Охота светской львицы - Анна Ольховская

– Здравствуйте, Анечка!

– Добрый вечер, Сергей Львович!

– Рад вас слышать!

– Взаимно. Сергей Львович, извините, что беспокою, но из-за этой аварии места себе не нахожу. Вы ничего не выясняли?

– Да выяснял, конечно. Мне это тоже не нравится. Прошло всего два месяца после тех событий – и такое происшествие. Сегодня весь день прозванивался по своим каналам – пока безрезультатно.

– В каком смысле?

– Я имею в виду, что выяснить причастность Кармановой к этой аварии не удалось. Пока, во всяком случае. Но я этого дела не оставлю, не волнуйся, Анечка, если там хоть что-то сомнительное будет, мои ребята шанса не упустят. Ты лучше скажи, как там Виктор?

– Леша говорит, что отправил его в Москву.

– А куда?

– Я пока не знаю. Леша, когда звонил, спешил очень.

– Ладно, я сам выясню. Ты когда приедешь в Москву?

– Постараюсь побыстрее. Мне нужно статью закончить, а потом буду свободна. Я позвоню вам обязательно, Кузнечик ведь ждет.

– Мы тоже ждем, Анечка. Ты столько для нас сделала, дочка, ты теперь нам родная.

– Спасибо вам, Сергей Львович! – растрогалась я. – Передавайте всем привет от меня.

– Обязательно. А ты Алексею от нас. Если у меня будут новости – сообщу. Ну все, будь здорова!

– До свидания, Сергей Львович!

Разговор с Левандовским меня не успокоил. Он тоже подозревает, что в этом замешана Жанна. Притихшие было сомнения, урча от нетерпения, набросились на меня снова. Так, похоже, выход один – с головой в работу.

Следующую неделю я фанатично трудилась над статьей, да так, что напугала своим энтузиазмом всех, даже Людочку, а ее напугать сложно. Во всяком случае, когда я принесла готовый материал, мне выплатили гонорар сразу, не дожидаясь выхода статьи – случай для нашей газеты неслыханный.

А в полюбившемся мне супермаркете мое вздернутое состояние тоже не осталось без внимания. Обслуживали меня исключительно вежливо, неподалеку неизменно маячил кто-то из охраны, вероятно, на случай неожиданного приступа буйства. Иногда ко мне присоединялась Таньский, и уж мы с ней оттягивались вовсю! Вчера, например, решили уделить повышенное внимание ряду хозяйственных прибамбасов – всякие там чистящие, моющие, освежающие и прочие средства. Мне действительно нужен был ополаскиватель для белья, но на глаза попалась синяя таблетка для унитазов – знаете, здоровенная таблетища, эдакий синий цилиндр сантиметров пяти-шести в диаметре и трех-четырех в высоту, их бросают в бачок унитаза для дезинфекции и подкрашивания воды. Обычно я не читаю, что написано на упаковке, но после случая с ребрышками это мое любимое занятие, столько всего интересного узнать можно! Вот и сейчас, вчитавшись, я тихо хихикнула. Таньский вопросительно посмотрела на меня. Я подсунула ей упаковку и показала пальцем нужное место. Подруга вытаращила глаза, а потом хрюкнула. Охранник Коля, которому сегодня досталась сомнительная честь нас сопровождать, нервно заозирался. Я же, схватив упаковку, понеслась прямо к нему. Следом, бренча тележкой, рулила Таньский. Придав лицу максимально истерическое выражение, я начала тыкать упаковкой охраннику в лицо:

– Это что, это что, я вас спрашиваю?

– В смысле? – строгим голосом уточнил Коля, но дрожащая рука, которой он пытался отодвинуть таблетку от своего носа, выдавала его состояние.

– А вот, инструкция, читайте!

– И что тут не так? – удивился Коля, несколько раз перечитав пять строчек.

– Ну как же, вот, смотрите, написано: «Не глотать».

– Что, серьезно? – обалдел секьюрити. – А я и не заметил. Вот же чушь какая!

– Вы не правы! – прижала я к груди руки. – О, как вы не правы! Это очень правильное указание, потому что, например, моя подруга, – показала я на Таньского, стоявшую с радостно-идиотским выражением лица, – обожает эти таблеточки, она неоднократно пыталась их проглотить, пока я не указала ей на инструкцию, а мы ведь женщины умные, верно, Танечка, мы все делаем по инструкции, вот она и оставила попытки их глотать.

– Ну-у-у, э-э-э, вы молодцы, девочки, – заблеял охранник, взор его заметался по залу в поисках подмоги. – Что же вас не устраивает, я не понял?

– Экий, вы, Коленька, несообразительный, – я укоризненно покачала головой. – Руководство магазина обязано дополнить инструкцию, раз уж производители не удосужились, хотя я им неоднократно писала!

– Чем дополнить? – Коля впал в транс.

– Надо дописать: «Не грызть»! – торжественно произнесла я, Таньский выхватила у меня упаковку, прижала к груди и, радостно облизнувшись, пустила слюни.

Занавес.

ГЛАВА 4

Автобус, мягко покачиваясь, в очередной раз проверял точность измерения расстояния от нашего города до Москвы. Ехать было не то чтобы долго, на машине вообще около двух часов, но автобус – это вам не какой-нибудь юркий автомобилишко, это о-го-го! Или э-ге-ге, если это «пазик» или «лазик». Но я ехала на «ого-го», то есть на относительно новом междугородном «Икарусе», который считал ниже своего достоинства разгоняться больше, чем на 60 км/ч, солидно пыхтя, протискивался к перронам всех райцентровских автовокзальчиков, мрачно сверкая фарами, отдыхал там минут по двадцать – короче, путь до Москвы на «о-го-го» занимал больше пяти часов. Пора, милочка, пора освоить премудрости вождения, сдать на права и обрести наконец свободу передвижения.

А пока, сидя у окошка и наслаждаясь «очаровательными» видами, характерными для поздней осени, я пыталась отбиться от навязчивых строчек, вертевшихся и зудевших у меня в голове:

Серый город, серый снег,Слякоть.Будет лужами зимаПлакать,Будет снег опять мешатьС солью,А унынье – пополамС болью…

Ну и что это, скажите на милость, что? Что за упаднические настроения? Все ведь хорошо, Виктора уже перевели из реанимации в обычное отделение, авария была случайностью, генерал Левандовский приложил все усилия, чтобы выяснить картину происшедшего, но не нашел никаких признаков злого умысла, обычный пьяный идиот за рулем «МАЗа». Печально, но обыденно. Лешка звонит мне каждый день, подбадривая и утешая, вгоняя в краску и веселя, я еду в Москву, где буду ждать его возвращения, навещать Виктора и ходить в гости к Левандовским. Вроде все отлично, а сердце сжимает мягкая лапа тревоги, я не нахожу себе места, хочется хныкать и кукситься. Нечто похожее творилось со мной летом, накануне того кошмара. Но что же еще может произойти? Ведь Жанночку я теперь к себе и на пушечный выстрел не подпущу. Опа, выстрел. А что, если эта дрянь решит отомстить простенько и без затей? Киллеры сейчас – дело обычное, вышлют вам прайс-лист, и готово. Думаю, за Майорова запросят много, а я так, оптом пойду.