Это неистовое сердце - Розмари Роджерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Темные цвета, пожалуйста, – раздражающе спокойно велела девушка. – Я в трауре по дедушке. И никаких турнюров, шнуровки и корсетов – что-нибудь попроще и не очень облегающее.
Лицо миссис Дженкс вытянулось, леди Фэнни беспомощно всплеснула руками. Если бы только Эдгар был здесь!
– Но, Ровена, – слабо запротестовала мать, – все молодые женщины носят корсеты, если хотят хорошо выглядеть. Ты будешь показываться в обществе! Не могу допустить, чтобы моя дочь выглядела неряхой!
«Она говорит так, словно быть плохо одетой – величайший в мире грех!» – зло подумала Ровена, но вслух тихо ответила:
– Вряд ли я сейчас буду показываться в обществе, пока ношу траур. Даже в Индии мы слышали, как строго королева следит за соблюдением приличий! Дедушка и я очень любили друг друга, и я предпочитаю спокойно оставаться в доме, читать книги и никому не мешать.
– Ну… я просто не знаю, – растерянно пожала плечами леди Фэнни, ища глазами поддержки у миссис Дженкс. Но та только поджала тонкие губы. Чего от нее ожидают?!
Позже она поделилась с Эдамс:
– Притворство и лицемерие, вот что это! А леди Фэнни слишком мягкосердечна, чтобы понять! Подумаешь, траур! Если спросите меня, у этой молодой особы сердца нет, где уж ей что-то чувствовать! Жестокая, злая девчонка, за милю видно!
Именно на этом и порешили все слуги, особенно по мере того, как шло время. Леди Ровена Дэнджерфилд – хладнокровное, высокомерное создание, хотя одевается просто и даже убого!
– Совсем как одна из папистских монахинь, во всем черном и эти уродливые шляпки с густой вуалью! – осуждающе заявил младший лакей.
– Скорее как дама из Армии спасения, – хихикнула Элис.
– Да, но держится как знатная леди, напускает на себя такое высокомерие! А у самой ни гроша! Я слыхала, хозяин говорил, что у графа Мелчестера не было ничего, кроме титула, все промотал, когда жил в Индии. Оставил ей каких-то несколько фунтов, да и те она живо истратила.
Эдамс и миссис Дженкс многозначительно переглянулись. Обе терпеть не могли Ровену, обращавшуюся с ними точно так же, как и с другими слугами.
– Вот увидите, скоро она порастеряет свою спесь, – предсказал Бриггс, не желавший отстать от других. – Я точно знаю, хозяин устал смотреть, как она слоняется по дому словно привидение. – Он понизил голос, чтобы младшие горничные, сидящие на другом конце длинного кухонного стола, не могли его расслышать: – Вчера, когда к ужину приехали Уилкинсоны из Йоркшира, помните, еще джентльмены удалились пить портвейн в библиотеку?
Эдамс утвердительно шмыгнула носом.
– Она заявила, что у нее болит голова, и отправилась спать. Миледи ужасно расстроилась, скажу я вам!
Элис, которой иногда позволялось подавать на стол, кокетливо улыбнулась.
– Могу сказать, о чем говорили за ужином! Мистер Томас спрашивал ее об Индии, а она едва отвечала, только произносила странные слова насчет того, что индусская религия – самая древняя и мудрая и тому подобное!
Все, кроме Бриггса, были просто потрясены столь кощунственным заявлением.
Дворецкий с мрачным неодобрением покачал головой.
– Вот что выходит, когда воспитываешься в языческой стране! Но поверьте, леди Ровена еще пожалеет об этом! Сэр Эдгар слишком проницателен, чтобы не видеть ее насквозь! И могу сказать, конечно, по секрету… – Тут он строго взглянул на хихикающую Мэри и легкомысленную Элис. – У него свои планы!
Даже кухарка подняла глаза от вязанья:
– О, скажите, мистер Бриггс!
– Слыхал, как он говорил с мистером Уилкинсоном-старшим. А младший мистер Уилкинсон улыбался так, что сразу все стало ясным. У леди Ровены титул, а сэра Эдгара никогда нельзя упрекнуть в жадности! Предложил большое приданое! Вот увидите, скоро зазвонят свадебные колокола и леди Не Тронь Меня отправится с мужем в Йоркшир, нравится ей это или нет!
ДНЕВНИКИ РОВЕНЫ ИЛЕЙН ДЭНДЖЕРФИЛД
1873–1876 годы
Часть 1
МРАМОРНАЯ БОГИНЯ
Глава 1
Я сидела у окна, глядя на залитый солнцем, вымощенный красным кирпичом внутренний дворик, и пыталась представить себя вновь в Лондоне, как тогда, в восемнадцать.
Почему-то для меня воспоминания о давнем прошлом гораздо менее болезненны, чем мысли о том, что произошло всего несколько месяцев назад.
Неожиданно меня охватило желание писать – поведать обо всем случившемся с той поры, как мне пришлось оказаться против воли в доме отчима. А может, я только ищу предлог уйти в прошлое, чтобы скрыться от настоящего… или, вероятнее всего, смогу лучше понять цепь событий, приведших меня сюда, как только изложу их по порядку и попытаюсь увидеть в перспективе.
Всего несколько лет прошло с того времени, и я по-прежнему молода. Но случилось столько всего, и куда девались мое высокомерие и самоуверенность, на которые так сетовали «они» – мать с отчимом и множество безымянных слуг.
Мнение последних не волновало меня – слишком я была занята собственными мыслями и планами, стараясь держаться подальше от матери и отчима, которые, честно говоря, были поначалу добры ко мне.
С логикой, поразительной для столь юного существа, я поняла, что навязана матери. Та вовсе не хотела меня. В ее представлении я не дитя любви, а ребенок человека, за которого она была вынуждена выйти замуж.
Меллин, которую мать до сих пор звала няней, весьма откровенно объяснила мне, как все было.
– Бедный мой ягненочек, только что со школьной скамьи, а эти сразу же решили выдать ее замуж. Он был намного старше, зато денежки водились, да и титул должен был получить после смерти отца. Я помню, как она плакала, бедняжка, все умоляла подождать немного. Так хотела немного повеселиться, порадоваться жизни. Только на нее и внимания никто не обратил. Гай Дэнджерфилд встретил мою крошку на балу. Хорошенькая она была, вот он и решил жениться, чтобы угодить отцу.
Если верить няне, у отца не было других достоинств, кроме денег. Мрачный, угрюмый человек, предпочитающий деревенскую жизнь радостям городской, и, если бы мог, превратил бы и жену в такую же отшельницу.
– Значит, он тоже не хотел, чтобы я родилась? – спросила я.
– Не говорите так, мисс! Вы не знаете всего, уж это точно! Ваш дед восстановил вас против леди Фэнни, хотя не пожелал видеть мистера Гая после того, как все случилось! Уж он-то считал Дэнджерфилдов выше всех! Мое бедное дитя было еще совсем ребенком, когда вы родились. Почему он не мог подождать, спрашиваю я вас, и пожить немного в Лондоне вместе с молодой женой?! Но нет… Он любил сельскую жизнь и хотел ребенка. Ну и настоял на своем. Когда вы родились, можно было подумать, что бедной мисс Фэнни вообще не существует. Все трясся над вами – велел сделать детскую в соседней комнате и вставал по ночам, если вы плакали. Все это просто неприлично, скажу я вам, и неудивительно, что бедняжка моя чахла и чахла, пока не уехала в Лондон. Кто может ее осуждать за это?!
