Аттестатор - Кирилл Казанцев

– Что ты имеешь в виду? – насторожился капитан.

– А то, что я пробил нашего будущего начальника по своим каналам и выяснил, что он за птица. И птица эта мне сразу не понравилась. В общем, сам взгляни и сделай выводы, – майор покопался в портфеле и протянул Волошину прозрачный файл, в который было заправлено несколько отксерокопированных листов формата «А-4».

Тот торопливо вытащил их. На первом листе была отпечатана черно-белая фотография широкоплечего и коротко стриженного мужчины в кителе с погонами полковника. На втором – краткая биография высокопоставленного силовика: где родился, учился и так далее. На третьем перечислялись все его заслуги перед Родиной. Ознакомившись с последними, опер озадаченно хмыкнул себе под нос.

– То-то и оно, – цокнул языком Петрогородцев, принимая из рук подчиненного файл. – А фамилия его меня вообще убила – Правдеев, то есть за правду ратующий. И заметь, что все заслуги этого полковника и не заслуги вовсе, а форменное вредительство. Иначе как объяснить то, что, будучи начальником УВД по одному из округов Ростова, он за один день с бойцами столичной «Альфы» накрыл целую сеть наркопритонов, которую «крышевал» весь младший офицерский состав его же управления. Накрыл и накрыл, дело святое. Но вместо того, чтобы зарядить «откупные» и войти в долю, как сделал бы любой нормальный человек, Правдеев дает ход уголовному делу, направляя все материалы в Следственный комитет. И таких примеров, как ты уже убедился, в его биографии уйма. Правдеева перебрасывают с места на место.

– Все, накрылся наш бизнес медным тазом, – бесцветным голосом проговорил Волошин.

– Это мы еще посмотрим, – с вызовом заявил майор.

– А что тут смотреть? И так все ясно. Или ты думаешь, что этот полковник будет спокойно смотреть на то, как мы с тобой вместе с бандитами подпольные казино открываем, бордели и как к нам коммерсы на поклон ходят и конверты со взятками дают? Он же вроде неподкупный, такого не потерпит, – убежденно произнес капитан.

– Получается, совсем денег не берет? Такой дурной?

– Нет – честный, во всяком случае, если верить информации.

В отличие от Волошина, Петрогородцев не был столь пессимистичен в прогнозах. И даже разработал какой-никакой план действий на перспективу.

– Да погоди ты голову пеплом посыпать. Еще не все потеряно, – ухмыльнулся майор. – Для начала мы этому полкану аккуратно лаве предложим. Жадничать не станем. А потом посмотрим на его реакцию. Если он нас подальше пошлет, значит, действительно неподкупный и упертый, как баран. Если же согласится – тогда мы с ним сработаемся. Хотя я в этом сильно сомневаюсь. И все же попробовать стоит, вдруг ему надоело честным офицером быть и на одну зарплату жить? Возьмет да махнет рукой на свои принципы, – рассуждал он. – Но, даже если Правдеев откажется, не беда. Звоним Магомеду, описываем ему ситуацию и ждем. Ждать придется недолго. Так как на следующие сутки полковник попадет в ДТП со смертельным исходом. Комар носа не подточит – все будет выглядеть как несчастный случай. Ну, а затем я становлюсь начальником ОВД, а ты, соответственно, – моим замом. И наш общий бизнес взлетает на новые высоты. Как тебе такой поворот событий, а?

Капитан хотел было что-то ответить, но Петрогородцева некстати побеспокоили телефонным звонком. Обычно в таких случаях он сбрасывал входящий вызов, заканчивал важный разговор, а потом перезванивал абоненту. Но как только майор достал мобильник и посмотрел на определившийся номер, его спина сама собой вытянулась в струнку. Он бросил многозначительный взгляд на Волошина – дескать, потом договорим, подхватился и пулей вылетел из больничной палаты.

Какое-то время заинтригованный опер гадал, что же это за такой важный «перец» маякнул временно исполняющему обязанности начальника ОВД. Причем настолько важный, что одним лишь звонком заставил того едва ли не честь ему отдать. Но на ум так никто и не пришел.

– Либо у меня совсем с памятью плохо стало, либо я чего-то не знаю. Черт с ним, потом у майора выясню. Мы же с ним, как-никак, партнеры, друг о друге все должны знать, – решил капитан, сполз с кровати, подошел к новому зеркалу над раковиной, которое повесили взамен старого, разбитого, и с нескрываемым отвращением посмотрел на свое отражение. – Ну и рожа у тебя, Шарапов, – скривил он губы, осторожно ощупывая грубые швы на щеках, подбородке, носу.

