Сара Бернар - Софи-Од Пикон

Молодые актеры, ангажированные в известные театры, проводили тогда, дабы представиться публике, официальные дебюты, о которых сообщалось в прессе и с помощью афиш, расклеенных на парижских стенах. В «Комеди Франсез» вновь поступившие за довольно короткий промежуток времени должны были сыграть три роли репертуара, выбранные директором, чтобы дать им возможность показать качество своей игры. Репетиции сводились к тому, что сегодня назвали бы вводом на роль: актер, уже игравший определенного персонажа, показывает дебютанту, что нужно делать, как входить или уходить со сцены и как произносить свои реплики. Франсиск Сарсе в сочинении «Актеры и актрисы» берет под защиту несчастных, брошенных на сцену без особой подготовки, чтобы впервые предстать перед публикой:

«Им приходилось довольствоваться тем, что на театральном языке называется прогоном. <…> Те из их товарищей, кто должен играть в сценах, где появляется новый актер или новая актриса, идут в фойе со скучающим видом, который всегда сопутствует выполнению неприятной обязанности. Они пробалтывают свои роли как можно быстрее, указывают новичку входы и выходы, моменты, когда он должен перейти на другое место, показывают точки, которые надлежит ему занимать, традиционную сценическую игру; за четверть часа урок закончен, и большая удача, если с наступлением вечера бедный юноша или несчастная девушка не потеряет голову и все не забудет».

Когда в августе 1862 года Сара Бернар, выучив роль Ифигении, явилась на первую репетицию, то даже не актеру, а управляющему постановочной частью поручено было показать ей ее мизансцены, он в общих чертах рассказал ей, как ее предшественники произносили те или иные стихи. Кроме того, белое шерстяное платье без рукавов, жесткая накидка и маленький венок из роз, которые ей нашли на складе «Комеди Франсез», выглядели до того скверно, что она решила улучшить свой костюм на собственные деньги. Впрочем, артисту самому полагалось покупать себе костюм, так же как и грим, и только во «Французском Театре» (другое название «Комеди Франсез») имелись средства, позволявшие кое-как одевать начинающих актеров, у которых еще не было возможности делать это самим.

Довольно малочисленная публика, состоявшая из туристов и немногих парижан, присутствовала 11 августа 1862 года на дебюте Сары Бернар в «Ифигении» Расина. Прово и Сансон, консерваторские учителя Сары, пришли подбодрить ее, парализованную страхом, и буквально вытолкнули на сцену. Словно во сне, Сара торопливо произносит свой текст. И когда она с мольбой протягивает руки к Ахиллу, платье без рукавов обнажает такие тощие руки, что из публики доносится голос, предостерегающий ее партнера: «Смотри не напорись на эти зубочистки!» После первого акта, катастрофического, по ее словам, она взяла себя в руки, но так и не сумела завладеть публикой. Несмотря на этот провал, она упорствует в своем стремлении стать актрисой «во что бы то ни стало» и официально делает эти слова своим девизом. Позже они будут выгравированы на ее приборах, вышиты на ее белье, свидетельствуя о силе ее духа и упорстве, а также невезении, на которое, как Сара долгое время думала, она обречена.

Отзывы в прессе пока еще не столь удручающие, и Франсиск Сарсе, весьма влиятельный в будущем критик газеты «Тан», скорее мягок по отношению к дебютантке, хотя, похоже, и не распознал в ней гений, который станет прославлять позже:

«Мадемуазель Бернар, дебютировавшая вчера в „Ифигении“, — высокая, стройная девушка приятной наружности; особенно красива у нее верхняя часть лица. Держится она хорошо и обладает безупречной дикцией. Это все, что можно сказать о ней в настоящий момент».

Второй ее дебют — роль Валерии, героини одноименной пьесы Скриба, прошел совсем незамеченным. Зато, когда в начале театрального сезона она сыграла Анриетту в «Ученых женщинах» Мольера, Сарсе дает волю своему гневу:

«Дело вовсе не в том, что мадемуазель Бернар оказалась несостоятельной. Она только начинает, и вполне естественно, что среди дебютантов, которых нам представляют, есть такие, кто не оправдывает надежд; надобно испробовать нескольких, прежде чем найдется один хороший; печаль в том, что окружавшие ее актеры были не многим лучше, чем она. А ведь это все сосьетеры! И что же? От юной дебютантки их отличала лишь давняя привычка к сцене, и только; они были такими, какой может стать мадемуазель Бернар лет через двадцать, если удержится в „Комеди Франсез“».

Такая суровая статья в отношении труппы вызывает неприязнь и осуждение ее товарищей по театру, и без того уже сильно настроенных против нее рекомендацией де Морни, открывшего Саре двери «Французского Театра». Она привлекла к себе внимание, когда приезжала подписывать ангажемент в коляске тети Розины, что заставило всех актеров думать, будто Сару содержит де Морни. В течение многих месяцев молодой женщине не поручают ни одной роли. Ее катастрофический дебют — это совсем не то, о чем она мечтала, вступая в Большой дом, но, мало того, все закончится скандалом.

