Украсть мечту - Нина Опалько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Года четыре, не больше. Ну да, правильно, мне было восемь, ей – в два раза меньше. Я еще тогда страшно возмущалась.
– И ты ни разу не задумалась, почему ее речевой аппарат уже разработан? Почему мышцы сформированы? Как, по-твоему, пустая дожила до четырех лет? Она была ребенком, Ли! Обычным ребенком, которого убили стиллеры в телах пустых. Их выращивают, как скот на убой, понимаешь?
Мир поплыл перед глазами. В позвоночник будто вставили железный прут. Воздуха не хватало, не хватало мыслей, не хватало слов.
– Нет! Нет, Олег, этого не может быть!
– И ты туда же! Ли, послушай…
Закончить фразу он не успел – свалился на пол бесформенной кучей, как падают обыкновенно тонкие матрасы, соскальзывая с верхней полки в поезде. С неестественно громким щелчком медальон с его шеи упал на пол и раскололся на части. Камень, выпавший из украшения, укатился под диван.
Веронику трясло. И эту отвратительную, мерзкую дрожь в руках и коленках никак не удавалось унять. Так она и стояла, мелко подрагивая, и смотрела на тело своего друга и соратника. Скользкий страх прокатился по телу: а что если и она сейчас вот так же упадет без чувств и больше никогда не вернется в это маленькое тело? Тело, которое принадлежало другому человеку. Нет, это не должно быть правдой! Она не могла все это время вот так вот запросто разгуливать в теле умершего ребенка. Нет, нет и еще раз нет!
Дрожащими руками Вероника вытащила камень морфеева проводника из-под кровати. Покрутила в руках розово-зеленый турмалин, напоминавший дольку арбуза, и заботливо убрала его в нагрудный кармашек рубашки Олега. Вдруг он все же очнется? Вдруг что-то случилось с его настоящим телом, и его вышибло из пустого? А она потом найдет друга на Изнанке и узнает, что случилось. А сейчас пора взять себя в руки. Эмоции и бесплотные страхи – лишь отголоски ее пустой. Сама Ли таким не страдала. Воспоминание о настоящей сущности всегда отрезвляюще действовало на стиллера. Она заставила себя не думать о том, что узнала, до той поры, пока не окажется на Изнанке. Уж там-то она разберется!
Олег оказался страшно тяжелым вопреки своему хрупкому телосложению. На то, чтобы дотащить его до кровати, ушло не меньше часа. Ли в который раз возмутилась, что ей досталась такая маленькая пустая – в этих полутора метрах сил было, как в котенке. И все изнурительные тренировки давали лишь небольшую прибавку к скромным способностям. Настоящее тело Ли было на голову, а то и на полторы, выше и не в пример сильнее. Как же его сейчас не хватало!
Вероника спешила, и поэтому не стала сама подключать Олега, ограничилась сообщением для Мариночки, медсестры, которая уже много лет присматривала за стиллерами. Женщина не раз доказала свою непоколебимую надежность, и немудрено – за такую зарплату стоило держать язык за зубами. А еще девушка позвонила Юле, предупредила, что Олег Николаевич в отъезде, а сама Вероника появится через пару дней. И, раз дела в магазине улажены, пора мчаться домой и отправляться на Изнанку.
Несмотря на спешку, на улице девушка против воли залюбовалась. Все пространство пронизывал тот особенный свет, какой бывает только на закате после грозы. Заходящее солнце проглядывало на горизонте, и в воздухе будто висела легкая золотая дымка. И эта дымка невероятным образом преображала цвета: зелень вдруг становилась сочнее, небо в просветах – лазурнее, а лица прохожих окрашивались в теплые тона и делались не такими болезненными и уставшими. Если что и было прекрасно в маленькой и слабой Веронике, так это ее глаза. Пустая видела куда больше оттенков, чем сама Ли. Ее взгляд будто сам собой попадал в плен всему прекрасному, что встречалось на пути девушки.
На обратной дороге Вероника гнала велосипед на грани его возможностей. Тяжелый велочоппер не предназначался для такой быстрой езды, а создавался для того, чтобы вальяжно и красиво рассекать по городу. Но сейчас было не до шика. Быстрее!
В очередной поворот велосипед ворвался на предельной скорости. И на той же скорости вошел в борт массивного черного автомобиля. Вероника упала на землю. Дверца машины распахнулась, из-за нее появился высокий мужчина средних лет и крепкого телосложения. Он подбежал к лежащей не земле девушке и машинально обхватил пальцами ее запястье.
– Пульс есть, – отметил он, – А сознания нет. И что мне с тобой делать, шумахер?
Он легко подхватил девушку на руки, предварительно осмотрев на предмет повреждений, и отнес ее в машину. Потом взял велосипед, закрепил его на рейлинги автомобиля и сел за руль.
Глава 3. Ама
Ама кралась по коридору. Будь неладен этот режим дня! Ужином кормят в семь, а вот аппетит просыпается ближе к полуночи. Ну не морить же себя голодом, верно? Если ты стиллер, хоть и начинающий, котлеты из кампуса воровать ничуть не сложнее, чем чертежи на Лицевой. И теперь, наевшись досыта, нужно лишь незаметно проскользнуть обратно в жилой комплекс Корпорации Воображения. А незаметности Аме было не занимать. Она обладала редким даром не привлекать к себе внимание: средний рост, невыразительная внешность, скучные русые волосы и бледные голубые глаза. Ни тебе курносого носика, ни высокого излета бровей, ни лебединой шеи – ничего такого, на что стоило обратить внимание. Разве что ямочки на щеках, да лучезарная улыбка, но и тех никто не видел – Ама редко улыбалась. Любая другая девочка, пожалуй, убивалась бы от собственной невезучести, но только не Ама. Уж она то знала, как ценна такая невзрачность в ее деле. А что может быть лучше, чем шпионить и красться?
Толстый ковер, пестрый, как рождественская ярмарка, мягко поглощал звуки шагов, отчего Ама чувствовала полную уверенность в своей невидимости. К сожалению, ковер не смог скрыть ее целиком, когда из-за поворота появились два магистра стиллерских наук. Оставалось лишь юркнуть в подвернувшуюся нишу и укрыться за пыльным гобеленом. Едва сдерживаясь от чихания, девушка настороженно прислушалась. Шагов по ковру не услышишь, но звуки голосов и даже шуршание длинных магистерских одеяний разобрать удалось. Ама прикинула, какова вероятность ее обнаружения и успокоилась – шансы, что ее найдут, ничтожно малы. Но послушать разговор магистров будет не лишним, вдруг скажут что-то важное об их
