Архитекторы - Сергей Боровский

— Бери ствол и дуй к чёрному ходу!

— Есть! — прорычал я и кинулся выполнять приказ.

Возбужденная толпа с булыжниками слушала Эдичку, митинговавшего с броневичка, периодически вскидывая вверх руки и оглашая площадь ревом. Но меня она не интересовала — видели это и в кино, и в хрониках. Я проскользнул мимо, перемахнул через забор и пробрался по тропинке к нашим, в засаде ожидающим появление врага.

Меня не успели, как следует, поприветствовать и пожурить, как на сцене появились вооружённые боевики в масках, волокущие взрывчатку. Они собирались штурмом взять проход в здание с тыла, спуститься в подвал и привести в исполнение приговор своего Центрального Комитета. Но у нас имелся контр-план.

Полчаса назад мы сами обезвредили бесполезную охрану, а её место заняли настоящие бойцы из будущего, сильные и бесстрашные. Когда боевики ворвались внутрь, уничтожив стеклянные двери гранатой, они столкнулись не с пивными бочками, не умеющими подтянуться один раз на турнике, но с хорошо подготовленным отрядом исторических диверсантов.

Их встретил шквальный огонь наполненных подсолнечным маслом презервативов, а сзади немедленно подпёр отряд, вооружённый мучными и яичными самострелами. По-моему, получилось неплохо. Нет, они пытались огрызаться. Но честно вам скажу: не убедительно.

Израсходовав на «лимоновцев» недельный запас еды артиллерийского полка, мы не остановились на достигнутом, а обрушились на них всею мощью подушек, набитых яблочным повидлом. В результате перепачкались все: и нападавшие, и обороняющиеся. Взрывчатка осталась невостребованной, а боевики ретировались в неизвестном направлении зализывать раны.

Короче, это вам не live://odnoklassniki.ru, где только и можно, что сидеть под липами с первой любовью, вспоминая золотое неразумное детство.

Как ни туманно было наступившее утро, я заставил себя проснуться. Помог мне в этом мобильник, который уже давно елозил по тумбочке, норовя свалиться в кучу грязного белья на полу.

— Алло!

— Дмитрий Игоревич?

— Да.

Звонил Викентий Иванович. Мне его, кстати, теперь как называть?

— Всё в порядке, — доложил он. — Антон Юрьич приказ подписал. Смета утверждена. Вам нужно приехать и поговорить с Василием Викторовичем.

— С кем?

— Это наш финансист. Он присутствовал вчера на встрече.

Так. Значит, один из колобков. Но который?

— Приеду через два часа, — пообещал я, учтя и пробки, и своё плачевное состояние.

— Хорошо. Я передам ему.

Бутылка холодного «Пуланера» вернула меня в ряды прямоходящих, и я помчался на встречу с финансовым гением.

Василий Викторович, всё в том же свитере с ромбиками, чтобы облегчить его опознание, предложил такую схему наших отношений: мы заключаем договор подряда между моей фирмой и ЧПП «Тюльпан» на сто тысяч драхм, из которых мы производим все предстоящие расходы, включая обещанные нам с Пашкой жалования.

— Так прозрачнее и проще, — заявил он. — На следующей неделе перечислим вам половину. Чуть позже — остальное. Пока ищите офис, нанимайте работников, заказывайте оборудование.

При этом должностей наших никто не отменял — визитки и пропуска уже на подходе. Я действую через свою фирму, оставаясь её владельцем и руководителем, рулю финансовыми потоками проекта и в то же время вливаюсь в коллектив Антона Юрьича на правах главы департамента. Замысловато как-то, но раз профессионалы не видят в том ничего криминального, то и мне чего волноваться?

Василий Викторович терпеливо ответил на все мои вопросы и более того — предложил не стесняться и в дальнейшем.

— С любой проблемой. В любое время.

Это значит, у меня появился личный бесплатный консультант по финансам. Лихо! И пусть ромбики на его свитере мне не совсем нравились, зато от саквояжа, с которым он не расставался ни на секунду, за версту пахло печатным денежным станком.

Периодически ему звонили на «трубу», и он мимоходом наставлял звонящих на путь истинный.

— Деньги упадут завтра, — говорил он кому-то. — Нет, выводить мы их сразу не будем.

— Какие бумаги с ним подписывали? — спрашивал он у другого. — Никаких? Тогда перетопчется.

Его слова звучали музыкально и торжественно, словно «Марш Мендельсона». Так бы и слушал, но тут сам Антон Юрьич ураганом пронёсся мимо, втягивая в этот мощный воздушный поток всё живое.

Подписывая разложенные перед ним документы, он мимоходом сообщил мне массу интересного.

