Тьма в его сердце - Селина Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подхватил две чашки кофе и поставил одну передо мной.
– Даже и не думай, – предостерегающе начала я.
– О чем ты?
– Я надеялась избежать этого разговора, но ты вынуждаешь меня.
Конрад сел в кресло, сделал глоток кофе и пожал плечами, словно понятия не имел, к чему я веду.
– Я все еще не понимаю, – сказал он, покачивая мыском ботинка и наклонив голову вправо.
– Ты знаешь, не смей приближаться к моим сотрудникам, – пригрозила я ему пальцем.
Он рассмеялся. Однако мне совсем не было смешно.
– Я серьезно, Конрад, ассистентку не трахать!
– Ты забываешь, что я твой босс, Джо-джо. А даже если бы это было не так, мама передала каждому из нас равное количество акций. Лина такая же твоя сотрудница, как и моя. Да и что такого, если мы переспим, это вообще не твое дело, тебе не кажется? – Конрад раскинул руки в стороны. – И замечу, это она раздевает меня глазами, а не я ее.
От его самоуверенного тона меня передернуло.
– Что такого? – в напускной задумчивости я приложила палец к губам, затем придвинувшись ближе к столу и сложив руки в замок перед собой продолжила:
– Дай подумать, Лина лишится работы и возможности реализоваться, но это в лучшем случае, ведь тебе плевать на нее. В худшем случае, на тебя донесут за харрасмент, – закончив, ядовито улыбнулась я. – Как тебе такое, братец?
– Так себе перспектива, – остудив свой пыл, сказал Конрад, почесывая затылок.
– Вот и прекрасно! А теперь давай ты дашь мне спокойно выпить свой кофе.
Через пару недель будет год, как я работаю в отеле управляющей. Когда-то я рассчитывала занять место в правлении, наравне с Конрадом. Но отцу никогда не нравилась эта идея. Он видел меня незрелой, глупой, маленькой девочкой, и говорил, что я не должна лезть в дела взрослых.
Конрад всегда был любимчиком в семье. После развода родителей мне пришлось довольствоваться теми крохами внимания, которыми отец одаривал меня: одна встреча и пара телефонных разговоров в год. Брат в свое время получил все и сразу, отец доверял ему, хотя это было совсем не взаимно.
Родительская любовь самая страшная вещь на свете: она может вознести к небесам или уничтожить полностью, оставив после себя лишь выжженную землю. Родители могут дать ребенку крылья, а могут отрезать их, потребовав после этого благодарности. Мои крылья отрезали уже давно, и они не подлежат восстановлению.
Обиднее всего, что того процента акций, что значился за мной, хватало чтобы иметь голос, но все еще не достаточно для того, чтобы быть услышанным. Контрольный пакет акций принадлежал Томасу. Поэтому все решения принимал он.
Возможно, так будет лучше, я приму это. Ведь родители всегда знают, что нужно детям.
Глава 3
Джоанна
– Повторить, – крикнула Барбара, жестом подзывая бармена, чтобы тот подал нам новые коктейли. – Так и что на этот раз натворил твой папаша?
Мой рассеянный взгляд скользнул по лицу подруги. С Барбарой мы дружили уже около трех лет.
– Как всегда, обесценивание моих стараний и игнорирование моего существования, – монотонно произнесла я.
– Можно больше конкретики?
– Я не хочу говорить об этом, – отмахнулась я.
Барная стойка, за которой мы сидели, была расположена в форме буквы «о». В центре располагался большой бар, и несколько барменов, которые как деловые пчелки бегали от одного клиента к другому.
Этот клуб был одним из самых модных в районе Верхнего Ист-Сайда. На входе строгий фейсконтроль, однако сюда могли попасть люди различных социальных групп. Помещение клуба совмещало в себе две зоны. На первом этаже располагался танцпол и бар. Второй этаж был спроектирован в виде огромного балкона, огибающего все помещение по кругу. На втором этаже, располагались столики с диванчиками, оттуда гости могли наблюдать за танцующими на первом этаже людьми. Вот только второй этаж был не для всех, только вип-персоны могли попасть туда.
Мы с подругой входили в негласный список «элиты Нью-Йорка», но обеим больше нравилось наслаждаться музыкой и обществом на первом этаже. Все кто собирался выше, были напыщенными индюками, с палкой в заднице, которая не давала им возможности нормально разговаривать с людьми, чей социальный статус был хоть немного ниже.
– Почему ты не хочешь рассказывать об отце? Ты не доверяешь мне? – обиженным голосом спросила она.
Официант поставил перед нами по новой порции коктейля и лучезарно улыбнулся обеим.
– Он опять сказал что-то не то или снова поставил Конрада выше? – спросила Барбара, интонацией выдававшей сильный интерес, такой, который заставлял ее идти напролом как упрямый баран.
– Барби! – воскликнула я, злобно сверкнув глазами.
Подруга возмущенно вскинула брови и даже приоткрыла рот, сделав вдох так яростно, что казалось, от переизбытка кислорода у нее закружится голова.
– Не смей называть меня так! – зашипела она.
– Я не хочу говорить об этом, понимаешь? Мне нужно провести вечер, не вспоминая об отце, работе или даже Конраде.
Барбара нехотя кивнула.
– Прости, – сказала она, откидывая от лица упавшие пряди, тон ее не был раскаивающимся, – возможно я немного надавила.
Барбара не была довольна своей внешностью. Светлые волосы, голубые глаза, миниатюрность и нежные черты лица в своей комбинации делали ее похожей на куклу Барби. Именно поэтому она так ощетинилась от простого прозвища. Одноименная кукла считалась глупым куском пластика и синтетических волос, таких сравнений Барбара не хотела. Она была слишком эмоциональна, драматична, любопытна и в какой-то степени наивна, но никак не глупа.
– Да, как стотонный танк.
Чтобы спрятать улыбку я обхватила губами трубочку и стала потягивать из стакана свой клубничный мохито. Сладкий холодный напиток наполнил тело теплым, как патока блаженством. Это была уже третья порция.
– Лучше быть танком, чем велосипедом, – сказала она, дернув плечиком. Лямка ее синего, как ночь, платья, немного съехала в сторону, но она быстро ее поправила.
Барбара сама создавала одежду и держала маленький бутик на Манхэттене. Благодаря такому выгодному расположению, туда часто забредали дамы, которые привыкли тратить в день такие суммы, которые люди зарабатывали за год. Барбара вкладывала душу в это дело, однако мировой известности, о которой она мечтала, пока не случилось.
Мне так сильно нравились ее творения, что даже сейчас я была одета в платье придуманное Барбарой: черное и возмутительно короткое, как сказала бы моя бабушка. Тонкие бретели подчеркивали ключицы, а облегающий фасон выделял все сексуальные изгибы фигуры.
– Думаю, нужно еще выпить, – сказала подруга.
Вечер только начался, а я уже чувствовала, приятную слабость из-за коктейлей.
С приближением ночи в помещении
