Защитник - Дмитрий Орлов

— Ты что, сдурел?! — заорал он на меня.

— Извини Реджи, но ты был без сознания, ну и я постарался привести тебя в чувство.

— Привести в чувство… утопив на хрен в бочке?!

— Я думаю ты через чур сгущаешь краски.

— Какие в ж. у краски? Я тут чуть концы не отдал!

— Зато я точно уверен что ты жив.

— Да пошел ты… со своей уверенностью. Я теперь похож на облезлую крысу только без хвоста. А ведь ты знал, что так получиться?

— С чем, с бочкой?

— Нет, я про истеричку с метлой.

— Скажем так — предполагал. Я просто перед "солнцем" никогда не пресмыкался.

— Это была всего лишь шутка, — буркнул Реджи, выбираясь на край бочки.

— Я так и понял, до сих пор смеюсь. Хочешь яблоко? Торговка была настолько щедра, что осчастливила меня парой бесплатных яблок.

— С чего бы это? Мое например тело, не слишком заметило ее добросердечность. Да и с видом яблок у меня сейчас не очень хорошая ассоциация. Боюсь как бы это в фобию не переросло.

— Ну как знаешь, а я пожалуй перекушу.

Пара яблок пролетели почти незаметно, чувство голода никуда не ушло. И я серьезно нацелился опустошить запасы какого-нибудь приличного трактира. Реджи некоторое время дулся изображая обиженного до глубины души хомяка. Но стоило мне заикнуться о расставании, и кровная обида была тут же забыта.

— Тебе повезло, у меня большое и доброе сердце, — сообщил он, взъерошив на голове шерсть для лучшей просушки. Но на твоем месте я бы так сильно не радовался. В следующий раз я ведь могу и бросить тебя на произвол судьбы. А если на чистоту, то ты мерзкий, подлый…

Реджи спрыгнул с бочки и стал внимательно меня разглядывать.

— Смуглая кожа, светлые волосы, уши вроде человеческие, но верхний край слегка заостренный, — перечислял он то, что видел. Голубые глаза… стоп, ты же этот… как его…

Реджи держась левой лапкой за лоб, правой щелкал пальцами пытаясь вспомнить кого я ему напоминаю.

— Эльф, точно, эльф, — обрадовался он. Потом добавил: — Темный эльф, только слегка перекаченный, для эльфа конечно.

— Теперь ты обо мне знаешь все, и мы можем расстаться, — обрадовал я его.

— О расставании я не говорил. Да, ты мерзкий и подлый, но и я не подарок. Мы просто созданы друг для друга!

Его радостная физиономия начала меня беспокоить.

— Так, кажется веник тебе основательно черепушку повредил.

— Да брось ты, попав сюда и поучаствовав в экспериментах неандертальца от науки, я понял, меня не так просто прихлопнуть.

— Вот значит благодаря кому ты стал оборотнем.

— Ну, точно утверждать не буду, он много чего со мной делал в надежде узнать где находятся сокровища. Возможно какое-то зелье из безумного количества выпитого мной и вызвало побочный эффект. Но зато теперь мы порвем любого и не меряно капусты нарубим.

— Я не совсем понимаю что означают слова: "побочный эффект" а уж "рубить капусту" мне вообще не хочется. Ты слишком много непонятных слов говоришь, и вот это меня пугает.

— Вообще-то немного странно слышать про испуг из уст темного эльфа.

— Темным у меня был только отец, а мать обычный человек. Этим и объясняются мои мышцы и голубые глаза.

Возможно я бы мог ему еще кое-что поведать, но Реджи не собирался меня слушать. Забравшись ко мне на плечо, просто поинтересовался куда я собираюсь идти. Пришлось ему в двух словах объяснить что я голоден и собираюсь зайти в трактир. Реджи меня всецело поддержал, что и не удивительно, он ведь никогда не откажется чего-нибудь пожевать.

Глава 6

Уж не знаю кого благодарить но мне удалось набить желудок и никто к нам не пристал. Реджи понятное дело тоже в накладе не остался. Ел за четверых, и теперь был похож на шар нежели на хомяка. Засиживаться в трактире дольше, чем это требовалось для опустошения тарелок, я не собирался. Деньги полученные за последнюю работу не такие большие как может показаться. И мне приходиться думать о будущем. А значит путь мой лежит в круг найма. Там собираются только свободные агенты. Те кому удалось получить это звание могут рассчитывать на более высокие ставки. Но главное ни с кем не придется делиться, ну разве что налог в казну города оплатить.

На дворе полдень, а улицы пустынны, такое можно встретить только здесь, в Аукционе. В других городах безумный гвалт, а здесь тишина да покой. Но через пару часов такая идиллия прекратится. В доме сбыта закончатся торги и людской поток сдерживаемый стенами ринется на улицы города. За это время нужно обязательно добраться до круга. В противном случае мне грозит протискиваться сквозь толпу. С полным желудком такие упражнения явно организму на пользу не пойдут.

Покинув приютивший нас трактир, я направился короткой дорогой в круг найма.

— Куда мы идем? — поинтересовался Реджи, держась за воротник и стараясь не свалиться с плеча.

— Туда, где я надеюсь меня наймут за очень приличное вознаграждение.

— Значить идем продаваться за презренный метал?

— Ну что-то вроде того, — согласился я. Хотя, если честно, мы все за что-нибудь продаемся. Даже те кто покупает, тоже продаются — только за более высокую цену.

— Если уж суждено стать продажной девкой, то по крайней мере надо найти клиента по богаче, — выдал здравую мысль Реджи.

— Самые богатые клиенты, защитников нанимают только в круге найма. Статус свободного агента, вот на что они обращают внимание.

— А обычный защитник туда попасть не может?

— Может, но только если у него проблемы с головой и он пройдет туда не через главный вход. При найме его обязательно вычислят и казнят, это в лучшем случае.

— А что будет в худшем, — спросил Реджи.

— В худшем, его продадут в рабство арахнидам.

— Это еще кто?

— Паук с торсом человека, остальное родное. Из-за того что голова у них осталась паучья говорят они с трудом. Но при желании и с некоторой долей фантазии понять их можно. Вот только я бы не советовал с ними общаться.

— Почему?

— Потому что в первом случае ты работорговец, а во втором — раб.

— Но все же быть работорговцем лучше чем рабом.

— Для кого-то может и лучше, но для меня это одно и тоже. Хотя все же нет, работорговцем хуже.

— Почему хуже-то? — удивился Реджи, и поудобней уселся на плече.

— Рабом ты становишься не по своей воле, а работорговцем сам.

— Ладно уж, уговорил чертяка, буду теперь правильным. И что нам теперь делать? Бежать освобождать угнетенных?

— Это не мое дело, я защитник. Интерес у меня один — жизнь нанимателя, не более.