Остаток дня Волошин провел за чтением свежих газет и журналов, которые принес Петрогородцев. Как ни странно, они помогли ему отвлечься от действительности, забыть о своем изуродованном лице. Но ночью менту приснился кошмарный сон, в котором за ним гнался Сергиенко с жужжащим и гудящим, словно целый рой пчел, совдеповским вентилятором. И таки настиг его. Именно в тот момент произошло пробуждение.

Покрытый липким потом капитан долго сидел на скрипучей койке, завороженно смотрел на призрачную луну за окном и клялся самому себе, что как только его выпишут из больницы, то первое, что он сделает – отомстит грузчику. Нет, убивать Сергиенко опер не собирался. У ментов свои способы. Ему хотелось лишь одного – чтобы тот на своей шкуре прочувствовал, каково это – подойти к зеркалу и увидеть там не себя, а какого-то уродца, при этом осознавая, что это отражение будет преследовать тебя всю жизнь.

Глава 4

Только несколько человек в подмосковном городе знали, что на мансарде неприметного с виду здания, находящегося всего в одном квартале от того самого ОВД, который до недавних пор возглавлял убитый подполковник Чиж, располагался один из многочисленных офисов мощнейшей и отлично законспирированной тайной структуры Российской Федерации. Возглавлял ее Павел Игнатьевич Дугин. В отличие от большинства подобных организаций, эта структура не ставила перед собой целью свержение действующего режима с последующим силовым захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом – исключительно неконституционными методами.

Костяк тайной структуры в основном составили те честные офицеры-силовики, которые еще не забыли о старомодных и не приносящих доходов понятиях: «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Однако одиночка, сколь благороден бы он ни был, не в состоянии победить тотальную продажность властей. Тем более, коррупция в России – это не только гаишник, вымогающий на трассе дежурную взятку, и не только ректор вуза, гарантирующий абитуриенту поступление за определенную таксу. Коррупция в России – это стиль жизни и среда обитания…

Начиналось все с малого. Офицерам, выгнанным со службы за излишнюю порядочность, Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в Главке МВД открывали самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для «оборотней в погонах», этих самых честных офицеров уволивших. Для этого несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем – еще…

Заговор – это не обязательно одеяла на окнах, зашитая в подкладку шифровка, подписи кровью на пергаменте и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – полное и взаимное доверие. И такое доверие между заговорщиками против коррупции возникло сразу же.

Вычищать скверну законными методами оказалось нереально. Та же «внутренняя безопасность» во всех без исключения силовых структурах занимается, как правило, только теми, на кого укажет пальцем начальство. К тому же корпоративная солидарность, продажность ментов, судей, а самое главное – низменные шкурные интересы российского чиновничества не оставляли никаких шансов для честной борьбы. И потому Дугин практиковал способы куда более радикальные, вплоть до физического уничтожения наиболее разложившихся коррупционеров. Точечные удары вызывали у разложенцев естественный страх, количество загадочных самоубийств среди них росло, и многие догадывались, что эти смерти далеко не случайны. Слухи о некой тайной организации, этаком «ордене меченосцев», безжалостном и беспощадном, росли и ширились, и не только в Москве, но и в провинции. Корпус продажных силовиков и чиновников просто не знал, с какой стороны ждать удара и в какой именно момент этот удар последует. Что, в свою очередь, становилось не меньшим фактором страха, чем сами акции устрашения.

Сколько людей входило в тайную структуру и на сколь высоких этажах власти эти люди сидели, наверняка знал только Дугин. Даже в случае провала одной из «пятерок» структура теряла лишь одно звено, да и то ненадолго – так у акулы вместо сточенного ряда зубов очень быстро вырастают новые.

Были у Павла Игнатьевича и свои любимчики – люди, на которых он всегда мог рассчитывать и которые его еще никогда не подводили. Одним из них являлся Андрей Ларин, бывший наро-фоминский оперативник, бывший заключенный ментовской зоны «Красная шапочка», бежавший из нее не без помощи Дугина. Ему отводилась в законспирированной системе роль этакого «боевого копья». И, как догадывался Андрей, – далеко не единственного. Таких «копий» у Павла Игнатьевича наверняка было несколько. Пластическая операция до неузнаваемости изменила лицо бывшего наро-фоминского опера – случайного провала можно было не опасаться. Жизненного и профессионального опыта Ларина было достаточно, чтобы быстро ориентироваться в самых сложных ситуациях. Природного артистизма – чтобы убедительно разыграть любую нужную роль, от посыльного до губернатора. Бесспорно, все эти качества Андрею предстояло продемонстрировать в самом ближайшем будущем…