Кинжал Зигфрида - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка замерла у мраморных фрагментов иконостаса, опустилась на колени. Чего просить у Бога? О чем молиться?
Вся ее простая, небогатая событиями жизнь развернулась перед ней – детство, юность, скупые ласки отца, нежные заботы матери, стены детской, оклеенные розовыми обоями, на окне – штора из соломки, сквозь которую узкими полосами просвечивало солнце. По праздникам семья собиралась за большим столом: твердые края накрахмаленной скатерти, начищенные столовые приборы, вино в хрустальных бокалах, вкусная еда. В центре стола – непременно запеченный до хрустящей корочки гусь или утка, обложенные ломтиками лимона и зеленью. Большая новогодняя елка в блестящих игрушках; конфеты на ветках, подарки в яркой оберточной бумаге, свежий запах хвои, мандаринов и слоеного торта. Папа разрезает обильно пропитанный заварным кремом торт…
– Ешьте, дети.
– Таюшка, какое у тебя красивое платьице! – восхищается мама. – Ты у нас просто принцесса!
Какие безутешные слезы проливала маленькая Тая, уронив на пышную юбку с воланами кусок торта! Папа строго грозил пальцем, а у самого глаза смеялись. Мама гладила дочку по головке, успокаивала:
– Не беда! Новое купим, еще лучше!
Разве то было горе? Много позже, спустя годы Тая осознала, что проливала тогда слезы счастья.
Она помнила себя еще совсем крохой, неуклюжими шажками ковыляющей к отцу, к его большим ногам, обутым в красивые туфли, – ручонок не хватало, чтобы обнять эти ноги, прильнуть к ним и застыть, вдыхая запах кожи и шерстяной материи, почувствовать себя защищенной от всех невзгод. Она думала, так будет всегда…
Бог рассудил, что людям лучше не ведать своего будущего. Великая мудрость заключена в этом и великое милосердие.
«Монашка» очнулась, поднялась с колен. Опять вместо молитвы ее затопили воспоминания. Прошлое, от которого она отказалась, не собиралось отступаться от нее. Оно по-прежнему стояло у нее за плечами – полное пугающих видений, грешных мыслей и мирских желаний. Не так-то легко отрешиться от земного в юдоли сей…
Умноженные эхом звуки из-под пола заставили ее насторожиться. Здесь никого не должно быть, только она и Бог. Что-то прокатилось под каменными плитами, словно всплеснула хвостом матерая щука.
Девушка поспешно перекрестилась, прислушалась. Она знала, что в подвалах храма стояла вода, – дренажные траншеи и трубы столетиями засорялись, а чистить их было некому. Но кто мог возмутить спокойствие этих затхлых подземелий?
Захотелось выйти на воздух, к солнцу, деревьям, синему небу с барашками облачков.
Бывший монастырский двор густо зарос мелким кустарником, душистыми травами. Стрекотали сороки, где-то на стволе старой осины постукивал дятел. «Монашка» сняла черный платок, расправила волосы. В ее лице, как и в окружающей природе, нежные тона весны уже сменялись плотными красками лета, – золотистый румянец, ярко-зеленые глаза, карминные губы. Навскидку ей можно было дать года двадцать четыре, но в линии бровей, в мягкости взгляда, в едва наметившихся морщинках уже читалось тридцатилетие.
– Господи! – воскликнула она, срывая колокольчик. – Хорошо-то как…
Москва
Приближалось лето.
Матвей Карелин понимал: как только закончится ремонт в квартире на Ботанической, Астра переедет туда, и их непонятные дружески-любовные отношения примут иной характер. Они так и не объяснились, так и не разобрались, какие тропинки привели их друг к другу, сблизили, заставили переосмыслить предыдущую жизнь.
Они оба родились и выросли в Москве, а встретились в глухом Камышине. Если бы Матвей обитал на другой улочке, если бы Астра вышла из электрички на другой станции, если бы на нее не набросился бешеный пес, а Матвей не выбежал на ее крики, они бы никогда не познакомились. Но все произошло так, как произошло.
Теперь они изображали жениха и невесту, которые уже живут под одной крышей. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, что никакого интима между ними нет, – они как будто дали обет целомудрия, безбрачия… или платонической любви. Астра искренне думала, что не собирается выходить замуж. Матвей и слышать не желал о женитьбе.
Она решила покончить с прошлым и заняться частным сыском. Матвей согласился оказывать ей посильную помощь. Спасаясь от пожара в доме баронессы, «камышинской немки», она взяла с собой «венецианское» зеркало, сухой корешок мандрагоры и видеокассету со странными эпизодами, записанными на пленку убийцей.
