Обман - Софи Уэстон

Именно в этих случаях и приходила она в библиотеку, снимала с полки книги и доставала свой тайный талисман. Он лучше, чем что-либо, напоминал ей, каким в действительности был ее брак. Напоминал о правде, которую не знал никто.

Она могла бы быть совершенно другим человеком.

Девушка на фотографии была бесконечно моложе; их разделяли не только десять лет, прошедшие со дня свадьбы, но и правда, о которой она тогда не догадывалась. Хотя даже тогда она знала, что есть что-то…

На фотографии она почти красива, равнодушно подумала Эш. Перед свадьбой ей сделали профессиональный макияж. Сказали, что так полагается невесте. Питер настаивал. Она ощущала некоторую неловкость, но как всегда в те далекие дни решила, что остальные знают лучше. Во всяком случае, они уверяли ее в этом.

Вот она стоит под руку с красивым мужем, смотрит в объектив умело подкрашенными глазами. Нечто вроде камеи восемнадцатого века — хорошенькая и без всякого выражения на лице. Только рот выдавал ее. Но чтобы заметить, следовало присмотреться.

Эш небрежно отложила фотографию, словно запечатленная на ней девушка была незнакомой. Мило пухлая нижняя губка, искусно подкрашенная, все равно заметно дрожала. Как будто она не могла решить, улыбнуться или разрыдаться от отчаяния. Она неожиданно вспомнила, что фотограф был недоволен своей работой.

— Ничего не понимаю, — сказал он, когда принес фотографии после медового месяца. — Обычно у меня получается лучше. Почему-то мне не удалось снять напряжение. Не удалось найти радость.

Эш вежливо улыбнулась. Его вины тут не было. Она точно знала, в чем дело, почему, несмотря на весь его профессионализм и опыт, он не нашел радости. Все потому, поняла она тогда, что ее не было и в помине. Уже через месяц после свадьбы в ее душу медленно начал закрадываться холод.

Она со злостью отбросила фотографию в сторону и встала.

— Все быльем поросло!

Расти завозился и вопросительно поднял сонную морду. Эш неожиданно вспомнила о нем.

— Прости, псинка.

Она ласково погладила собаку по голове. Он шумно вздохнул и снова погрузился в сон. Эш подошла к окну и посмотрела в темный сад. Как часто она это делала, ожидая возвращения Питера из Лондона?

— Все быльем поросло, — упрямо повторила она. — Не начинай только себя жалеть, ради Бога. Лучше пойти и поесть.

Она побродила по кухне, рассматривая содержимое буфета и холодильника и отметая все. В конце концов, она решила сделать себе бутерброд с сыром. Отрезала толстенные ломти хрустящего хлеба и положила между ними кусок сыра толщиной с куриное бедро. Закончив работу, Эш критически оглядела бутерброд.

Еще вино, решила она. Она практически никогда не пила. Но ее сегодняшнее беспокойное настроение привело к тому, что она твердо решила делать только то, что захочется. Обследовав погреб, она нашла настоящую драгоценность. Водрузив все на поднос, она направилась в библиотеку.

— Ну вот, — сказала она, снова свертываясь в кресле. — Никто мне не талдычит о сбалансированной диете. Никто не заставляет сидеть за столом и есть нормально. Настоящее блаженство.

Эш задумчиво отпила глоток вина. Вкус божественный, аромат летних трав. Одна из бутылок самого лучшего бургундского Питера. Она была почти уверена, что купил он его, чтобы поразить гостей. Скорее всего, ее деда, печально подумала Эш.

Питер пришел бы в ужас, если бы мог видеть, как она пьет его одна, одетая в старые джинсы, без всякого макияжа и какой-нибудь побрякушки. Питер умел ценить такие вещи, как хорошее вино. Он знал, что к «Шабли Премьер Гранд Крю» требуется черная икра, драгоценности и подходящая публика.

— Ты у меня — единственная публика, — сообщила Эш спящему ретриверу. Подняла бокал, салютуя ему. — Хорошего тебе года, дорогой.

Пес не прореагировал. Эш засмеялась и потянулась к своему гигантскому бутерброду.

— Твой недостаток в том, — снова обратилась она к собаке, — что тебе безразличны приличия. Ты хорошо на меня действуешь. — Она подтолкнула собаку ногой. — И не пытайся это скрыть. Наши стандарты в этом смысле упали так низко, что ниже некуда.

Она откусила кусок от огромного бутерброда и запила его глотком шабли. И пришла в восторг.

— Хорошо, что никто нас не видит. Пусть так и остается.

Глава 2

Через три дня Эш сидела в библиотеке, разбирая утреннюю почту. Она была в ярости. Как они смеют? Нет, как они только смеют?

Но яростью дело не ограничивалось. «Недвижимость Дейр» начала звучать угрожающе. Последнее письмо было от директора компании Д.Т. Дейра. Эш читала его, не веря своим глазам. Угрозы, естественно, завуалированы, но Эш ощущала их четко. Если она откажется от сотрудничества, компания сделает все, чтобы выгнать ее из ее же собственного дома.

Чепуха, разумеется. Рациональной частью своего разума Эш понимала, что это чепуха. Но иррациональная его часть, та самая, что была маленьким ребенком, во всем слушавшимся своего дедушку с его холодными тирадами, эта часть слишком хорошо помнила, на что способен обладающий властью человек, если он решит чего-либо добиться.

Всего лишь несколько дней назад у нее было холодящее душу предчувствие, что ей придется покинуть особняк. Что это, дурное предзнаменование? Может быть, бессознательно она понимала, что Д. Т. Дейр сможет выставить ее из ее обожаемого дома?

— Сплошные предрассудки, — сказала Эш вслух.

Но она не могла отделаться от ощущения беспокойства, этого непонятного предчувствия беды. Ей бросили вызов. Она поняла, что ненавидит Д.Т. Дейра. Простым письмом он умудрился довести ее до такого состояния, когда она не могла четко соображать. Более того, он исхитрился всколыхнуть в ней неприятные чувства, которые, как считала Эш, давно похоронены.

Самое неприятное, подумала Эш, разглядывая короткое послание на толстой, кремового цвета бумаге, что он даже не потрудился сам его подписать. Она представила себе, как он торопится на какое-нибудь важное совещание и, походя, дает указания секретарше:

— Напечатайте это и подпишите, понятно, мисс Смит?

Она сотни раз видела, как подобное проделывает ее дед. Питер тоже постепенно обретал схожую манеру, когда… Она внезапно остановилась.

— Как же я ненавижу большой бизнес, — заявила она вслух. Сказано было это с подлинной страстью.

Вот так-то лучше. Злость помогает. Еще бы обрести решимость бороться до конца. Она перечитала письмо, раздражаясь все больше. Она не отличалась воинственностью от природы, но на этот раз ей стало ясно, что мистеру Дейру следует преподать урок. Хороший урок. И чем скорее, тем лучше.