Ежегодно 15 января Дом Мольера устраивает церемонию, во время которой артисты труппы идут парами и возлагают цветы к бюсту драматурга в день его рождения. В тот день Сара привела с собой сестренку Режину, которая рада была сменить семейную обстановку и избежать придирок матери. На старейшей сосьетерке театра, мадемуазель Натали, особе внушительных размеров, было платье с огромным бархатным шлейфом, на который девочка по неосторожности наступила. Сосьетерка «Французского Театра» резко оттолкнула Режину, та ударилась о колонну и поранила себе лоб. Тогда Сара влепила пощечину грузной даме, а Режина, чей юный возраст не исключал крепких словечек, назвала ее «толстой коровой». Актеры труппы, и без того довольно враждебно настроенные, пришли в негодование. Сару вызвал господин Тьерри, директор «Французского Театра», который меньше года назад подписал с ней контракт, и потребовал, чтобы она принесла извинения мадемуазель Натали, затем последует финансовое наказание, ибо даже если извинения будут приняты, Сару все равно оштрафуют. Но молодая женщина с гордым характером отказалась извиняться, и ее контракт с «Комеди Франсез», где она не прослужила и года, был расторгнут. Дома все полагают, что она сумасшедшая, отвергнув попытку примирения; ее будущее, похоже, скомпрометировано. Между тем этот унизительный эпизод заставил говорить о ней прессу, и в общественном мнении о ней сложилось впечатление как об актрисе с характером, что для ее репутации значило гораздо больше, чем неудачные дебюты. Карикатуристы потешались от души, подчеркивая разницу в телосложении двух актрис. Словом, о ней наконец заговорили, она стала известной персоной.

Недолгое пребывание Сары Бернар в «Комеди Франсез» не позволило заметить качество или оригинальность ее игры и даже не создало ей хоть какую-то репутацию как актрисе. Изгнанная из «Французского Театра», она сразу же теряет относительную финансовую независимость. По-прежнему проживая у матери, она соглашается на маленькие роли или участие в массовых сценах в театре «Жим-наз» с репертуаром в ту пору скорее бульварным. Весьма скромные доходы ее не удовлетворяют, и она решает пойти по стопам матери, окунувшись в галантную жизнь вместе с подругой по консерватории Мари Коломбье — чувственная брюнетка, она была полной противоположностью светловолосой и худой Сары. Париж в то время преображался: грандиозные работы барона Османа обозначили новую столицу, проложив большие широкие магистрали, которые дали доступ света в квартиры и произвели коренной перелом в градостроительстве. Настроение в городе царит легкомысленное, жизнь проходит под знаком развлечений и удовольствий, деньги переходят из рук в руки, меняются, теряются или выигрываются с безумной быстротой, о чем свидетельствуют романы той эпохи.

Первым серьезным возлюбленным Сары будто бы был красавец виконт де Кератри, лейтенант гусаров, наверняка один из любовников ее тети. У него нет достаточных средств содержать Сару, к тому же через несколько месяцев его отправили в экспедицию в Мексику. В романе братьев Гонкур «Актриса Фостен», подсказанном жизнью Сары и впоследствии переделанном в пьесу, в которой она откажется играть, Сара предстает куртизанкой, роковой соблазнительницей: «И змеино-гибкая, вызывающе красивая, эта сумасбродка, эта профессиональная воспламенительница мужчин вдруг прижималась на миг к кому-либо из гостей, давая ему услышать биение своего сердца, потом внезапно отрывалась и, упав в глубокое кресло, протягивала для поцелуев ножку, просвечивавшую розовым сквозь белый шелк чулка».

И все-таки в центре ее забот по-прежнему остается театр, и она постоянно выходит на подмостки. Случай представился ей в апреле 1864 года в театре «Жимназ», это была довольно посредственная пьеса Лабиша[11] «Муж выводит в свет жену», в которой она играла русскую княжну, глупую и легкомысленную ветреницу; мать присутствует на спектакле и, по своему обыкновению, не скрывает презрения к ее жалкому исполнению. В несколько романтической версии этого эпизода, рассказанного на страницах «Моей двойной жизни», Сара, выслушав презрительные слова матери, отправилась за лауданумом, успокаивающим препаратом, который в случае передозировки мог оказаться смертельным, к госпоже Герар, и та убедила ее бежать прочь. И Сара отправилась в Испанию в обществе своей горничной. Согласно мемуарам Лизианы Бернар, на помощь Саре пришел сам Александр Дюма, уговоривший ее покинуть Париж и провести какое-то время в Брюсселе. Таинственность, которая окутывала это приключение, поддерживалась самой актрисой, ибо в Париж она вернулась беременной и в дальнейшем скрывала личность отца своего сына.