Последний час декабря (сборник) - Галия Мавлютова

Женя провела в кафе еще полчаса, листая книгу, а потом, уже собираясь уходить, взглянула в окно и не поверила своим глазам. В городе шел снег. Он засыпал Невский проспект, прохожих, елку у Казанского собора. В этом снеге была чистота, какая-то детская радость, надежда, и Женя обрадовалась ему, как чуду.

На следующий вечер, после занятий со своими юными художниками, Женя поехала на Васильевский остров. Искомый дом находился рядом с Андреевским собором. Такие старые петербургские дома Женя уважительно называла домами «с историей» – уж они-то на своем веку повидали много…

Пройдя в просторную парадную и оказавшись перед нужной квартирой, Женя разволновалась. Ей было как-то неловко открывать дверь ключами, что дала Лера, и на всякий случай Женя несколько раз позвонила в дверь. И только минут через пять она все-таки вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь и вошла внутрь.

Ну что? Предполагалось, что в доме «с историями» и квартира должна быть особенной. Во всяком случае, квартира, куда попала Женя, действительно оказалась необычной. Во-первых, она была большой – огромный коридор, расходящиеся двери в комнаты, а комнат, кстати… Ого, пять! – подсчитала Женя (но по размеру они были такие, что каждую вполне можно поделить еще на две); во-вторых, своеобразие квартир в таких домах заключалось в их высоченных потолках, арочных сводах, каким-то чудом сохранившейся лепнине. При этом ремонт здесь, по всей видимости, не делали очень давно – на всем был отпечаток запущенности, потолок во многих местах потрескался, старый паркет скрипел, словно на что-то жалуясь.

Женя прошла по всем комнатам: гостиная, библиотека (шкафы с книгами уходили под потолок), кабинет, спальни. В этой квартире, учитывая ее размеры, конечно, было где развернуться фантазии дизайнера. Из этого пространства можно было сделать все что угодно. «Все что угодно!» – повторила Женя и задумалась: но вот чего хотят хозяева?

Кстати, о хозяевах… Женя попыталась по обстановке и каким-то личным вещам составить представление о живших здесь людях; она с любопытством оглядела содержимое книжных шкафов (все-таки наши литературные предпочтения рассказывают о нас многое), здесь было много старых книг (может быть, даже старинных – с потрепанными корешками с благородной позолотой), разнообразные словари, много научных, исторических, философских книг. Подумав, что такая библиотека вполне могла принадлежать какому-нибудь ученому, Женя принялась рассматривать фотографии в гостиной. Их было много – они висели на стенах, стояли в рамочках на полках. В основном это были ретрофотографии – дамы в шляпках, бравые военные, но Женя нашла и несколько современных – вот, например, эта – с улыбчивым темноволосым мальчишкой с гитарой в руках. «Интересно, кто это?» – подумала Женя и вздрогнула, потому что тишину разрезал звонок ее мобильного телефона.

– Это Женя? – спросил незнакомый мужской голос. – Я Дмитрий Вишневский, хозяин квартиры на Васильевском острове.

Женя рассказала Дмитрию, что как раз сейчас находится в его квартире, и честно призналась, что немного смущена: «Ну, знаете, как-то неловко находиться здесь одной… Ощущение, словно я проникла в чужой дом и хожу тут, все разглядываю…»

– Да все в порядке, – заверил ее Дмитрий, – смущаться не нужно. Вы можете в любое время приходить, смотреть, замерять все, что нужно…

Дмитрий объяснил Жене, что эта квартира когда-то принадлежала его прабабушке с прадедушкой, потом здесь жили его дед и бабушка, а после их смерти она перешла ему по наследству. «Понимаете, Женя, эта квартира дорога мне… ну, считайте, как семейная реликвия. Мои родители – работники дипконсульства, они много лет живут за границей, и поэтому я почти все детство прожил у бабушки с дедушкой вот в этой квартире. Я долго не делал в ней ремонт, потому что боялся разрушить какую-то особенную атмосферу дома своего детства, но недавно пришел к выводу, что ремонт все-таки придется сделать, иначе там скоро все придет в аварийное состояние… Последние три года я живу в Нью-Йорке, работаю по контракту, но весной мой контракт заканчивается, и я всерьез подумываю о том, чтобы вернуться в Россию. В марте я приеду в Петербург и начну в своей квартире полномасштабный ремонт. Надеюсь, что в этом мне поможет ваш дизайн-проект».

– Для дизайн-проекта необходимо, чтобы вы поставили передо мной четкую задачу, – улыбнулась Женя, – озвучили, каким вы хотите видеть свой дом. А я постараюсь выполнить все ваши пожелания.

– Ну, тогда задача такая – сохранить атмосферу старой петербургской квартиры и в то же время несколько осовременить пространство. – Дмитрий рассмеялся. – Это возможно?