— Подготовишь к завтрашнему утру доклад для коллектива. Дашь им новые установки. Как мне примерно излагал, помнишь?

— Какой коллектив? — насторожился я. — Василий Викторович говорил…

— Ты, конечно, смотри сам, Дмитрий, — прервал он меня. — Оставляй старых или набирай новых. Тут я тебе не указчик. Даю тебе полный карт-бланш. У меня всегда так: дай мне результат, а как — это твоё дело. Я не вмешиваюсь. Но доклад чтобы завтра был! Ксения!

Испуганная секретарша тут же возникла на пороге.

— Распечатай для Дмитрия Игоревича моё выступление на форуме в этом, как его…

— В Сингапуре?

— Нет!

— В Шанхае?

— Да! В двух экземплярах! Один — для твоего коммерческого директора. — Это он насчет Пашки. — Там найдёшь все необходимые тезисы и направления работы. Ксения! Ты мне сводку за вчера принесла?

Антон Юрьевич умел руководить несколькими процессами одновременно. Как Юлий Цезарь.

После этой импровизированной встречи я вприпрыжку побежал к Викентию Ивановичу, чтобы тот пролил свет на вновь открывшиеся нюансы. Он охотно и подробно всё объяснил.

— Какой кабинет? Вы не правильно поняли. Как такового, его пока нет. Есть временное помещение для решения текущих вопросов, в котором мы в первый раз встречались. Но мы снимем дополнительный офис — вот в нём-то и будут все, какие нужно, кабинеты. Коллектив? Да, есть. Одиннадцать человек. Очень мобильная команда — собирается по свистку за десять минут. Принести список?

— Несите, — приказал я, считая, что с наиболее лёгкими делами нужно разобраться в первую очередь.

Из всего списка живых в офисе находилось только трое: сам Викентий Иванович, его заместитель госпожа Сильвия и молодой паренёк Иван.

— Очень расторопный! — порекомендовал Викентий Иванович.

Иван и Сильвия обитали в каморке, пристроенной к кабинету Викентия Ивановича, и периодически мелькали перед глазами, держа в руках то пачку бумаг, то тяжёлый переплётчик, то мешки с мусором. Все их перемещения в пространстве происходили на бешеной скорости, отчего они всегда были запыхавшимися и потными.

С остальными ситуация обстояла так. Старший аналитик департамента была в декрете. Первый заместитель старшего аналитика — в отпуске. У второго заместителя старшего аналитика оказалась такая же фамилия, что и у Антона Юрьевича, так что я постеснялся наводить о ней справки. Далее шёл руководитель службы безопасности.

— Бывший военный, — прошептал мне на ухо Викентий Иванович. — Таких специалистов теперь не сыщешь. Отвечал за разведку и диверсионную деятельность.

— Руководил?

— Берите выше. Разрабатывал стратегии и подходы.

После него в списке стоял ещё один «начальник департамента информационных технологий». Я вопросительно покосился на Викентия Ивановича…

— А! — отмахнулся тот. — Он в больнице.

— Надолго?

— Это не ко мне. Я не врач.

— А что с ним?

— Несчастный случай. Перелом позвоночника. Мы все ужасно скорбим.

Ага.

— А то, что у него должность такая, так это Антон Юрьич просил оставить ему пожизненно, — заверил Викентий Иванович. — В знак уважения и прошлых заслуг.

Трое оставшихся работников были соответственно: начальник отдела по связям с общественностью, его заместитель и заместитель его заместителя. Все они отсутствовали по причине разбушевавшегося гриппа. Я не стал уточнять, как давно.

Ведомость зарплат скупо сообщала, что выплаты производились вовремя и в полном объёме.

«Кроме Викентия, всех уволю, — подумал я. — А оставшиеся от ста тысяч деньги мы с Пашкой поделим пополам».

— И ещё есть один маленький вопрос, — робко произнес Викентий Иванович. — Мне Антон Юрьич давно обещал увеличить… э-э… содержание.

Да, он именно так и сказал: «содержание». Его тоже уволю.

Но многоопытный Пашка не разделял моего ретивого оптимизма.

— Ты пока не трогай никого, — посоветовал он мне чуть позже, когда я пересказал ему состоявшийся разговор. — Нужно разобраться, что к чему. Выяснить, какие шестерни механизма вращаются, какие к каким притёрлись.

Надо ли говорить, что я не спал всю следующую ночь?

С порученным мне докладом происходили сплошные муки творчества при полном отсутствии результата. Сначала я использовал старинный способ — листок и ручку. Приходилось много черкать и комкать листы, но именно так в моём понимании могло родиться нечто великое.