Девочка Дракона - Юлия Четвергова

— Ты жалок! — бросила ему напоследок.

Надо было срочно убираться отсюда, пока гиены тоже не очухались от первого шока, что кто-то не боится их и может огрызнуться в ответ. Подхватив Кравцову под подмышки, я проскользнула с ней к выходу, не забыв грубо пихнуть плечом Грозовского, чтобы тот убрался с дороги.

Вопреки моим опасениям, нас никто не задержал. Никто и не заметил, что в ВИП-комнате, где тусовались Покорители и Ко, что-то произошло. Люди продолжали дрыгаться под музыку и пить бесконечное количество спиртного. Словно в их жизни больше не было никакой радости.

Я не стала обсуждать произошедшее со Стасей, поэтому в такси мы ехали молча. Я, периодически смотря на неё, и она — смотря в окно безучастным взглядом.

Когда между нами образовалась та самая пропасть? Когда она перестала доверять мне настолько, что не рассказала о том, что случилось между ней и Грозовским? И когда я сама перестала замечать напускную весёлость и фальшивые улыбки подруги?

Теперь, после всего, вспоминая встречи со Стасей, я могла разглядеть настоящие эмоции, которые пожирали её последнее время. И поняла, наконец, где она на самом деле пропадала, потому что мы с ней стали реже видеться после пар последние две недели.

Она вся будто угасла. Сгорбилась, стараясь уменьшиться в размерах. Маленькое и глупое солнышко, которое заслонила туча. Огромная туча по имени «Роман». Не зря у него такая звучная фамилия — Грозовский.

Слов утешения, как назло, не находилось. Я только искусала губы в попытке сказать хоть что-нибудь. И тяжело вздыхала. Иного не оставалось.

Погода за окном портилась. Хлынул дождь, омывая стёкла машины струями воды и размывая дорогу через лесополосу. Перспектива застрять посреди бездорожья пугала. Но, к счастью, мы успели выехать на шоссе прежде, чем что-то случилось.

Чтобы хоть как-то поддержать Стасю, я придвинулась ближе, приобняв её за плечи. Утешающе погладила по спине, но она никак на это не отреагировала. Взгляд потухший, направленный внутрь себя.

Я знала это её состояние. В такие моменты мне просто оставалось быть рядом и ждать, пока она хоть немного высунется наружу, чтобы я могла её ухватить и вытащить из тоскливого омута окончательно.

А слова… Сейчас она меня вряд ли услышит. Будь это слова поддержки или нравоучений — неважно.

И как она умудрилась попасть в постель Грозовскому? Да ещё и после такого продолжать бегать за ним…

Я покачала головой в ответ на свои мысли. Вопросов было много, а чтобы получить ответы, нужно время. Которого постоянно мало. А ещё в воздухе витало ощущение, что я очень сильно с чем-то опоздала. Вот только с чем — не понимала.

И только проводив подругу до небольшой однокомнатной квартиры на третьем этаже и передав девушку в руки взволнованной матери, я смогла уехать домой.

Но на душе было всё также тревожно. А прогремевшая вслед за хлопнувшей дверцей машины гроза, словно стала предвестником. Началом ада, о котором я даже и не подозревала.

***

Роман Грозовский

Эта бестия…

Залпом опрокинув в себя остатки коньяка, с размаху кинул стакан в стену. Тот вдребезги разлетелся на тысячи мельчайших осколков, чудесно вписавшись в разгромленный интерьер. Гости постарались.

Скинув опостылевшие за этот день джинсы, переоделся в спортивки, до которых еле добрался. На полу кругом валялись конфетти, палочки от съеденных закусок, часть вообще была залита дорогим виски десятилетней выдержки. Поэтому, чтобы дошататься до шкафа, приходилось проявлять мастерство заправского ловкача.

А в голове всё это время крутились слова дерзкой блондинки, поставленные одним из моих тараканов на «репит». И вынуждающие каждый раз стискивать зубы от злости.

Как она вообще посмела разговаривать со мной в подобном тоне, ещё и поливать грязью на глазах у всех? Чёртова стерва!

Не встаёт в ответственный момент? Ну-ну. Знала бы она, как хотелось нагнуть её в тот же миг и продемонстрировать, насколько она ошибается. Чтобы проучить. Чтобы и думать забыла, как смотреть на меня с вызовом в глубоких синих глазах.

Если бы могла читать мысли, бежала бы дальше, чем видит. Или сама бы залезла в штаны, как её приставучая подружка, которая весь мозг выела за две недели. Поджидала меня на парковке универа, караулила у ворот особняка, заваливала кучей смсок и трезвонила до тех пор, пока не закинул её в ЧС.

Я уже триста раз успел пожалеть, что по пьяни оприходовал Настю. Которая, к слову оказалась достаточно умелой любовницей. Удовольствие доставить могла. Вот только не цепляло. На один раз. Такая же, как и сотни других до неё.

Почувствовав дичайшую усталость, свалился в кресло, прикрыв глаза. А перед внутренним взором снова она — девушка, источающая приторный аромат персика. Наверняка, дешёвого геля для душа. Дышать невозможно!

Откуда только взялась на мою ненормальную голову? Зачем вообще сюда заявилась, если впала в бешенство от моих предъяв и того, зачем тут все, собственно, и собрались?

Но этот бунтарский взгляд там, за домом, всё никак не хотел выходить из головы. И без того одурманенная алкоголем голова, затуманивалась ещё больше, стоило представить, как я вжимаю мягкое, податливое тело в дверь, ощущая все выпуклости маленькой злюки, подхватываю её и…

И раздаётся трель дверного звонка.

С губ слетел стон досады. Нехотя поднявшись с облюбованного кресла, побрёл открывать тому, кто сто пудово что-то забыл в особняке родителей, которые свалили на остров «райского наслаждения».

И не прогадал. Распахнув дверь, облокотился одной рукой об косяк и недовольно уставился на предутреннего визитёра.

Татьяна Соловьёва. Дочь знаменитых родителей, певца и актрисы, которая унаследовала понемногу и от отца и от матери.

«Но, всё же, больше от матери», — подумал я, смотря на то, как длинноволосая, стройная и красивая шатенка демонстрирует мне своё актерское мастерство, надув пухлые губки, сделанные в кабинете косметолога.

— Ромочка, дорогой, я тут, кажется, забыла свой клатч. Ты не мог бы помочь мне поискать его? Вовремя вспомнила, когда таксист спросил, чем буду оплачивать поездку: наличными или картой?

— Могла расплатиться натурой, тебе не привыкать. — безразлично бросил я, однако пропустил девушку внутрь. — Позвонила бы из дома, завтра в универ завёз.

— Почему ты всегда такой грубый, сладенький? — прильнула к моему обнаженному торсу. — Я ведь не только из-за клатча вернулась. — сверкнула подведенными кошачьими глазами Таня и провела коготком по моей груди вниз.

Чего и стоило ожидать. Я в глазах этой кокетки, как не завоеванный трофей. И, похоже, она не успокоится, пока не залезет ко мне в койку, как проделала это со Стасом и