Россия и мусульманский мир № 12 / 2011 - Валентина Сченснович

Мятежи придут и на Запад. Движение Ml5 в Испании вызывает большой интерес. Главное, чтобы его лидеры не требовали перемен у правящих классов, стоящих на страже статус-кво, – это было бы большой ошибкой. Они могли бы создавать «низовые» компании, т.е. развивать малый бизнес, о котором выше уже было сказано. Кооперативные сберегательные банки могли бы инвестировать в реальную экономику, вместо того чтобы спекулировать в финансовом секторе, учитывая высокий уровень образования и здравоохранения, а также обилие пенсионеров, которые могли бы внести свой вклад опыта и мудрости в ходе надвигающегося мятежа пожилых и пенсионеров (к 2015 году?).

Бывают события, в которых сразу сходится много нитей. Катастрофу, случившуюся в Норвегии 22 июля 2011 г., хочется списать на маньяка Брейвика. Это было бы проще всего. Но нельзя поддаваться соблазну узкой интерпретации.

Расширим горизонт. С одного края – исламофоб-одиночка, связанный с какими-то группами, олицетворение европейского неофашизма. Если бы его удалось просто объявить сумасшедшим, исчез бы политический оттенок. Он превратился бы в causa sui, причину самого себя. В таком случае Норвегии было бы чему поучиться у Америки после 11 сентября – как произносить речи об «абсолютном и немотивированном зле». С другого края – Ansar al-Jihad al-Alami, группировка, вначале якобы взявшая на себя ответственность за теракты в Норвегии, которая стала бы для обанкротившегося Вашингтона отличным поводом потребовать новые ассигнования на «войну с террором». А в середине – реальный Брейвик, порождение своего времени, тот, для кого ливийская ситуация в какой-то момент стала прикрытием, а в то же время сам он оказался чуть ли не оружием возмездия. Сотрудничество по умолчанию?

Брейвик сознательно убивал участников молодежного лагеря социал-демократов, заявляя, что он искореняет марксизм, левые идеи… Но почему выбор пал именно на этих жертв, ведь Рабочая партия Норвегии имеет к левым идеям и марксизму не больше отношения, чем Партия прогресса, в которой когда-то состоял убийца, к идеям правым. Обе партии голосовали за бомбардировки Ливии, обе поддержали покупку по немыслимым ценам американских F35. Идеология не причем.

Премьер-министр повел себя правильно, заявив: ничто не отвратит Норвегию от демократии. Но демократия – это не просто совокупность индивидов, запертых каждый в своей идеологической ячейке. Демократия – это диалог, вызов, столкновение с другими, а не пересчет обитателей ячеек на выборах раз в четыре года. Брейвику надо было общаться с большим количеством людей, нам всем это не помешало бы. Парламенту и гражданам следует открыто обсуждать любые проблемы.

ИНСТИТУТ ВАКФА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Вакф представляет собой имущество, отчуждаемое в благотворительных целях. После передачи определенного имущества в вакф (или, по мнению некоторых мусульманских правоведов, после объявления решения об этом) оно перестает быть собственностью учредителя вакфа (вакифа), не становясь вместе с тем собственностью того, кто получает вакф и управляет им в интересах обозначенных вакфом выгодоприобретателей. Имущество, переданное в вакф, запрещено использовать не по назначению, установленному учредителем вакфа.

Однако в России мусульмане и мусульманские духовные лидеры не всегда ясно понимают назначение вакфа, забывая о том, что вакуфное имущество не передается в собственность религиозных организаций и лишь доход от него может быть использован в их интересах.

В Поволжье вакфы иногда смешиваются с другими исламскими институтами: гышаром (правильнее – ‘ушром, т.е. десятиной – как правило, десятой частью урожая), закятом, а также доходами, полученными от проведения таких религиозных обрядов, как хатемлар (собрания с молитвами за усопших), джаназа (похоронный обряд) и др. Нередко вакф воспринимается как фонд для финансирования различного рода текущих расходов мечети и мусульманского духовенства. Очевидно, что очень сложно вести конструктивный диалог, когда инициаторы развития вакуфной системы не знают, что же она собой на самом деле представляет.

Любопытно, что проблемы с правильным пониманием вакфа существовали в России и до революции2.

