Пока ты веришь - Ирина Шевченко

Надев халат, маг прошел в ту часть помещения, где сейчас велась основная работа. Огороженный белой ширмой угол он еще мог содержать в чистоте: не поскупился и приобрел зачарованный пылесборник. Жаль, на всю лабораторию его мощности не хватало, а у самого создавать подобные вещи не получалось – специализация не та.

– Ну-с, господа, – обратился он к стоявшим в рядок механическим людям. – Приступим.

Мэтр потер руки, снял и отложил в сторону перстень из белого золота с квадратной агатовой печатью.

Давно минули времена, когда в качестве проводников и стабилизаторов силы использовали тяжелые магические жезлы, а то и посохи (извечное заблуждение, будто размер имеет значение), а магини пытались перещеголять друг друга красотой инкрустированных драгоценными камнями волшебных палочек. Теперь в употреблении более удобные предметы: кулоны, броши, булавки, браслеты. Те же кольца. Попробуй определи, какая из блестящих побрякушек – та самая. Не то чтобы маги всерьез опасались лишиться силы вместе с вещью-проводником, все это сказки. Для вора кража артефакта чревата плачевными последствиями: как правило, подобные предметы зачарованы на такой случай. Если нет, то в чужих руках они становились обычными украшениями, и маг ничего не терял, кроме денег и времени на создание нового проводника, но на это время становился слаб и беззащитен, практически как обыкновенный человек, а потому каждый одаренный старался обезопасить себя от подобной напасти.

Вот и кольцо мэтра Лленаса, по сути, единственная драгоценность, которую он носил не снимая, многие считали его «жезлом». А между тем смекалистый маг еще на последнем курсе академии создал для себя другой предмет. Простой серебряный диск, размером не больше мелкой монеты, показался ему замечательным решением. Во-первых, серебро, особенно в затраченных количествах, – это не так дорого, и происходивший из знатного, но обедневшего рода студиоз в состоянии был себе его позволить, а во-вторых, металл чистый, имеющий даже целебные свойства, и можно безбоязненно вшить его под кожу, в ладонь.

Вряд ли Дориан Лленас единственный, кому пришла в голову подобная идея, но среди одаренных по понятным причинам такое не обсуждалось, и знаменитый салджвортский чародей и изобретатель вот уже третье десятилетие молча гордился своей находчивостью.

Большим пальцем левой руки мэтр помассировал правую ладонь в том месте, где едва заметно белел старый шрам и прощупывался заветный диск. Сосредоточился и навел руку на одно из своих созданий.

– Повелеваю тебе… – начал он громко и торжественно.

Затем огляделся, словно не знал, что тут нет и быть не могло свидетелей этого недостойного ученого мужа паясничества, и смущенно откашлялся. Снова, теперь уже без слов, направил ладонь на Джека – работал он до поры лишь с этим экземпляром.

Ни Лленасу, ни кому другому пока не удалось изобрести движитель, достаточно компактный для искусственного тела. Но даже с подобным движителем Джек был бы лишь куклой: ходил бы по прямой, покуда его не развернут, поднимал бы руки и поворачивал голову, когда хозяин переключает выведенные наружу рычажки. А магия не только давала энергию для движения, но и наполняла действия искусственного человека смыслом.

Пока техник Лленас работал над подвижностью искусственного тела, мэтр Дориан составлял формулы «оживляющих» заклинаний. Взяв за основу древние знания о создании големов, маг многократно усложнил и без того непростое плетение, чтобы максимально приблизить поведение механического человека к естественному для людей обычных. Нельзя было упустить ни одной мелочи. Порог? Поднять ногу и переступить. Преграда? Обойти. Или все же убрать? Оказалось, что в разных ситуациях одна и та же цель достигается разными средствами. В итоге удалось составить формулу, которая дорабатывала и совершенствовала бы самое себя. Основа заклинания, записанная на восемь идеальных кристаллов, вставленных в рамку из янтаря, помещалась рядом с другим, более крупным кристаллом, служащим источником питания, в груди Джека. Словно новорожденный ребенок, механический человек учился узнавать мир, и каждое новое знание записывалось в соответствующую ячейку магической решетки. И, как и ребенок, он нуждался в няньке.

Но это – завтра. Сегодня мэтр Дориан дал Эбигейл время осмотреться, а сам планировал поработать над механической составляющей. В идеале искусственное тело должно превосходить человеческое по гибкости, подвижности и выносливости, и маг, точнее, в данном случае – техник, изо всех сил к этому идеалу стремился.

