Журнал Наш Современник №7 (2004) - Журнал Наш Современник

Во всяком случае, такую позицию оппозиционеры занимали до послед­него времени... Поддержка, оказанная Кремлем Кочаряну на выборах 2003 года, была воспринята ими с недоумением и нескрываемой обидой. В Ереване прошли митинги протеста, наблюдатели отмечали: на них впервые появились антироссийские лозунги.

А между тем влияние оппозиции за последние месяцы усилилось. Чему способствовали непопулярные меры правительства: повышение тарифов на воду и газ, а также рост цен на хлеб. Это у нас в России рост тарифов и цен вызывает единодушную народную поддержку власти: “Спасибо партии родной” (благо, партия вновь на посту — “Единая Россия”). В Армении, как видно, живут  н о р м а л ь н ы е  люди. Почувствовав, как худеют их кошельки, они вышли на улицы. Динамика весенних выступлений такова: ереванский митинг 6 апреля — 25 тыс. человек, 9 апреля — 45 тыс., 13 апреля — 50 тыс.

Экономический протест подкреплен политическими требованиями. Оппозиция считает президентские выборы 2003 года фальсифицированными. Надо сказать, для этого есть немало оснований. О грубых подтасовках заявляли международные наблюдатели. А Конституционный суд республики даже постановил провести референдум о доверии Кочаряну.

Все ждали, что скажут США и Россия. И тут Вашингтон взял паузу. Изящным маневром передал инициативу Москве, предоставив возможность сделать все ошибки, на которые способна российская дипломатия. Москва в третий раз (сакральное число!) поддержала Кочаряна.

После жестокого разгона оппозиционной манифестации 13 апреля (“воен­ная операция против народа” — окрестили ее в Ереване) Путин позвонил армянскому президенту. Это было воспринято как  п р я м а я  п о д д е р ж к а. В республике мгновенно ожили настроения конца 80-х, когда Москву обвиняли в подавлении всяческих свобод. Так мастерски превращать друзей во врагов, оставлять сожженную землю там, где можно надеяться на обильные всходы, под силу, наверное, только кремлевским стратегам.

Кремль сам себя напугал призраком “революции роз”,  в  д а н н о м  с л у- ч а е, как представляется, вполне бесплодным. Не нужно обладать особым умом, чтобы разглядеть различия между американским выучеником Саакашвили и Степаном Демирчяном, который не без основания может подозревать американцев в убийстве своего отца!

А “тихие американцы” (трудовая биография посла в Ереване Джона Ордуэя столь же красноречива, как у его тбилисского коллеги Ричарда Майлса) выжидают. Они и здесь зарезервировали лучшие места — “беспри­страстных” арбитров. К ним взывает Кочарян. К ним вынуждена обращаться оппозиция. В случае победы она будет благодарна Соединенным Штатам хотя бы за то, что в кризисной ситуации они вели себя не так, как Россия. Удержится Кочарян, ему, по мнению наблюдателей, придется продемонстри­ровать полную покорность, чтобы в Вашингтоне согласились забыть о “нарушениях прав человека” во время разгона оппозиционных митингов...

Об Азербайджане не упоминаю. После того как Москва еще при Ельцине сдала местных коммунистов, ей не на кого там опереться. Наследник Гейдара Алиева Ильхам поручил американцам модернизацию военных аэродромов. В США будут обучаться офицеры национальной армии. Да и в самом Азербайджане, по прогнозам политологов, в ближайшее время появятся мобильные подразделения вооруженных сил США.

Завершая перечень утрат, приведу выразительную цитату: “Затеянная Вашингтоном на Кавказе сразу же после распада СССР серьезная игра подходит к концу. Дело идет к полному вытеснению России из этого региона. Решающим в этой игре был минувший, 2003 год, когда Россия то и дело путала свои ставки в странах Южного Кавказа и одну за другой теряла свои позиции. США, напротив, свои позиции там усиливали” (“Независимая газета”, 09.02.2004).

*   *   *

Знаковое событие закавказской эпопеи — падение Аджарии — совпало по времени с двумя церемониями в Москве. Инаугурацией Путина и Парадом Победы. Обе церемонии прошли пышно — на грани театральности. И все эти новоявленные “кавалергарды” конного конвоя, нелепо подпрыгивавшие в седлах, и эти солдаты-балеруны, исполнявшие “дефиле с карабинами”, смотрелись  с т а т и с т а м и  в  ф а р с е,  разворачивающемся на фоне  п о д- л и н н о й  д р а м ы.

Здесь, в Кремле, бахвалились славной тысячелетней историей. Здесь красовались под стягами советской победы. А там, на Кавказе, “новая демократическая Россия” терпела унизительное поражение.  П е р е ч е р к и- в а ю щ е е  завоевания отцов и дедов. Уходила бесславно, сдавая своих сторонников, свои военные базы, недавно еще свои рубежи.

