Великан - Джавид Алакбарли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это катастрофа. Конец. Всё было напрасно.
Было очень больно от понимания того, что несмотря на все его попытки, спастись он всё-таки не смог. Однако очень скоро стало ясно, что всё же ход этого лайнера замедляется. Именно в тот момент, когда он уже успел похоронить все свои надежды, он вдруг понял, что всё-таки его лодку куда-то тянут. Через некоторое время он был уже на палубе. А потом оказался в каюте, где было тепло и сухо. Буквально через полчаса он уже спал.
И снилось ему это бушующее море и эта жалкая лодка. И он сам в этой лодке, лишённый всякой надежды на то, что день завтрашний всё же наступит. Не без него, а с ним. Живым и здоровым. Проникнутым жаждой жизни и абсолютно не ощущающим той безумной усталости, что поселилась в его теле. Усталости, от которой хотелось закрыть глаза и просто уйти в никуда. Уснуть и не проснуться.
В эти трагические минуты раздумий о неизбежном конце его земной жизни его способна была утешить лишь одна мысль: эту смерть он выбрал сам. Именно он решил, что умрёт так. По своему сценарию. Умрёт, но до последнего вздоха будет бороться за свою жизнь. Вопреки тому множеству вариантов его смерти, что уже были заготовлены для него разными-всякими блюстителями закона. Всё-таки в этом противостоянии поэта и власти он, в конце концов, победил. Не понятно как, но выжил. И это его радовало.
Однажды он написал очень простые, но преисполненные глубокого смысла строки. В них он описал, как стоят над водою солнце, кошка, чинара, он сам и их судьба. Поэт назвал этот, философский по своей сути, опус очень просто: «Сказка сказок». Это стихотворение было насквозь пронизано скрытой магией. А ещё удивительной по силе своего воздействия на человека верой. Есть в нём какая-то скрытая внутренняя тайна, и именно она поражает читателя. Всё это выстреливает без всякой надежды на осечку. И у разных людей, читающих эти строки, этот выстрел попа дает либо в голову, либо в сердце.
Когда читаешь это стихотворение, трудно поверить в то, что в таких простых поэтических строках можно так глубоко отразить всю философию бытия. Сквозь это стихотворение проходит нерв самого времени. Он воплощён здесь в каждой строке. И прежде всего в словах о том, что сначала уйдёт кошка, потом он, затем чинара и вода. В конце концов, уйдёт и солнце. И этой общности судьбы никому из них не избежать.
Вода всегда была символом жизни. У всех народов и во все времена. Но ему она в тот день несла смерть. Не такую, когда ты, состарившись, закрываешь глаза и спокойно уходишь в мир иной. Это была смерть, которая грозила наступить в тот момент, когда ты полон сил, тебе безумно хочется жить, а ты отправляешься гнить на морское дно. Всем своим существом понимаешь, что ты не можешь уйти, не исполнив на этой бренной земле своё предназначение. Но это твои планы. Твои друзья, враги и даже собственная судьба могут о них ничего и не знать.
С той минуты, как он ступил на этот корабль, начался абсолютно новый этап в его жизни. В ней будет немало счастливых мгновений. Но, видимо, и горечи в ней будет с избытком. Разочарований и трагедий тоже будет более чем достаточно. Но она будет. И он, с его неистовой жаждой жизни, будет жить. Писать стихи. Создавать легенды и пьесы. Напишет массу вещей, жанр которых вообще трудно будет определить.
И каждый наступивший новый день будет ему напоминать о том, что он был осуждён военно-морским судом на двадцать восемь лет и четыре месяца. И, проведя много лет в тюрьмах различных городов, он, в конце концов, чудом оказался на свободе. Не сбежал и не уклонился от наказания. Его просто выпустили. Помогла объявленная амнистия. Но внезапно открывшаяся дверь на свободу грозила вот-вот захлопнуться.
Ведь дальнейшие планы власть имущих были ему предельно ясны. Все они так или иначе предполагали, что скоро он покинет этот бренный мир. Если человека в возрасте сорока девяти лет врачебная комиссия объявляет годным к военной службе и его отправляет специальным приказом служить в какое-то забытое богом и людьми местечко, то это значит только одно. Видимо, именно этот убогий городишко и будет указан в его биографии, как последняя точка его пребывания на этой земле.
Его противники учли все факторы. Кроме одного. Он не захотел быть агнцем, послушно идущим на заклание. Именно поэтому он и оказался посреди этого бушующего моря. И то пьянящее чувство свободы, которое он ощутил после своего чудесного спасения, станет, наверное, самым волнительным из всех тех чувств, что ему довелось испытать в этой жизни.
***
Он был осуждён по законам той республики, появления которой в своей стране он так жаждал. Был приговорён, но не считал себя виновным. Более того, он всё время недоумевал. Ведь наличие в комнатах учащихся военного лицея его книг, официально продававшихся в то время в любом книжном магазине, не могло и не должно было стать веским основанием для того, чтобы считать его предателем родины. А ещё и человеком, готовящим военный переворот. Но те, кто его осудил, были уверены в том, что его стихи способны пробудить в будущих военных нечто такое, что помешает им стать послушными исполнителями приказов своего руководства.
Это был редчайший случай в истории, когда поэзия была признана виновной в том, что она пробуждает сознание молодёжи и заставляет её думать о том, что справедливо в этом мире, а что нет. Призывает мечтать о чём-то хорошем и очень трудно достижимом. Учит любить и ненавидеть. Осудившие его, видимо, были уверены в том, что думать военным, наверное, надо бы запретить специальным указом. Ведь для них истиной в последней инстанции должен быть приказ начальства. Думать о чём-то? О постижении каких-то, никому не ведомых высоких истин? Или предаваться мечтам? Такую роскошь им даровать не могли. Думали за них. И если у них возникал даже проблеск мысли о том, что они могут не быть послушными исполнителями чужих распоряжений, то это означало лишь одно: они станут очень плохими солдатами.
Все боялись, что этот поэт, уже осуществивший революцию в поэзии, пойдёт ещё дальше. А дальше, по их мнению, он уже будет пытаться реализовать