Выходило пока не очень. При первом же шаге, двинувшись слишком резко, Джек едва не упал, а взмахнув рукой, больно стукнул подбежавшего помочь изобретателя по лбу.

– Нужно поработать над волокном для мышц и тканью покрытия, – простонал, потирая место наметившейся шишки, мученик науки. – Чтобы мягче как-то…

Джек обернулся на голос. Темные линзы, заменявшие ему глаза, даже создателя порой ужасали. А ведь предмет, по сути, декоративный. Можно у кукольников заказать по размерам. Голубые или карие. Почему бы нет?

Неизвестно, как долго мэтр Дориан работал бы, не произойди одно событие. А именно – закат. Солнце, во второй половине дня услужливо светившее в окна лаборатории, медленно опустилось и спряталось за крышу соседнего особняка. В дом прокрались сумерки.

Нужно зажечь лампы. Но перед этим, согласно неукоснительно соблюдаемому графику, поужинать.

Маг прошел на кухню. Служанку не звал: в еде он был неприхотлив, а к новейшему своему изобретению – машине для разогрева пищи – все равно никого не подпускал ввиду того, что устройство еще не прошло необходимых испытаний.

Заглянул в холодильный шкаф, раздумывая, какое блюдо проверить на сохранность, а заодно и съесть. Отметил, что кошка не побрезговала позавчерашним соте из баклажанов, а следовательно, его проверять уже не надо. Как и запеканку с лососем. А вот телячьи почки… О нет, тоже не стоит. Семь дней – перебор.

Маг остановил выбор на запеченном с сыром картофеле двухдневной давности и яичном салате, в виде исключения – свежем. А пока запустится разогревающая машина (процесс небыстрый), решил выпить чашечку кофе и все же позвал Эбигейл, чтобы показать той, как пользоваться кофейным аппаратом.

Что девица она неглупая, мэтр Лленас уже понял, но тем не менее разъяснял в мельчайших подробностях:

– В этот резервуар наливается вода. Сюда засыпаются зерна. При повороте вот этого колеса включается мельница, и в эту вот чашу ссыпается уже молотый кофе. Затем ты опускаешь этот рычаг. Отметки «один», «два» и «три» указывают на количество порций. В данном случае выставляем «один». Потом этот рычаг поднимаешь вверх до упора. Необходимое количество кофе и воды отправляется в латунную емкость, а ты поворачиваешь вот эту ручку, и механическое колесико с кремневой крошкой дает искру, от которой зажигается спиртовая горелка. Устройство учитывает плотность и количество жидкости, а также теплоотдачу емкости, и в установленный срок вот эта крышечка накроет горелку и огонь потухнет, после чего напиток можно разливать по чашкам…

– Ой, мамочки! – вырвалось у девушки.

– Не запомнила? – вздохнул маг.

Он приготовился повторить все сначала, но Эбигейл замотала головой:

– Запомнила. Только мороки много, когда тут дел-то всего… Ой!

Она умолкла и вжала голову в плечи, словно ожидала, что сейчас ее станут ругать.

– Договаривай, – приказал маг.

– Колесики эти… И рычажки. Долго больно. Кофе можно в ручной мельнице помолоть, видела тут у вас. Зерна перед тем на сковороде прокалить, даже если они уже жареные, – вкуснее будет. И на спиртовке сварить, чтобы плиту не растапливать. Можно еще пряностей добавить. Кардамон или корицу. Гвоздику. Машина же не добавляет? А можно со сливками и с миндалем.

Она так вкусно рассказывала, что в самом деле захотелось чего-нибудь этакого. Чтобы с корицей. Или с миндалем. И пирожное со сливочным кремом или булочку с мармеладом…

– Ты умеешь варить такой кофе? – спросил мэтр Дориан с сомнением.

– Умею, – ответила девушка, не поднимая головы.

– Ну так… вари. Принесешь в гостиную.

Он поглядел на тихо гудящую разогревающую машину. Пока закипит вода в нижней камере, пока пойдет через решетку пар… И вся еда потом с привкусом железа.

– После разогреешь запеканку и накроешь в столовой, – приказал он работнице.

Если уж кофе готовить умеет, то и с этим справится.

А над машиной еще думать надо.

Глава 4

– Все, что ни делается, – к лучшему, – прошептала Эби, забираясь под покрывало.

Эти слова много лет заменяли ей вечернюю молитву. А иногда и утреннюю.

И ведь помогало. Не всегда, но порой помогало.

Вчера облава, сегодня суд, приговор, страшный маг… А вышло, что жить ей три месяца в хорошем доме, есть досыта и спать на мягкой постели…