100 великих русских эмигрантов - Екатерина Честнова

7 ноября 1829 г. граф Дмитрий Петрович Бутурлин скончался во Флоренции от отека легких в возрасте 65 лет. Он был похоронен в Ливорно недалеко от греческого храма Успения Божьей Матери. Из девяти его детей четверо так или иначе связали судьбу с Италией: дочери Мария, Елизавета и Елена вышли замуж за итальянских аристократов, а старший сын, граф Петр Дмитриевич, жил в Риме до самой смерти. Очень необычной была судьба у правнука Дмитрия Петровича – графа Петра Дмитриевича (1859–1895). Рожденный во Флоренции, он был уже настоящим итальянцем и не бывал в России до 1874 г., но, приехав на Родину предков, загорелся желанием стать русским литератором и в итоге вошел в историю отечественной поэзии как автор прекрасных сонетов.

Дмитрий Голицын

(1770–1840)

Князь Дмитрий Дмитриевич Голицын происходил из знаменитого и знатного рода. Его отцом был Дмитрий Алексеевич Голицын, посол России в Нидерландах, а матерью – графиня Адельгейда-Амалия фон Шметтау, дочь прославленного прусского генерал-фельдмаршала и президента Берлинской академии наук Самуэля фон Шметтау. Второй ребенок в семье, Дмитрий родился 22 декабря 1770 г. в Гааге (Нидерланды) был крещен в православную веру, а детство провел в Мюнстере, где учился в местной гимназии при католическом университете. Высокое положение отца могло обеспечить Дмитрию блестящее положение при русском дворе, тем более что он с рождения был записан в лейб-гвардию, но в 1787 г. под влиянием матери Голицын твердо заявил о своем намерении принять католичество. На этом русская карьера 17-летнего князя завершилась, не успев начаться.

Как было заведено у молодых русских аристократов, Дмитрий отправился в путешествие с образовательной целью. Но поскольку Европу трясло от последствий Великой французской революции, отец предложил сыну более безопасный и в то же время экзотический маршрут – в США. В то время молодая заокеанская страна была для европейцев белым пятном на карте. 28 октября 1794 г. в Балтиморе молодой князь впервые ступил на американскую землю.

Америка произвела на Голицына такое впечатление, что он высказал желание стать священником и остаться в Новом Свете навсегда. Окончив Балтиморскую католическую семинарию Святой Марии, 16 марта 1795 г. русский князь Дмитрий Голицын был рукоположен в сан с именем Августина Смита (он стал вторым священником, получившим сан на территории США). Сначала отец Августин служил в городе Порт-Тобакко, затем в Балтиморе. В 1799 г. им был основан небольшой городок Лоретто в Пенсильвании, названный им в честь итальянского города Лорето. Местность была глухой, прихожанами храма, освященного в честь архангела Михаила, сначала были только десять семейств, живших в округе.

Д.Д. Голицын (Августин Смит)

В 1800 г. из Петербурга Голицыну пришел категорический приказ – вернуться в Россию и поступить на военную службу в полк, в котором Дмитрий Дмитриевич продолжал формально числиться. Князь ответил не менее твердым отказом, после чего был лишен российского подданства. Несмотря на то что связи Голицына с Россией оборвались, он пристально следил за событиями на родине и искренне радовался победе русской армии над Наполеоном. «Да здравствует Александр! – писал Голицын в 1814 г. епископу Д.Кэрроллу. – Называть его просто великим значило бы не воздать ему должное».

Дальнейшая судьба священника Августина Смита (в 1809 г. он вернулся к своему русскому имени) не была богата внешними событиями. Он продолжал исполнять обязанности скромного сельского пастыря, трижды – в 1814, 1815 и 1827 гг. – отклонял предложение стать епископом. На нужды общины им было потрачено около 150 тысяч долларов – огромная сумма по тех временам. Современникам князь-священник запомнился как вдохновенный проповедник: «Когда он, после моления перед престолом, обращался к своей пастве, то имел наружный вид состарившегося, но вовсе не расслабленного летами и болезнью человека, хотя и не особенно крепкого, однако еще сильного и подвижного… Проповеди свои он начинал простым, разговорным, замечательно чистым английским языком и в простейших словах, какие только мог избрать для выражения своих мыслей. По мере того как он продолжал проповедь, увеличивался и интерес слушателей к говорившему и к его теме, хотя при этом нельзя было замечать никакой перемены ни в его голосе, ни в его речи. Замечания его проникали в сердце всех, казалось, что каждый из присутствовавших относил проповедь к самому себе и в ней шла речь о предметах, касавшихся его более, чем других. Раз или два в продолжение проповеди он бывал истинно красноречив. Тогда он слегка выпрямлялся, лицо его воспламенялось, и глаза горели необыкновенным блеском».

