Оракулы перекрестков - Эдуард Шауров

Бен тяжело вздохнул и остановился. Сколько он миновал кварталов? Двенадцать? Пятнадцать? Сумерки сгущались с невероятной быстротой. Бен взглянул на часы: половина десятого. Даже если к десяти он доберётся до станции, ему потребуется три часа, чтобы пересечь чёрный буфер, затем ещё три на кольцо «индастри», не меньше двух часов на белый буфер и почти столько же на «воротничок». Итого — без малого двенадцать часов. Бену хотелось заплакать.

Тишина на серых пустынных улицах сгущалась вместе с сумерками. Ни души, только невнятные жутковатые шорохи да обрывки мусора, которые свежий вечерний ветерок гнал по тротуару, хотя район, вне всякого сомнения, был обитаем. Вон, загорелось окошко на пятом этаже, вон — ещё одно. На мгновение у Бенджамиля появилась безумная идея: войти в подъезд и постучать в первую попавшуюся дверь.

Бен вздохнул. Стоять на месте было гораздо страшнее, чем идти, и он пошёл вперёд, внимательно вглядываясь в асфальтовые трещины под ногами и горько сожалея о том, что в карманах нет ничего, хотя бы отдалённо напоминающего оружие. Он даже начал тоскливо оглядываться по сторонам, пытаясь высмотреть какую-нибудь палку или камень. Что угодно, лишь бы придать себе хоть капельку уверенности. Юркая тень, пискнув, метнулась из-под ног, и Мэя прошиб холодный пот.

— Это крыса, всего лишь маленькая крыса, — прошептал Бенджамиль, стараясь унять бешено бьющееся сердце, и в ту же секунду увидел светящийся край объёмной вывески.

Угол первого этажа неказистого трехэтажного дома был охвачен голубым и красным пламенем. Над широкой двустворчатой дверью горела, помаргивая, разинутая акулья пасть, в пасти мерно вращалось нечто вроде корабельного гребного винта. Вокруг зубастой головы с мертвенно-белесыми пуговками глаз пылала багровая надпись: «X. АРЧИ, еда и питье на любой вкус». Во рту у Мэя пересохло, а на языке появился привкус соли. Бенджамиль в нерешительности остановился перед выщербленными ступенями широкого крыльца.

Сквозь металлические жалюзи окон справа и слева от входа пробивался неяркий свет. Мэй осторожно потрогал дверную ручку в форме кольца, ему очень хотелось войти, но акулья пасть над входом выглядела устрашающе. Пару минут Бенджамиль раздумывал, войти или нет, и вдруг, осенённый внезапной догадкой, быстро сунул руку за ворот рубахи. Послушный кругляш оракула сам лёг в ладонь. Поднеся руку к лицу, Бен прошептал:

— Войти или нет? — Шесть раз сжал диск во влажном кулаке и принялся читать высвечивающиеся на дисплее строчки:

Судьба коварна, берегись её,Ножа её смертельно острие,Коль поднесёт тебе красавиц и вино,Остерегись — отравлено питье.

Проклятая игрушка! Бенджамиль беспомощно оглянулся: за спиной, в тени соседнего дома, ждала, поигрывая жестяными ногтями, зловещая улица чёрного буфера. Бен набрал в грудь воздуха и решительно толкнул дверь.

Мягкий бархатный свет струился по полу, отбрасывая нереальные, фантастические тени на окружающие предметы. Негромкая музыка плыла где-то над полом, чуть-чуть повыше света. Бен остановился посередине уютного и почти пустого зала. Несколько лиц лениво обернулось в его сторону.

В конце зала, прямо напротив входа, изгибалась дугой высокая стойка бара. За стойкой, подперев кулаками тяжёлую молотоподобную челюсть, расположился грузный мужчина лет пятидесяти с небольшим, полная противоположность тонкому и изящному Гансану Маншалю. Мужчина с интересом рассматривал посетителя маленькими доброжелательными глазками. Бен, ободрённый его взглядом, пересёк зал.

— Здравствуйте, сударь, — обратился он к бармену, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. — Могу я поговорить с хозяином этого заведения?

— Запросто, — сипло прогудел мужчина. — Хаарон Арчи к вашим услугам.

— Я, видите ли, был здесь по делам, — принялся сбивчиво объяснять Бен. — Моя фамилия Мэй, мне нужно добраться до станции тубвея. Мне объяснили, что она где-то неподалёку, но я, похоже, заблудился. Я пытался позвонить, но мой телефон, кажется, сломался. Вы позволите позвонить с вашего? Я хочу вызвать такси, мне бы…

— Ваша клипса в порядке, — прервал Бенджамиля бармен, звуки его голоса наводили на мысли о ржавом железе и застарелом бронхите. — Просто связи нет.

— Почему? — удивлённо спросил Мэй.

— Генератор объёмных помех, — туманно объяснил бармен. — Сити глушит базовую станцию.

— Зачем? — ещё больше удивился Бен.

— Это вы уж у них сами спросите! — Бармен засмеялся, словно чёрствую корку каблуком раздавили.

— Значит, позвонить вообще нельзя? — огорчился Бенджамиль.

