Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

Грусть

Внемля ветру, тополь гнется, с неба дождь осенний льется,Надо мною раздается мерный стук часов стенных,Мне никто не улыбнется, и тревожно сердце бьется,И из уст невольно рвется монотонный грустный стих;И как тихий дальний топот, за окном я слышу ропот,Непонятный странный шепот — шепот капель дождевых.Отчею так ветру скучно? Плачет, ноет он докучно, —И в ответ ему стозвучно капли бьются и бегут,Я внемлю, мне так же скучно, грусть со мною неразлучна,Равномерно, однозвучно рифмы стройные текут,В эту пору непогоды, под унылый плач Природы,Дни, мгновенья, точно годы — годы медленно идут.

«В поле искрилась роса…»

В поле искрилась роса,В небесах царил покой,Молодые голосаЗвонко пели за рекой.

Но меж тем как песни звукОзарял немую даль,Точно тень, бродила вкругНеутешная печаль.

И, скорбя о трудном дне,Где-то дух страдал людской,Кто-то плакал в тишинеС бесконечною тоской.

Смерть

(сонет)

Суровый призрак, демон, дух всесильный,Владыка всех пространств и всех времен,Нет дня, чтоб жатвы ты не снял обильной,Нет битвы, где бы ты не брал знамен.

Ты шлешь очам бессонным сон могильный,Несчастному, кто к пыткам присужден,Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной,И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.

Ты всем несешь свой дар успокоенья,И даже тем, кто суетной душойИсполнен дерзновенного сомненья.

К тебе, о, царь, владыка, дух забвенья,Из бездны зол несется возглас мой: —Приди. Я жду. Я жажду примиренья!

Смерть, убаюкай меня

Жизнь утомила меня.Смерть, наклонись надо мной!В небе — предчувствие дня,Сумрак бледнеет ночной…Смерть, убаюкай меня!

Ранней душистой весной,В утренней девственной мгле,Дуб залепечет с сосной.Грустно поникнет к землеЛасковый ландыш лесной.

Вестник бессмертного дня,Где-то зашепчет родник,Где-то проснется, звеня…В этот таинственный миг,Смерть, убаюкай меня!

В безбрежности

Землю целуй, и неустанно ненасытимо люби, всех люби, все люби, ищи восторга и исступления сего

«Я мечтою ловил уходящие тени…»

Я мечтою ловил уходящие тени,Уходящие тени погасавшего дня,Я на башню всходил, и дрожали ступени,И дрожали ступени под ногой у меня.И чем выше я шел, тем ясней рисовались,Тем ясней рисовались очертанья вдали,И какие-то звуки вдали раздавались,Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,И сияньем прощальным как будто ласкали,Словно нежно ласкали отуманенный взор.И внизу подо мною уже ночь наступила,Уже ночь наступила для уснувшей земли,Для меня же блистало дневное светило,Огневое светило догорало вдали.Я узнал, как ловить уходящие тени,Уходящие тени потускневшего дня,И все выше я шел, и дрожали ступени,И дрожали ступени под ногой у меня.

За пределы

Вечность движенья —

Область моя;

Смерть и рожденье,

Ткань бытия.

Болотные лилии

Побледневшие, нежно-стыдливые,Распустились в болотной глушиБелых лилий цветы молчаливые,И вкруг них шелестят камыши.

Белых лилий цветы серебристыеВырастают с глубокого дна,Где не светят лучи золотистые,Где вода холодна и темна.

И не манят их страсти преступные,Их волненья к себе не зовут;Для нескромных очей недоступные,Для себя они только живут.

Проникаясь решимостью твердоюЖить мечтой и достичь высоты,Распускаются с пышностью гордоюБелых лилий немые цветы.

Расцветут, и поблекнут бесстрастные,Далеко от владений людских,И распустятся снова, прекрасные, —И никто не узнает о них.

«Все мне грезится Море да Небо глубокое…»

Все мне грезится Море да Небо глубокое,Бесконечная грусть, безграничная даль,Трепетание звезд, их мерцанье стоокое,Догорающих тучек немая печаль.

Все мне чудится вздох камыша почернелого.Глушь родимых лесов, заповедный затон,И над озером пение лебедя белого,Точно сердца несмелого жалобный стон.

На дальнем полюсе

На дальнем полюсе, где Солнце никогдаОгнем своих лучей цветы не возрощает,Где в мертвом воздухе оплоты изо льдаБезумная Луна, не грея, освещает, —

В пределах Севера тоскует ОкеанНеумирающим бесцельным рокотаньем,И, точно вспугнутый, крутится ураган,И вдаль уносится со вздохом и с рыданьем.

На дальнем полюсе, где жизнь и смерть — одно,Момент спокойствия пред вечером подкрался: —Все было ярким сном лучей озарено,И только Океан угрюмо волновался.

Но вот застыл и он. Была ясна вода,Огнистая, она терялася в пространстве,И, как хрустальные немые города,Вздымались глыбы льдов — в нетронутом убранстве.

И точно вопрошал пустынный мир: «За что?»И красота кругом бессмертная блистала,И этой красоты не увидал никто,Увы, она сама себя не увидала.

И быстротечный миг был полон странных чар, —Полуугасший день обнялся с Океаном.Но жизни не было. И Солнца красный шарТонул в бесстрастии, склоняясь к новым странам.

Камыши

Полночной порою в болотной глушиЧуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.

О чем они шепчут? О чем говорят?Зачем огоньки между ними горят?

Мелькают, мигают, — и снова их нет.И снова забрезжил блуждающий свет.

Полночной порой камыши шелестят.В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.

В болоте дрожит умирающий лик,То Месяц багровый печально поник.

И тияой запахло. И сырость ползет.Трясина заманит, сожмет, засосет.

«Кого? Для чего?» — камыши говорят.«Зачем огоньки между нами горят?»

Но Месяц печальный безмолвно поник.Не знает. Склоняет все ниже свой лик.

И, вздох повторяя погибшей души,Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.

Подводные растенья

(сонет)

На дне морском подводные растеньяРаспространяют бледные листы,И тянутся, растут как привиденья,В безмолвии угрюмой темноты.

Их тяготит покой уединенья,Их манит мир безвестной высоты,Им хочется любви, лучей, волненья,Им снятся ароматные цветы.

Но нет пути в страну борьбы и света,Молчит кругом холодная вода.Акулы проплывают иногда.

Ни проблеска, ни звука, ни привета,И сверху посылает зыбь морейЛишь трупы и обломки кораблей.

Пустыня

Я видел Норвежские фьорды с их жесткой бездушной красой,Я видел долину Арагвы, омытую свежей росой,Исландии берег холодный, и Альп снеговые хребты, —Люблю я Пустыню, Пустыню, царицу земной красоты.

Моря, и долины, и фьорды, и глыбы тоскующих горЛишь краткой окутают лаской, на миг убаюкают взор,А образ безмолвной Пустыни, царицы земной красоты,Войдя, не выходит из сердца, навек отравляет мечты.

В молчаньи песков беспредельных я слышу неведомый шум,Как будто в дали неоглядной встает и крутится самум,Встает, и бежит, пропадает, — и снова молчанье растет,И снова мираж лучезарный обманно узоры плетет.

И манит куда-то далеко незримая чудная власть,И мысль поднимается к Небу, чтоб снова бессильно упасть:Как будто бы Жизнь задрожала, с напрасной мечтой и борьбой,И Смерть на нее наступила своею тяжелой стопой.

Змеиный глаз