Журнал Наш Современник 2001 #2 - Журнал Современник

и даже школьных учебниках, но… только про русско-турецкую войну семидесятых годов. Эта война, по заскорузлой марксистской мерке, была освободительной, а среднеазиатские походы… так сказать.

Но сказать придется, и совершенно прямо, особенно теперь, видя, как “средние азиаты” обходятся ныне с нами, русскими. И напомнить нам, а также попутно и им кое-что.

В ложной концепции, идущей еще от русофобов Маркса и Энгельса, канонизированной во всех учебных пособиях советской поры и нетленно сохраненной в годы “демократии”, утверждается, будто проникновение России в глубь Азии было “колониальной политикой”. Что, мол, действия России в Азии ничуть не отличались от английских там же. Горько сейчас думать, что этот вздор закреплялся в душах русских людей так долго, а в душах советских азиатов тем паче. Но вот что нам важно сейчас вспомнить: недавние предки граждан тамошних “суверенных государств” в прошлом веке встречали русские войска и первых русских поселенцев с чувством глубокого облегчения. И тому были веские причины.

Достаточно сказать одно: Средняя Азия, как и Кавказ, содержалась за счет имперской казны, граждане были уравнены в правах, народные обычаи не нарушались, царила полная веротерпимость, на большинство молодых мужчин не распространялась даже воинская повинность. Уничтожались рабство и работорговля, зверские насилия местных ханов, эмиров и беков, что постоянно грызлись меж собой и грабили свои и чужие народы. И все это — политика колониальной метрополии?!

Вхождение районов Южного Казахстана и Киргизии, земель узбеков, таджиков и туркмен в Россию растянулось на три десятилетия и происходило плавно, с редким применением насильственных мер. Большинство коренного населения не только не относилось враждебно к приходу русских войск, но зачастую поддерживало их,

даже жители крупных тамошних городов — Самарканда, Коканда, Ташкента. Характерно и отношение многих туркменских племен (последний поход Скобелева), которые либо не поддержали своих феодалов-грабителей, либо даже добровольно принимали русское подданство.

В течение столетий в Англии процветала и даже укоренилась в сознании англичан идеология “белого сагиба” и “цветного раба”, вспомним хотя бы талантливую поэзию знаменитого Киплинга. В императорской России “киплингов” не нашлось, даже самого скромного дарования. Поручик Лермонтов воевал с черкесами в составе Тенгинского полка, и что же? И в прошлом веке, и даже сейчас он является любимейшим поэтом на Северном Кавказе, ибо воспел удаль вольного горца, а поэтов такого масштаба у них пока нет. Специалисты-индологи же свидетельствуют, что Киплинга в современной Индии не очень любят и на своих языках издают не очень охотно.

Сегодня новоявленные “ханы” из недавней партноменклатуры злословят о “советском империализме”, который-де их народы в недавнем прошлом, видите ли, “угнетал”. Ну эти-то времена нам известны безо всяких ссылок на энциклопедии, сами помним! Разве в Ташкенте или Ашхабаде русские женщины в недавнем прошлом не работали посудомойками и уборщицами, а русские мужчины — монтажниками или бетонщиками? В Индии

такое случалось с британцами? Или: в самые-самые знаменитые российские университеты не зачисляли “по разнарядке” слабограмотных юношей и девушек из азиатских школ? Любой взрослый человек знает, что так оно и было.

А теперь приведем описание Ташкента, сделанное одним сторонним наблюдателем через двадцать пять только лет после установления русской власти в Ташкенте: “Тревоги войны давно забыты, край успокоился, русская власть утвердилась прочно на всем обширном пространстве туркестанских владений. За короткое время точно из-под земли вырос в Ташкенте новый, русский город — обширный, богатый, нарядный. В нем более тысячи домов европейской постройки, утопающих в зелени густых садов, большие магазины, гостиницы, казармы, для прогулок — общественные сады. С раннего утра туземцы-разносчики выкрикивают свои товары уже по-русски; в праздничные дни и царские раздается торжественный звук колоколов, призывающий православных людей в храмы Божии”.