– Я попробую, – кивнула Женя. – Но у меня к вам будут вопросы. К примеру, я бы хотела знать, какие пожелания к дизайну у вашей жены? И нужна ли в квартире детская?

– Видите ли, Женя, – хмыкнул Дмитрий, – у меня нет жены. Соответственно вопросы о детской мы будем решать, э… – он замялся, – по мере появления детей.

– Хорошо, – смутилась Женя.

– Вот что точно должно остаться в квартире, так это библиотека и кабинет. В общем, вы приступайте, а в процессе общения мы будем согласовывать с вами детали.

Дмитрий объяснил Жене, что днем он много работает и на телефонные разговоры у него нет времени («к тому же у нас с вами разница часовых поясов!»), и предложил ей для решения всех вопросов связываться с ним по скайпу или электронной почте. На том и порешили.

Всю следующую неделю Женя провела в квартире Дмитрия Вишневского – замеряя, зарисовывая, пристраивая те или иные идеи к пожеланиям хозяина. Естественно, ей захотелось узнать вкусовые пристрастия Дмитрия и вообще понять, что он за человек. Сначала Женя собиралась общаться с Дмитрием по скайпу, но в то время, когда она выходила на связь, его никогда не было в сети (видимо, действительно сказывалась разница во времени между Россией и Америкой), и в итоге Женя написала Дмитрию письмо и отправила его по электронной почте. В письме Женя сообщила, что начала работать, а посему хотела бы задать Дмитрию несколько вопросов. «Просто чтобы понять, что вы любите, что вам нравится, а что нет… Мне это поможет в работе. Обещаю, что это не займет у вас много времени. К примеру, такой вопрос – ваш любимый цвет?»

На следующее утро, открыв свой почтовый ящик, Женя увидела письмо от Дмитрия. Он писал, что с радостью ответит на все ее вопросы, а отвечая на недавний, признался, что его любимый цвет – синий. Во всех его проявлениях. Цвет неба, моря и, как ему кажется, цвет России. «Знаете, Женя, Россия с ее необъятными морями, реками, озерами ассоциируется у меня именно с синим цветом». После этого Женя тут же решила непременно задействовать вариации синего цвета в последующем декорировании интерьера квартиры и между прочим написала Дмитрию, что ее родной Урал тоже ассоциируется у нее с синим цветом.

В следующем письме она спросила Дмитрия о его архитектурных предпочтениях, и Дмитрий прислал ей довольно большое письмо, в котором подробно ответил на ее вопрос. Женя в свою очередь ответила на его письмо, и вот уже у них завязался разговор об особенностях архитектуры Петербурга; затем они обсудили венецианскую архитектуру, о которой Женя в студенчестве писала работу (Женя предложила Дмитрию использовать в оформлении одной из стен в прихожей «очень фактурную» штукатурку, которая напоминала ей стену старого дома в ее любимом квартале в Венеции), и сошлись в любви к Барселоне с ее уникальной архитектурой.

Потом Женя спросила Дмитрия о его увлечениях. «Может быть, иные из них каким-то образом обыграть в интерьере квартиры?» Дмитрий ответил, что он давно и серьезно увлекается парусным спортом («но вряд ли, любезная Женя, это как-нибудь можно обыграть в интерьере» – после этой фразы Дмитрий поставил веселый смайлик), а кроме того, он рассказал ей о том, что собирает дорогие перьевые ручки и что у него уже собралась солидная коллекция, которую он потом хочет разместить в кабинете. «Кстати, о кабинете! Женя, мне понравился ваш эскиз кабинета…»

Потом были еще письма, и еще. Жене нравилось писать Дмитрию и получать его письма. Она даже подумала, что письма вообще самая честная и глубокая форма общения, потому что зачастую именно в письме человек раскрывается полностью. С самых первых писем Дмитрия ей показалось, что и ему нравится писать ей, спрашивать ее о чем-то, что не всегда имело отношение к ремонту его квартиры. Например, он спрашивал ее о России, о Петербурге, о том, что изменилось в стране за последние годы, о том, какая сейчас погода, выпал ли снег, как город готовится к Новому году. И – вопрос за вопросом, словно нитка за ниткой, на которую наматывался клубок беседы.

Спустя неделю и семь писем из Петербурга в Нью-Йорк Женя подумала, что даже хорошо, что они с Дмитрием не общаются по скайпу. Теперь ей не хотелось, чтобы он увидел ее через веб-камеру, поскольку камера, по мнению Жени, изрядно искажала ее внешность. Нет, Женя была согласна общаться по скайпу с людьми, кто хоть раз видел ее в реальности и имел представление о ее настоящей внешности, но ей не хотелось, чтобы незнакомый человек впервые увидел ее с большим носом вместо лица и маленькими глазками. Жене почему-то не хотелось предстать перед Дмитрием в таком виде. Уж лучше они познакомятся как-нибудь потом, при личной встрече.