– Эти картинки предопределяют будущие события! – твердила Астра.
Корешок, по форме напоминающий крошечного сморщенного человечка, она называла Альрауном – домашним божком, гномом, оборотнем, который всюду следует за своим хозяином и выручает в трудные моменты.
– Я вынесла его из огня, теперь он мой должник.
Матвей смеялся, но переубедить Астру не мог – она была чертовски упрямой. В полнолуние Астра брала корешок с собой в постель.
Матвей как-то не удержался:
– Твой любовник?
– В лунные ночи он особенно страстен! – без запинки парировала она. – Не то что некоторые. Он не боится переходить на тот берег.
Она часами могла сидеть перед «венецианским» зеркалом – не прихорашиваясь, а разглядывая свое отражение и беседуя с ним. Женщина в золотистой глубине зеркала была ее сивиллой, предсказательницей, советчицей.
У зеркала имелось имя – полустертая надпись на обратной стороне: ALRUNA.
– Альраун и Алруна происходят от древнего названия мандрагоры: нечто таинственное, сокровенное, – объясняла Астра. – Это не простой корешок и не простое зеркало. Они оба живые!
– Пусть будет по-твоему, – скептически усмехался Карелин. – Только глупец вступает в спор с женщиной.
Он неожиданно увлекся Астрой, и придуманная ею для окружающих легенда про жениха и невесту перестала казаться ему бредовой. Гражданский брак – чем плохо? Однако и этот брак был мнимым. Астру, казалось, все устраивало. Она, словно перелетная птица, остановилась на отдых перед дальнейшим путешествием. Того и гляди вспорхнет и полетит в заморские страны.
Матвей ловил себя на мысли, что ему не хочется отпускать ее.
Вечером, возвращаясь домой, он видел свет в окнах своей квартиры, и сердце его замирало от беспричинной радости. Сейчас Астра накроет стол к ужину, они выпьют по бокалу красного вина и будут вести странный и волнующий разговор, полный недомолвок и туманных намеков. Что ему так нравилось в путаных, интригующих речах Астры? Он бы и сам хотел понять.
Карелин, хозяин преуспевающего конструкторского бюро, проводил день в офисе. После работы, по вторникам и четвергам, он занимался с группой «трудных» подростков в военно-спортивном клубе «Вымпел», обучал их рукопашному бою и выживанию в экстремальных условиях, ненавязчиво прививал ребятам здоровые привычки. Умение найти подход к молодым парням, которые исповедовали нигилизм и полную свободу нравов, к каждому подобрать ключик и задеть чувствительную струнку в душе передалось Матвею вместе с генами: его отец уехал на Кубань выращивать виноград и айву, а неприкаянных мальчишек оставил на попечение сына. Тот сначала с неохотой принял эстафету, а потом стал все больше проникаться проблемами подрастающего поколения. Ребят не проведешь. Они чувствуют, кто искренне к ним расположен, а кто играет роль «доброго учителя».
– Я вас не учу, – говорил он своим подопечным. – Я с вами дружу.
Астра горячо поддерживала взгляды Матвея и с удовольствием общалась с мальчишками из его группы. Они, в свою очередь, сразу влюбились в Астру Юрьевну и слушали ее с открытыми ртами, вызывая легкую ревность наставника.
– Как твои парни? – спрашивала она, едва он переступал порог.
– Ты бы мной поинтересовалась! Как мои дела, удалось ли мне пообедать сегодня? Сколько клиентов морочили мне голову?
– Не ворчи, – улыбалась Астра. – Я от скуки сделала гусиный паштет. Давай садись за стол.
Кулинарию она освоила, работая компаньонкой у баронессы Гримм, притом довольно недурно.
Сегодня Матвея ждал приятный сюрприз – шоколадный торт по венскому рецепту.
– О! – воскликнул он. – Запах божественный. А вкус…
– Это из «Миранды», – разочаровала его Астра. – Я встречалась там с Ледой Куприяновой. У нас новое дело! Будем искать господина Неверова, ее жениха.
– Ты хочешь сказать – у тебя новое дело?
– У нас, – повторила она. – Можешь отлучиться на недельку из своего бюро? Мы едем в Санкт-Петербург. Ты видел этот прекрасный город весной?
Глава 5
Подмосковный поселок Витеневка
За завтраком Римма Николаевна заметила, что у Леды совершенно отсутствует аппетит. Она с тревогой наблюдала за дочерью.
– Ты здорова?
– Да, – машинально кивнула та.
– Как Влад?
– Хорошо.
– Значит, опять худеешь? Ну, лапушка, это уж чересчур, ей-богу! И так в чем душа держится!
