Говнопоколение - Всеволод Непогодин

Наши отцы — потерянное поколение, чьи золотые годы пришлись на развал СССР. Невостребованные по специальности, вынужденные заниматься челночным бизнесом и черновой работой, они выплескивали нереализованные амбиции в семьи. Часто вспоминаю Среднефонтанскую улицу начала девяностых без двадцатичетырехэтажных высоток «Чудо-города» и торгового центра «Фуршет». Все вертелось вокруг железной дороги. По вечерам район ходил в вагонное депо и скупал у проводников загранпоездов спиртное. Молодежь затаривалась пивом в жестяных банках, являвшихся объектом коллекционирования. Старики налегали на голландский спирт «Royal». Среднефонтанская бухала беспробудно. Народ глушил плодово-ягодные вина, одеколон, политуру, лакокрасочные изделия. Во дворе постоянно слышался звон битого стекла и «Ты меня уважаешь?». Забулдыги искали любой повод остограмиться и отмечали всевозможные праздники вроде дня мелиорации. В заблеванном подъезде возле мусоропровода валялись поддатые слесаря подвижных составов. На лестничных клетках спокойно курили траву и кололись ширкой. На день железнодорожника выходить из квартиры не рекомендовалось. Вместо удвоения ВВП мужики собирали металлолом и крали все что попадалось под руку. Тысячу раз прав выросший здесь же на Транспортной уважаемый камрад marsel_gonsalez: «Среднефонтанскую давно следует сжечь нахуй!». Отцы пропили молодость, а расплачиваться приходиться нам. Им не понять, что молодежь не считает людьми тех, кто не умеет водить автомобиль и пользоваться компьютером. Посещавшие в вузах страны советов пропагандистские лекции по истории КПСС не уясняют для себя главный современный постулат в отношениях отцов и детей: ДЕТЯМ НЕ НУЖНЫ СОВЕТЫ, ДЕТЯМ НУЖНЫ ДЕНЬГИ. Какой здравомыслящий человек прислушается к рекомендациям от поколения неудачников?

Последнее воспоминание об отце датировано 1998 годом — купленные за десять гривен на рынке «Южный» стоптанные бутсы «Victory». Даже в футбольную школу меня устроила мать. Я рос сам по себе как бурьян. В одиннадцать лет взял по наитию с книжной полки и прочел «Мои университеты» Горького, что и предопределило дальнейший путь. В тринадцать первый привод в милицию за разбитую входную дверь в детском саду. В пятнадцать за прогулы и хулиганство выгнали в вечернюю школу, но потом вернули обратно. В семнадцать на выпускном мать рыдала при виде пяти «двоек» в аттестате, на что я резонно спросил: «Кто из нас виноват в том, что у меня нет отца?». Мать простила юношеские шалости, да и я стал резко исправляться.

Недавно поймал себя на мысли, что уже почти пятнадцать лет являюсь отцом для младшего брата. Кто его научил лазить по интернету? Кататься на коньках? Бить по мячу с прямого подъема? Дал в руки томик Довлатова?

Популярное веяние времени — «отец выходного дня». Родители вместе не живут. Дитятко находится вместе с маман. Фазер приходит раз в неделю в заранее оговоренное время, берет ребенка и выгуливает по аттракционам/каруселям, угощая мороженым в вафельных стаканчиках или сахарной ватой. Назвать сей процесс воспитанием также сложно, как назвать процесс сношения резиновой куклы сексом. Дети выходного дня — тепличные мимозы, изнеженные переусердствовавшими в сюсипусях мамками, но не знакомые с отцовским ремнем.

Иногда отец все-таки пытается давать мне наставления. В последний раз морализаторство закончилось для него отбитым ливером и россыпью синяков. Отец беспричинно нагрубил матери накануне 8 марта. Ему все еще думалось, что я — маленький Севочка в майке с зайцем из мультфильма «Ну, погоди!» и зеленым воздушным шариком в ручонке. Подросший Всеволод вколачивал в отца все обиды за серое детство, втаптывал боль за мать, вбивал злость за дурное влияние на брата. Тиран коридорного масштаба заявил в милицию, заведомо понимая всю абсурдность ситуации, т. к. единственный свидетель настроена против него. Теперь мой отец — тварь дрожащая, опасающаяся, что его может грохнуть собственный сын. Самец, пытающийся самоутвердится за счет оскорблений/рукоприкладства в отношении женщин и детей, не достоин называться МУЖЧИНОЙ. К таким сучьим выблядкам больше подходит клише «кухонный Пиночет». Спросите: кто сегодня настоящий мужчина? Без раздумий отвечу: Виталий Калоев, кровно отомстивший за погибших детей и жену. Коль кто-то посягнет на здоровье матери, брата или любимой женщины, то я не побоюсь взять в руки кинжал и лично наказать виновных.

