раз, считает академик М. А. Марков, в момент сингуляции, сжатия Вселенной в точку, происходит полное ее обновление и все следы прошлого стираются. Новая Вселенная не хранит памяти о прошлом своем цикле.

По другой точке зрения, наоборот, «Вселенная помнит всю свою предысторию, сколь бы далеко (даже бесконечно далеко) в прошлое она ни уходила». В этом случае, считает доктор физико-математических наук А. Д. Чернин, время непрерывно продлевается сквозь сингулярности от цикла к циклу.

Не отголосок ли этой памяти — сама мысль о замкнутости времени, о вечном возвращении, повторении всего сущего? Ведь представление это присутствовало в сознании человека задолго до появления современных научных концепций о циклах, гибели и возрождении Вселенной. Мысль эта о цикличности времени вписана в древнейшие символы. Это — изображение змеи, кусающей свой хвост, знак этот можно видеть во многих древних и священных текстах. Это и орнамент замкнутых линии на шаманских бляшках, выражающих, пишет академик Б. А. Рыбаков, «идею движения времени». Замкнутого движения.

Важно, что представление это лежит значительно глубже, чем сами эти изображения, — в недрах исходного, архаического сознания. Слово «время» восходит к древнерусскому «воремя» и общеславянскому «вермя» или «вертмя», смыкаясь с индоевропейской основой санскритского «vartman», что значит «колея», «след от колеса». Автор этимологического словаря А. Г. Преображенский указывает на близость слова «время» к словам «вертеть», «воротить» и заключает, что исходный его смысл — «вращение», «коловращение».