В разгар торжеств из Чечни пришло известие о гибели А. Кадырова. После чего происходящее приобрело и вовсе инфернальный оттенок. И как-то по-особому зазвучали слова дикторов: руководство страны поднимается на  в р е м е н н у ю  трибуну, парад принимает  и с п о л н я ю щ и й  о б я з а н- н о с т и  министра обороны.

А вечером телевизионная Россия, как и после теракта в Каспийске, пела и плясала. Подумаешь, грохнули президента. Не главного же! Обойдется...

Омерзительное зрелище.

Безволие — тоже измена

Нам скажут: а что мы можем сделать? Стараемся, продвигаем идеи, готовим решения. Но обстоятельства! Вы же знаете, обстоятельства не благоприятствуют России.

Так говорят чиновники второго-третьего звена. Верховная власть объяснениями общество не удостаивает. Да и сами провалы внешней политики — и не какой-нибудь амбициозной, “имперской”, а той самой Realpolitik, на которую Запад вроде бы готов выдать лицензию Москве, — не признает. Еще бы! Когда тебе закатывают оплеуху, как-то не хочется созывать пресс-конференцию и делать по этому поводу официальное заявление...

Деятелям рангом пониже объясняться приходится. И перед начальством — требует! И перед публикой — недоумевает. Да и западное давление для этих людей — явление отнюдь не виртуальное. До физических оплеух дело, понятно, не доходит, но политические они получают чуть ли не каждый день. В такой ситуации желание оправдаться вполне естественно.

Вот и оправдываются — обстоятельствами. Сделайте выборку из газет за любую неделю и наберете целый пук намеков, замысловатых кивков на кого-то и на что-то, завуалированных, а то и прямых ссылок на “неблаго­приятные факторы”. Не будем размениваться на мелочи — выделим основные.

Фактор первый: общая  с л а б о с т ь  Р о с с и и. До начала нефтяного бума наше экономическое, а вместе с ним политическое, военное и пр. положение было плачевно. Со слабыми не церемонятся.

Фактор второй: н а ц и о н а л ь н ы й  с е п а р а т и з м  в РФ, вплоть до горячего конфликта в Чечне. Две военные кампании в мятежной республике дорого стоили и российской дипломатии, и всей России. Для того они и затевались. Мотивация не сводится к борьбе за пресловутую трубу, как нам объясняли политологи, а тем более к столкновению амбиций пьяного Ельцина и самолюбивого Дудаева. Спьяну, знаете ли, в морду бьют да пресс-секретаря Костикова за борт “в набежавшую волну” бросают. Тяжелую военную технику двигают в бой более серьезные мотивы.

Западный (в частности британский) след в чеченском конфликте обстоя­тельно прослежен в книге К. Мяло “Россия в последних войнах XX века” (М., 2002).

Действуя с присущей ему методичностью, Запад сделал все, чтобы удержать раздутый конфликт в центре мирового внимания. Воспользовались услугами небезызвестного лорда Джадда (опять-таки англичанина), наезжавшего в Грозный с бесчисленными проверками и оповещавшего мир о подавлении прав и свобод чеченского народа. Достаточно сравнить это воспаленное внимание с нулевой реакцией на аналогичные конфликты в индийском штате Джамму и Кашмир, в тамильских районах Шри Ланки, на мусульманском севере Филиппин, чтобы выявить  с п е ц и ф и ч е с к у ю  з а и н т е р е с о в а н н о с т ь Запада в происходящем на Кавказе.

Чеченский конфликт по рукам и ногам связал мидовцев. И не только их — на Стамбульском саммите ОБСЕ 1999 года Ельцин согласился на вывод россий­ских войск из Грузии и Приднестровья в обмен на сворачивание дис­кус­сии по Чечне. И на полном серьезе считал это своей внешнеполитической победой!

И впоследствии при обсуждении натовской агрессии в Югославии и англо-американского вторжения в Ирак нам неизменно припоминали Чечню. Предлагая своего рода пакт о взаимном умолчании: вы не перечите нам, а мы — до времени (это неизменно подчеркивали!) — закрываем глаза на происходящее в Чечне.

Проблема сепаратизма в России автоматически блокировала и попытки “самопровозглашенных” республик заручиться поддержкой Москвы. Абхазия, Южная Осетия, Аджария, Приднестровье, Крым тщетно стучались в кремлевские двери. “Что вы, что вы! — урезонивали их. — Как мы можем поддер­живать “мятежные” автономии, имея на руках незамиренную Чечню? Нас тут же обвинят в непоследовательности, двуличии, а то и в великодержав­ности — самом страшном из перечня смертных грехов, который Запад время от времени для острастки предъявляет России”.