Не хочу слышать, как надцать раз за вечер в караоке красные хари картаво поют «Шизгару» или «Отель Калифорнию». Мне абсолютно похуй подробности того как обменяли хулигана на Луиса Корвалана и сколько стоил сервелат в «Елисеевском» во время московской олимпиады. Я в душе не ебу как можно восхищаться писаниной Пикуля. Слушать нытье пятидесятилетних лузеров «Враги страну заграбастали под себя!» можно только по приговору суда. Поседевшие мастера портвейной бравады с босым хуем в кармане забыли старую армейскую истину: «Это не кто-то спиздил, а ты проебал!». Пока горемычные деграданты пили ведрами денатурат, прозорливые личности воевали за прибыльные активы и средства производства. Любители бардовских слетов смогут оставить детям в наследство разве что циррозную печень да запущенный геморрой.

Мое грустное и унылое детство в железнодорожном гетто хочется навсегда стереть из памяти. Подшефная отделению дороги школа — рассадник наркомании и мелкого криминала. Культурный центр микрорайона — бар «Резерв», где после работы набиралось паленой водкой путейское алкашье. Из развлечений — сбор стеклотары, на вырученные деньги лузгали семечки по 25 копеек за стакан или игровые автоматы по полтиннику. После уроков гоняли тряпичный мяч на шероховатом асфальте с торчащим щебнем. По выходным подворовывали на «Привозе» всякие безделушки. И кто посмеет меня упрекать в том, что в текстах я не пытаюсь сеять «доброе, вечное и разумное»? А мне разве дали достойную базу в отрочестве для созидания? Что я мог получить от калдыря-папаши, пролетарской школы и жестоких улиц?

В отличие от многих сверстников я отдаю себе отчет в том, что не готов еще психологически стать отцом собственному ребенку. Прогрессивный мужчина нынче не торопится с потомством, делает упор на карьеру и создание в первую очередь комфортных условий для семьи. В жизненном плане рационально мыслящих «отцовство» значится после 35 лет. Эпоха, когда некоторые граждане к 25 годам обзаводились двумя и более детьми, ютясь в двенадцатиметровой коммунальной комнатушке и стоя в очереди на получение отдельной квартиры под № 100500, представляется дичайшим анахронизмом. Сначала жильем обзаведитесь, а уже потом плодитесь!

Отец собирается подавать иск в суд, дабы лишить меня фамилии в принудительном порядке. Естественно лень заморачиваться с переделкой кипы документов от карточки обязательного социального страхования до водительских прав. Редкие детские фотографии с отцом давно порезаны шредером на тонкие полоски. Его уродственники гневно прокляли меня, пожелав огненную геенну и триллиард несчастий. В ответ я пообещал сцать и срать на их могилы. Ну не считаю я за людей жителей Бобруйска!

Я много интересовался у современников: какие ассоциации у вас возникают при слове «отец»? Ответы удручали. Отец — нечто вечно всем недовольное, лежащее на продавленном диване в дырявых трениках с отвисшей мотней. В руках бульварная газета и пульт от телевизора с транслируемым политическим ток-шоу. Отцеподобное существо любит царственно почесывать пивное брюхо, обожает пятничный преферанс и вяленую воблу, готово до хрипоты в горле спорить о преимуществе блесны над мормышкой и макушатника над дождевыми червями. Профессор кроссвордогадания летом выходит играть в домино прямо в домашних тапочках, бритье подмышек и дезодоранты считает уделом педерастов. Сортирный генерал категорически отказывается пользоваться обувной ложкой и ситечком для чая. Жлобатько не пьет шмурдяк в баре биллиардного клуба, а заранее накачивается рядом в киоске-наливайке, где гранчак аналогичной бурды на рубль дешевле. Диванный князёк кроет жену нецензурной бранью за невымытую тарелку и слабо нагретый ужин, хотя сам не менял носки три недели и мылся «когда последний раз горячая вода в кране была». На бойлер денег скопить надо, экономить на пойле придется, устанавливать его потом — гембель, сопоставимый по объемам со строительством БАМа. И кто после всего больше достоин ярлыка «говнопоколение» — мы или отцы?

Проблема отцов и детей извечна в искусстве. Убивающий Андрия Тарас Бульба представляется мне средневековым варваром без малейшего намека на гуманизм, терзания Базарова не задели за живое. Тему папиков, подающих плохой пример сыновьям, великолепно раскрыл Чарльз Буковски в романе «Хлеб с ветчиной», посвященном всем отцам. В фильме Владимира Машкова «Папа» реалистично показано пренебрежение талантливого сына к местечковой простоте отца.