Повелитель баталий - Сергей Самаров

Полковнику оставалось радоваться, что хрупкий и смертельный груз находится в машине мисс Дареджан, что давало людям определенную гарантию безопасности. Вообще-то мисс Дареджан загрузила в свою машину две коробки. Одну для своего подведомственного проекта, другую для доктора Норфолка. Содержимое второй коробки в случае аварии было бы смертельно опасно для водителя, пассажира и любого человека, который окажется рядом.

Дорога шла то вверх, местами даже очень круто, то резко бросалась с горы, то стекала плавно как река. Иногда она изобиловала серпантинами, когда с одной стороны вертикальная стена, а с другой – обрыв, потом ныряла в скалы и извивалась между ними. Посмотреть было на что, но многообразие тоже быстро утомляет. Поэтому полковник Костатидос временами закрывал глаза, уходя в приятную полудрему.

За свою жизнь он повидал много стран и немало гор, но настоящими считал только Скалистые, тянущиеся от Британской Колумбии в Канаде до штата Нью-Мексико на юго-западе США. Еще Костатидос с уважением относился к вершине Мак-Кинли[5]. Он лишь снисходительно улыбался, когда ему что-то говорили про Эверест. Про Казбек или Эльбрус полковник и слышать не хотел, считая такие горы только холмами. Переубедить Костатидоса было невозможно даже под угрозой расстрела.

– Все. Самый высокий перевал преодолели, дальше ехать будет легче, – сообщила Дареджан. – Правда, сама дорога станет похуже. Но здесь уже можно не опасаться встречных машин. Люди сюда редко заглядывают.

Они как раз миновали развилку. Дорога, ведущая налево, была более приличной и выглядела слегка ухоженной. Та, что вела направо, казалась совсем заброшенной. По ней машины и поехали.

Полковник огляделся. Вид с перевала открывался красивый, правда, американцу никак не верилось, что самый высокий подъем уже преодолен, потому что где-то там, впереди, виднелись мощные и суровые хребты, едва различимые в облачную непогоду.

Костатидос знал, что это Большой Кавказский хребет, отделяющий Грузию от России. Им не было необходимости туда ехать. Все их дела имели конкретное направление и уходили именно туда. Но люди, которые проворачивали такие мероприятия, оставались на месте. Это обстоятельство служило утешением для заморского гостя.

Дорога, как знал полковник, теперь поведет на восток. На запад ехать нельзя. Там уже Южная Осетия, официально считающаяся территорией Грузии, но не всеми, а только теми, кто поддерживал эту маленькую страну, жестоко обиженную огромной Россией. Впрочем, это большинство государств мира. С мнением других сил, выступающих против единства Грузии, можно было бы и не считаться, если бы не была в дело замешана Россия. Ведь именно благодаря ее усилиям Южная Осетия и объявила себя независимым государством.

Вникать во внутренние противоречия Грузии полковник Костатидос не желал. У него имелась своя задача, и он собирался выполнить ее со всем старанием. По большому счету полковнику было безразлично единство Грузии. Если бы не Россия. Раз она вмешалась в это дело, значит, Соединенные Штаты должны быть на противоположной стороне и активно помогать Грузии.

В Южной Осетии сейчас работать было невозможно из-за присутствия там российских военных. Они, конечно, присматриваются к грузинской стороне, и уж, разумеется, глядят во все глаза, когда там вдруг появляются американцы. Но Южная Осетия все равно волновала Костатидоса мало.

Это так называемое государство отделял от России как раз тот самый Большой Кавказский хребет, перевалить через который не сумеет ни один кабан. Эти животные каждую осень мигрируют из Грузии в Северную Осетию и дальше, вплоть до Ставропольского края, минуя Южную Осетию. Об этом наглядно говорила карта миграции диких кабанов, составленная по результатам спутникового контроля, произведенного американскими космическими войсками.

Два года продолжались наблюдения за кабанами, на которых были поставлены электронные метки, фиксируемые спутником. В результате была составлена подробнейшая карта миграции кабаньих стад. Удалось установить и время прохождения ими отдельных участков. Это определило методологию дальнейшей деятельности американских «биологов». Им стало ясно, как именно надо работать в той или иной точке миграционных кабаньих маршрутов.

– Мисс Дареджан, вы бывали в Южной Осетии?

– Я родом оттуда.

– Вот как! Вы осетинка?

– Нет, господин полковник, я грузинка. Но в Южной Осетии раньше жило много грузин. Даже сейчас они там остаются.

