Леди GUN - Владимир Вера

Головокружительная карьера удачливого и процветающего бизнесмена Антона Шаруна не давала покоя никому в Севастополе. На фоне всеобщего прозябания только один его сверкающий офис в центре города бросал вызов всем. Отличительной чертой этого бог весть откуда свалившегося на головы севастопольцев мультимиллиардера было то, что он делал бизнес открыто и вроде как у всех на виду. Он разъезжал на единственном в городе «Линкольне» и давал интервью буквально всем городским газетам. В Севастополе блуждали слухи об отмывании торговым домом «Таврическим», владельцем которого являлся Шарун, то ли партийных, то ли церковных денег. Подобно герою известной сказки о гадком утенке, превратившемся в прекрасного лебедя, массовик-затейник одного из культурных учреждений города воплотился в бизнесмена от бога, как стал называть его представитель президента Украины в Севастополе Иван Ломов.

Антон Шарун был молодым человеком двадцати семи лет от роду, довольно неглупым и элегантным; его кожа казалась младенческой. Глядя на его слащавое личико, можно было предположить, что его щек и подбородка ни разу не касалась бритва. Лишь стертая эмаль нижнего ряда зубов выдавала разрушительную работу времени. Блатные и рэкет не могли взять в толк: откуда появился этот молокосос с миллиардами и как это он мог подняться за один год прямо у них под носом? Они чувствовали, что Шарун – подстава, и томились желанием разузнать, кто за ним стоит.

Прощупать фраера решился Арсен, под чьим контролем была пара городских супермаркетов, ювелирные мастерские и ночной клуб. Доверенное лицо Арсена, стопятидесятикилограммовый Макс, никогда не расстававшийся с бейсбольной кепкой, пришел днем в офис к Шаруну, рассчитывая быстро обставить дело и уже вечером укатить на своей вишневой «девятке» в Ялту с очаровательной молодкой.

Шарун еще не переехал в свою новую резиденцию на Ленина, объединенную с филиалом загадочного Церковного банка. Макс нашел его в старом офисе, в районе Камышовой бухты.

В приемной Макса спросили о цели визита. Он не замедлил ответить, что пришел к владельцу торгового дома с выгодным предложением и был бы очень благодарен, если бы Антон Юрьевич выслушал его немедленно, так как он очень спешит. Его пустили в кабинет. После вежливого приветствия Макс сказал:

– Я представляю организацию, которая готова предложить вашей фирме некоторые услуги за договорную цену.

– А о каких услугах идет речь? – с блеском в глазах спросил Шарун.

Макс был уверен, что Шарун прекрасно знал, о чем идет речь. Макса в городе знали все, и если он к кому-то приходил, то, во всяком случае, не лясы точить.

– Эти услуги заключаются в благосклонности нашей организации к вашей организации и искренней готовности в любой момент прийти на помощь. Прошу великодушно извинить, мне надо идти, неотложные дела. О своем решении сообщите по этому телефону. – Макс неуклюже швырнул визитку на стол бизнесмену.

В этот же день в пустую машину владельца торгового дома, прямо у здания его магазина, подложили бомбу. Приобретенный на днях «Опель Колибри Спорт» превратился в железный лом. Отлетевшей от взрыва дверью придавило оказавшуюся рядом маленькую девочку, ее в тяжелом состоянии забрала «Скорая». Еще двое прохожих получили незначительные ранения, отделавшись легким испугом.

Через два дня блатные и рэкет с тревогой восприняли новость о кровавом убийстве Арсена, которому вскрыли вены в сауне. Изуродованный труп непосредственного исполнителя задуманной Арсеном операции с бомбой нашли в одной из бухт пригородной Балаклавы. Макс пропал без вести. В последний раз его видели в Ялте, в гостинице «Ореанда». Он исчез, даже не сдав ключей администратору, оставив в одиночестве в гостиничном номере своего белокурого «цыпленка». И тогда городские авторитеты решили обратиться за советом к крымскому папе, дядюшке Цезарю, чье бунгало возвышалось на скале мыса Фиолент.

В день похорон Арсена, несомненно, больше всех радовался лучший в городе художник-каменотес, на совесть выполнивший полученный заказ. Надгробное изваяние из черного гранита «габбро» с объемным портретом усопшего, обрамленным в неповторимый орнамент, могло бы посоперничать с бюстами у Кремлевской стены, и даже самое предвзятое жюри застряло бы на перепутье: какому памятнику отдать главный приз.

Покрытые золотом буквы напоминали тончайшую гравировку музейного экспоната. Безукоризненная симметрия обелиска, исполненного в виде увядшего кленового листа размерами с автомобиль, заставляла усомниться, что это дело рук обычного, нигде не обучавшегося ремеслу скульптора парня. Тем паче никто бы не поверил, что художник со своим напарником смастерили все это за два дня.