Не удержимся, чтобы добавить: теперь на улицах невероятно разросшегося при советской власти Ташкента гремят взрывы и корчатся покалеченные люди, всюду толпы нищих, повсеместная бедность жителей, выброшенных с остановившихся предприятий. И конца этому всему не видать. Да, не только русские, но узбеки, таджики и прочие граждане города вспоминают теперь времена Скобелева и после Скобелева…

Теперь вернемся к имени Белого генерала, но не в памятниках ему и не в справках подставных энциклопедий, а в свидетельствах позднейших современников. Увы, и тут картина окажется весьма печальной. Коротко: с 1917 года до самых недавних времен о Скобелеве не писалось ничего. Повторим: ничего. Так странное замалчивание это продолжалось до сравнительно недавнего от наших времен 1970 года.

…Придется тут предаться скромным воспоминаниям. В конце шестидесятых годов в Москве начались первые выступления в печати русско-патриотического направления. В частности, писатель Олег Михайлов начал писать биографию Скобелева и предложил книгу о нем в издательство “Молодая гвардия”. Но даже в этом патриотическом центре издать такую книгу было тогда немыслимо. Однако небольшую статью Михайлова на ту же тему удалось поместить всего лишь в скромном сборнике “Шипка”, с очень малым по тем временам тиражом. Хотя и этот скромный материал удалось протащить через цензуру с немалыми трудностями.

Итак, память о Белом генерале была под строгим цензурным надзором, а потому он оказался без малого через сотню лет после кончины не только героем воинской русской славы, но и… персонажем русского самиздата! Теперь молодым согражданам приходится здесь уже давать пояснения. Да, с шестидесятых годов начали распространяться сперва машинописные копии трудов русских мыслителей недавнего прошлого, изъятые из библиотек, а потом все гуще и гуще пошли сочинения современных русских авторов на животрепещущие темы, которые не могли прорваться в открытую печать по цензурным соображениям.

С 1970 года в Москве начал выходить первый русский бесцензурный журнал “Вече”, редактором которого стал Владимир Осипов, а вокруг него объединилась группа талантливых авторов, многие из которых ныне хорошо известны. Во втором номере “Веча”, помеченном 19 мая 1971 года, была помещена работа “Генерал М. Д. Скобелев как полководец и общественный деятель”. Она шла, как и некоторые другие материалы там же, без подписи, но и тогда уже все, “кому нужно”, знали, что автором ее был историк Анатолий Иванов.

Так появилась первая биография Белого генерала, изданная, к нашему стыду, “из-под полы”. Тираж журнала едва полсотни экземпляров, но его читали или знали содержание в пересказе опять-таки все, “кому нужно” — и друзья, и тем паче противники. Хорошо бы работу эту воспроизвести — уже хотя бы потому, что в ней содержится полный обзор всей предшествующей литературы о Скобелеве.

Придется тут добавить и собственные воспоминания. В ту пору я работал над книгой об адмирале Макарове для знаменитой тогда серии “Жизнь замечательных людей”, осенью 1972-го она вышла в свет большущим тиражом. В биографии адмирала был эпизод совместной его службы с Белым генералом во время похода в глубь азиатских пустынь на Геок-Тепе. И что же? Цензура придралась именно к этому в общем-то второстепенному эпизоду. Имени вообще не хотели упоминать, и только стойкость и решительность тогдашнего директора издательства “Молодая гвардия” В. Ганичева спасла дело.

Имя Скобелева мы сохранили, и даже с вполне положительным оттенком. Вот этот фрагмент, объективности ради: “В 1879 году войска текинцев нанесли поражение отряду генерала Ломакина. В Лондоне известие об этом было встречено с восторгом. Английские власти в Индии и Афганистане получили указание усилить антирусскую деятельность в Средней Азии. В этих условиях в Петербурге было решено ускорить события. Срочно началась подготовка к новой военной экспедиции в глубь Закаспия. Во главе войск был назначен генерал Михаил Дмитриевич Скобелев”.

Вот и все. Но и этот скромный проблеск истины оказался большой удачей, ибо через полтора месяца после выхода в свет книги появилась разгромная статья тогдашнего шефа партийного Агитпропа А. Яковлева “Против антиисторизма”, где поносились русские литераторы патриотического направления и их герои. В частности, бранилась статья Олега Михайлова, где “в явно романтизированном виде” представлен “царский генерал Скобелев, без учета его реакционных умонастроений и роли в подавлении народных выступлений в Средней Азии”. Каковы именно были скобелевские “умонастроения” и чем хороши были “выступления” азиатских работорговцев, не уточнялось, но всем большим и малым начальникам указывалось: царский генерал Скобелев — плохой…