– Каково им приходится после той войны? Наверное, налицо сильное этническое давление?

– Моя бабушка не жалуется.

– У вас там осталась бабушка?

– Да.

– Что же вы ее к себе не заберете?

– Она не хочет. Я пыталась, да и мой брат тоже. Но бабушка не желает. У нее свой дом, сад, огород, козы. Следить за всем успевает, за водой к ручью сама ходит. Говорит, когда тяжело станет носить ведра, тогда к нам переедет.

– Сочувствую вашей бабушке.

По большому счету полковнику Костатидосу были безразличны даже судьбы целых народов, не говоря уже об отдельных их представителях. Но он умел выражать сочувствие и всегда делал это, во всем подражая своему правительству. Американские власти смотрят на участь чужих народов только через призму собственной выгоды, но сочувствие никогда не забывают и часто играют на этом.

– Судя по всему, мистера Гиви нам уже не догнать? – спросил полковник.

– Я и не собираюсь этого делать. – Капитан Софикошвили фыркнула словно дикая злобная кошка. – Он за рулем по-настоящему сатанеет. Для Гиви любая машина, идущая впереди, как красная тряпка для быка. Обязательно надо обогнать.

– А если обгонять некого? – спросил полковник.

– Тогда он будет обгонять самого себя, собственную тень, свою мысль. Хотя иногда, надо признать, это его выручает.

– Каким образом?

– Месяц назад мы с ним ехали в одной машине. Руль он, конечно, никому не уступит. Даже собственной жене. Дело было на оживленной трассе. Навстречу на высокой скорости шла большегрузная фура. Гиви, как всегда, не ехал, а летел. Водитель фуры, скорее всего, уснул за рулем и выехал на нашу полосу движения. Я потом анализировала ситуацию. Сама бы я постаралась затормозить, чтобы смягчить столкновение, а Гиви поступил с точностью до наоборот. Он дал по газам и проскочил под самым носом фуры. Ему только задний бампер оторвало. Но столкновения наш друг избежал за счет высокой скорости. Я удивилась, как он сумел так быстро разогнаться. Мастер за рулем!.. С таким соревноваться бесполезно. По крайней мере, нам, простым смертным, не профессиональным гонщикам.

– А если этот гонщик сам уснет? – спросил полковник.

– Он-то? Гиви бессонный как мышь!

– Именно такие герои засыпают чаще других. Потому и случаются аварии. Водитель всего на две секунды закроет глаза, и машина уже слетает с дороги.

«Фольксваген» миновал перевал и плавно пошел на спуск. Софикошвили отпустила педаль сцепления, чтобы не жечь бензин понапрасну, и спускалась накатом, легонько притормаживая только перед поворотами.

Полковник снова закрыл глаза и задремал. В этих местах, далеко от базы, дождь уже кончился. В небе на востоке были видны кусочки неестественно яркого неба, насыщенного глубокой голубизной. Дорога быстро просыхала. Манера вождения капитана Софикошвили сначала слегка насторожила Костатидоса. Теперь, в сравнении с лихостью капитана Джадиани, она казалась американцу вполне умеренной и даже безопасной. Хотя на знаки, ограничивающие скорость, мисс Дареджан не обращала никакого внимания, как и большинство грузинских водителей.

Сам полковник был воспитан иначе. Этот стопроцентный американец дисциплинированно вел себя на дороге и уважал знаки. Сказывалось и его армейское воспитание, которое обязывало уважать все отечественное, родное, особенно законы, распространяя, кстати, их действие на любую страну.

Ровные и широкие дороги, приспособленные под большие автомобили, которые предпочитают американцы, были ему привычны. Это делало Костатидоса, как и всех американских водителей, слегка рассеянным за рулем. В глубине души он понимал, что местные дороги не простят ни малейшей расслабленности. Здесь нужна сосредоточенность и быстрая реакция, адекватная внезапно сложившейся ситуации.

Полковник считал, что это было большим минусом для Грузии. При этом он нисколько не сомневался в том, что американские водители – лучшие в мире. Принцип, согласно которому без машины ты никто, въелся в мистера Костатидоса с самого детства.

Вытравить его из сознания полковника было уже невозможно. Точно так же, как нельзя в самой Америке прожить без автомобиля. Там вся инфраструктура заточена только под эту повозку с мотором. Общественный транспорт хорошо развит исключительно в крупных городах. Но кое-где без машины невозможно добраться даже до магазина с продуктами.