— Отчего нельзя? — Сиплоголосый Арчи нагнулся, вытащил откуда-то прозрачный футляр и положил на стойку.

В футляре поблёскивал шарик телефона-ракушки.

— Вот, — Арчи ткнул в телефон заскорузлым пальцем, — через китайский спутник можно.

Бен протянул было руку, но бармен быстро накрыл футляр широкой ладонью.

— Так не пойдёт, сударь, — сказал он миролюбиво. — У меня бар, а не благотворительный фонд. Закажите себе соевое рагу или шанбургер и звоните на здоровье. Моё заведение — лучшая лицензированная дыра во всей пограничной зоне. Лицензия от корпорации и лицензия от пульпы. Это вам не пустой звук, сударь.

«Дьявол»! — подумал Бен, а вслух попросил:

— Дайте мне рагу и каких-нибудь чипсов, на ваше усмотрение.

— А еду у меня заказывают только под выпивку. — Арчи улыбнулся от уха до уха. — Такова политика заведения.

— Политика? — Бен посмотрел на хозяина круглыми глазами. — Ну хорошо, дайте к чипсам кружку тёмного пива.

— Когда я говорю «выпивка», я имею в виду настоящую выпивку. — Бармен улыбнулся ещё шире. — Мочой не торгуем.

— Я в этом не очень разбираюсь, — признался Бенджамиль. — Вы мне сами что-нибудь посоветуйте.

— Это смотря по тому, сколько вы готовы потратить, — принялся объяснять бармен, поглаживая ладонью блестящую лысину. — Самое дешёвое пойло называется «чёрный буфер», на вкус так себе, но кишки прочищает до самой задницы. Самое дорогое — «Столичная водка», контрабанда из Байкальской Автономии. Триста марок за джилл.

— Мне чего-нибудь попроще, — жалобно попросил Бен.

— Не всякому по карману, — согласился Арчи. — Закажите «Бэксберг» из Большого Кейптауна, почти настоящий бренди, двенадцать марок за порцию.

— Бэксберг так бэксберг, — вздохнул Бенджамиль. — Сколько мне за всё заплатить? — Он оттопырил мизинец и огляделся в поисках кассового терминала.

Арчи, от души забавляясь, покрутил мощной борцовской шеей:

— Вы ведь корпи? Ну, в смысле, работаете на корпорацию.

Бен кивнул.

— Я не держу кредитного автомата, — продолжал бармен. — Да и вам ни к чему афишировать, что пили крепкое на окраине буфера. Так что готовьте наличные, сударь!

— У меня… — беспомощно начал Мэй и вспомнил, что в кармане его брюк лежат четыре сотенные банкноты, один полтинник, десятка и девять монет по одной марке.

— Семнадцать девяносто, сударь! — Бармен было нахмурился, но, видя, что клиент достаёт деньги, опять пришёл в хорошее расположение духа. — Выбирайте столик, — сказал он, указывая в зал, — через пару минут я пришлю вам заказ.

— А можно сначала позвонить? — Бен робко указал на телефон.

— Конечно. — Арчи пододвинул к Бенджамилю футляр, но, едва тот протянул руку, снова накрыл коробочку ладонью. — Звонок будет стоить вам пять марок. — Бармен принялся загибать пальцы. — Ещё двести возьмёт с вас транспортная компания за вызов и аренду машины. В куче будет двести пять. Есть предложение: сегодня я закрываюсь в три. У меня есть мобиль. Если подождёте до закрытия, я могу подбросить вас до станции. И это обойдётся вам всего в пятьдесят. Идёт?

— Идет! — обрадованно сказал Бен.

«Этот Арчи ничего себе тип», — думал Бен, усаживаясь за маленький круглый столик.

Кроме Бенджамиля в зале сидело ещё человек семь-восемь, со стороны одного из столов доносились невнятные обрывки разговора, остальные посетители не обращали друг на друга ровным счётом никакого внимания. Не успел слегка успокоившийся Бен хоть немного оглядеться, как из-за барной стойки выкатил шустрый коротышка-робот с вытянутой каплеобразной головой и поставил перед Мэем тарелку с дымящимся рагу, блюдце с чипсами и широкий толстостенный стакан с коричневатой, терпко пахнущей жидкостью. Видимо, в чёрном буфере плевали на пятнадцатую поправку к закону Киттеля. Бенджамиль понюхал рагу и осторожно пригубил бренди. Бен ещё никогда не пробовал такого крепкого напитка. Светло-коричневая жидкость словно огнём обожгла горло и язык, но через мгновение горечь ожога рассыпалась приятным теплом и потекла по гортани вкусом жжёного сахара. Бенджамилю всегда нравилось пиво, а ещё больше синтетические вина, он иногда покупал их в торговом центре бело-оранжевого сектора аутсайда, но бренди… это было что-то. Мэй отхлебнул смелее и принялся за рагу. Только сейчас он понял, насколько проголодался. Рагу оказалось вполне съедобным, а главное, горячим, алкоголь легчайшей волной ударил в голову, и вечернее приключение уже начало казаться Бену не таким страшным, как вначале.