6 мая 1840 г. князь Дмитрий Голицын скончался в возрасте 69 лет в городе Лоретто и был похоронен рядом с основанным им когда-то храмом. Недалеко от могилы в 1901 г. был воздвигнут памятник князю-священнику, в его честь назвали город Галлицин, расположенный поблизости от Лоретто. А память о русском по происхождению католическом пастыре жива в Америке и по сей день – в 2005 г. в США начался процесс его беатификации, то есть приобщения к лику блаженных.

Александр Остерман-Толстой

(1772–1857)

19 января 1772 г. (указанный во многих источниках 1770-й – ошибочная дата) в Петербурге в семье дворянина Ивана Матвеевича Толстого родился сын Александр. С раннего возраста, по обычаю тех лет, он был записан на военную службу в лейб-гвардии Преображенский полк и к 14 годам уже имел чин прапорщика. Боевое крещение юного офицера пришлось на 1788 г., когда Остерман впервые отличился в русско-турецкой кампании. Храбрость при штурме Измаила в 1790-м принесла ему первый крест – почетнейший орден Святого Георгия 4-й степени.

27 октября 1796 г. полковник Толстой стал графом Остерманом-Толстым. Дело в том, что Александр доводился внучатым племянником последним представителям графского рода Остерманов, и, чтобы славная фамилия не угасла, ее вместе с титулом и гербом передали Толстому. В феврале 1798 г. 26-летний граф был произведен в генерал-майоры с назначением состоять шефом Шлиссельбургского мушкетерского полка. Но вскоре последовала опала со стороны Павла I, выразившаяся в том, что генерала переименовали в гражданский чин действительного статского советника. Вернуться в армию Остерман-Толстой смог только после воцарения Александра I, в 1801 г. – новый император питал к молодому генералу самые добрые чувства. Впрочем, их граф вызывал практически у всех знавших его людей. Его адъютант И.И. Лажечников так вспоминал об Остермане-Толстом: «Мелочным интриганом никогда не был, кривыми путями не ходил и не любил тех, кто по ним ходит; никогда не выставлял своих заслуг и ничего не домогался для себя, лести терпеть не мог. Для стрел, откуда бы ни шли, смело выставлял грудь свою. О пище и здоровье солдат заботился, как отец. Когда стояли войска в лагере, он почти каждый день обходил их во время трапезы, всегда пробовал солдатскую пищу, и горе начальнику, у которого в полку находил ее скудною или нездоровою!.. Против суровостей русских непогод граф, казалось, закалил себя; нередко в одном мундире, в сильные морозы, делал смотр полкам. Это была железная натура и телом, и душою».

Эпоха Наполеоновских войн раскрыла военный талант Александра Ивановича как нельзя более полно. В январе 1807 г., участвуя в сражении при Прейсиш-Эйлау, командир 2-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф Остерман-Толстой не дрогнул под напором атаковавшего его части французского корпуса Даву и дал тем самым возможность русской армии отразить натиск. За мужество, проявленное на поле боя при Пултуске, Остерман-Толстой был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени, став 137-м по счету кавалером этой награды. Всего же по итогам кампании он получил три высоких русских ордена – Святого Владимира 2-й и 1-й степеней и Святой Анны 1-й степени, Золотую шпагу с надписью «За храбрость» и прусский орден Черного Орла.

24 мая 1807 г. генерал был ранен пулей в ногу. Рана оказалась настолько серьезной, что граф вышел в отставку с правом ношения мундира, но с началом Отечественной войны 1812 г. сразу же вернулся в строй. Легендарной стала фраза Остермана-Толстого, произнесенная тогда и адресованная одному из немецких по происхождению генералов русской армии: «Для вас Россия – мундир, вы его надели и снимете, когда захотите. Для меня Россия – моя кожа».

Граф Остерман-Толстой Александр Иванович с детьми в Пизе. Гравюра К. Лазинио. 1827 г.

В 1812 г. 4-й корпус под командованием Остермана-Толстого отличился в тяжелейших сражениях при Островно (там граф отдал своим солдатам лаконичный приказ «Стоять и умирать») и Бородино. М.И. Кутузов так характеризовал действия своего подчиненного на Бородинском поле: «Примером своим ободрял подчиненные ему войска так, что ни жестокий перекрестный огонь неприятельской артиллерии, ни нападения неприятельской конницы не могли их поколебать, и удержали место свое до окончания сражения». За Бородино граф Александр Иванович был удостоен ордена Святого Александра Невского.