Особо следует отметить, что широкое распространение в царской России (прежде всего в Поволжье) получил неправильно понимаемый наличный вакф, суть которого состояла в том, что учредитель вакфа выделял на благотворительные цели определенную сумму денег и размещал ее под проценты, предназначавшиеся выгодоприобретателям (мечетям, мусульманскому духовенству, ученикам (шакирдам) религиозных учебных заведений и др.). Таким образом, практически повсеместно соблюдалось одно положение мусульманского права и нарушалось другое, более важное, неоднократно и недвусмысленно сформулированное в Коране, – запрет ростовщичества. После Октябрьской революции вакфы в различных регионах России были ликвидированы, но не сразу. Дольше всего вакуфные учреждения просуществовали на Северо-Восточном Кавказе. Лишь спустя десять лет после революции, 23 января 1927 г., было издано постановление ЦИК и СНК Дагестанской АССР «О национализации вакфных имуществ».

В новейшей истории Татарстана вопрос о вакфах неоднократно обсуждался на самом высоком уровне. Одна из первых встреч подобного рода состоялась в 1993 г. Представители мусульманского духовенства Татарстана обсуждали с президентом республики М.Ш. Шаймиевым вопросы создания системы вакфов, необходимой для строительства и содержания мечетей, медресе, издания богословской литературы. По итогам встречи президент отдал распоряжение сформировать специальную комиссию по изучению вопросов организации вакфов. Для обмена опытом были направлены специалисты в Турцию.

На объединительном съезде мусульман Республики Татарстан в 1998 г. были учреждены должность Председателя вакуфов (в ранге первого заместителя муфтия) и отдел вакуфов при Духовном управлении мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Само же понятие «вакф» было впервые введено в современное российское законодательство в Законе Республики Татарстан «О свободе совести и религиозных объединениях» 1999 г. Содержащееся в Законе положение о вакуфном имуществе и его неотчуждаемости было лишь декларацией о намерениях, а не правовой нормой, в которой зафиксирован сложившийся порядок вещей. Однако и оно спустя некоторое время вызвало вопросы на предмет его соответствия федеральному законодательству. В республиканский Закон «О свободе совести и религиозных объединениях» был внесен ряд поправок, но положение о вакуфном имуществе тем не менее было сохранено.

Понимая, что без необходимых изменений в федеральных законах все усилия по правовому обеспечению функционирования пока еще не существующих вакфов бессмысленны, депутаты Госсовета Татарстана выступили в июне 2008 г. с инициативой включить в российское законодательство понятие «вакуфное имущество». Ранее, в марте того же года, с аналогичным предложением выступил председатель ДУМ РТ Гусман Исхаков. Реакции со стороны федеральных властей не последовало.

Постановка вопроса о необходимости введения в федеральное законодательство понятия «вакф» имеет значение и в контексте проблемы возвращения мусульманам изъятой после Октябрьской революции вакуфной собственности. К примеру, в Крыму ссылка на существовавшие во времена Российской империи вакфы является одним из аргументов, предъявляемых крымскими татарами при возвращении им их земель, утраченных в годы советской власти. Как было сказано выше, работа по выявлению существовавших до революции в Поволжье вакфов ведется правоведами и историками в Татарстане. Однако даже если предположить, что понятие «вакф» будет введено в федеральное законодательство, это не дает гарантии возвращения мусульманам изъятой после революции вакуфной собственности – большинство документов об учреждении вакфов не сохранилось.

Вместе с тем при отсутствии в федеральном законодательстве понятия вакуфного имущества у желающих учредить вакф есть много других легальных способов сделать это. В связи с попытками татарстанских сторонников вакфа непременно ввести данное понятие в федеральное законодательство уместно будет вспомнить один курьезный случай, рассказанный мне коллегой. В свое время над памятником советскому солдату-освободителю в Пловдиве (знаменитым «Алешей») нависла угроза демонтажа. Тогда одна престарелая жительница города составила завещание, в котором душеприказчикам было предписано сдавать после ее смерти принадлежавшую ей квартиру, а получаемый доход направлять на содержание памятника. Благородная старушка наверняка бы очень удивилась, если бы узнала, что учредила вакф. Например, для основания так называемого наличного вакфа вообще не требуется формирование какой-либо институциональной структуры.