Каменотес был по-настоящему счастлив. Он взаправду считал, что ему отвалили денег с явным перебором. Он бы согласился и на третью часть полученной суммы. Однако, хозяин – барин, а он не осел. Сколько предложили, столько и взял. Перепало и напарнику. Заведующую кладбищем, выделившую участок на аккуратно подстриженной клумбе в «почетном квартале», тоже не обидели. Она предоставила место из «личной брони». Хорошо вознаградили и сотрудников бюро ритуальных услуг, музыкантов и могильщиков.

В этот печальный день траурный зал, где родные и близкие прощались с покойным, был усеян венками как никогда. Администрация кладбища поспешно отменила другие похороны, назначенные на это время. За полученный от заказчика гонорар она готова была выслушать хоть тысячу упреков.

Самый приличный на вид в похоронном бюро катафалк еле-еле волочился в сопровождении бесконечной кавалькады иномарок по Большой Морской, приближаясь к Церковному банку на Ленина. Неприкрытой угрозой прозвучали здесь десятки клаксонов.

Водитель катафалка вдруг заартачился и спросил у кого-то из братвы, нельзя ли ехать побыстрее. Ему надо было успеть в погребальную контору за очередным «клиентом» в ящике. Его сразу осекли, предупредив, что успевает всюду только тот, кто никуда не спешит, и что ему отрежут ноги, если он не будет ехать еще медленнее. Шоферу не надо было повторять. Он все понял.

На похороны Арсена съехалось много народу. Родные и знавшие Арсена близко люди его круга стояли у самой могилы. Чуть поодаль, в одинаковых скорбных позах и примерно с одинаковым выражением лиц, подражая хозяевам, расположились опекающие их телохранители. Проститься с безвременно ушедшим и проводить его в последний путь пришли не только крупные боссы – все, начиная от вышибал, рядовых бойцов рэкетирских бригад, барменов и заканчивая официантками, проститутками и танцовщицами, теми, кто имел с Арсеном лишь мимолетные контакты, прибыли засвидетельствовать свое почтение и отдать дань уважения усопшему. А если быть точнее и откровеннее – просто засветиться.

Молоденькая стройная девчушка в мини-юбке не по ритуалу заливалась слезами не меньше супруги Арсена, делая вид, что личное неумолимое горе постигло ее юную неокрепшую душу. Арсена она видела только издалека, но тому был свидетель только Арсен, а значит, ее актерская наживка даст повод подумать, что она была близка с этим влиятельным мафиози. Если обман удастся, у нее есть шанс когда-нибудь обратиться за помощью к одному из присутствовавших здесь дельцов. Мало ли что может случиться. Главное, чтобы ее запомнили, размышляла хитрая девушка. Во всяком случае, уже одно только присутствие ее здесь многое для нее значило. Она восхищалась собой, что решилась прийти. Вот это зарисовка!

И таких здесь было не так мало. Вся шушваль, имевшая «честь» когда-либо крутиться, вертеться, шестерить, выполнять мелкие поручения правящей в городе мафиозной элиты, была здесь, чтобы потом, в кругу себе подобных, с важностью и апломбом небрежно проронить: «Я был на похоронах Арсена».

Все расходы взял на себя дядюшка Цезарь, крымский папа. Этим жестом он показал, что считает убийство Арсена личной трагедией. По всеобщему мнению, только дядюшка Цезарь был в состоянии утрясти все неурядицы без суеты и лишнего шума. Власть и могущество этого человека были безграничны, и вряд ли в Крыму нашлись бы люди, способные серьезно поспорить с его силой. Да, так можно было бы сказать, если бы в Симферополе не жили братья Каблуки…

Появление в Севастополе молодого финансового магната Антона Шаруна было неожиданностью для всех, но только не для Цезаря. В то время как севастопольские воротилы суетились и делали глупости, дядюшка Цезарь наводил справки и, лишь обобщив собранную информацию, сделал выводы и определился, что и как надо делать. Когда дело касалось целостности его владений и сферы влияния, сидеть сложа руки Цезарь не мог. Не мог он также делать поспешных необдуманных шагов. Это было не в его правилах. Вглядываясь в лица присутствующих на панихиде Арсена местных и приехавших из других городов боссов, Цезарь понимал, что бросить копье мести в сторону врага и тем самым положить начало войне в его власти, и никто из находящихся здесь дельцов не осмелится взять на себя это исключительное право. Бригаде Арсена не терпелось окунуться в бойню, но дядюшка Цезарь не хотел торопить события, он был уверен, что большинство из присутствующих недооценивают Шаруна.