Херувим (Том 2) - Полина Дашкова

Тишину двора нарушал странный звук, монотонный и тоскливый. Сначала Анжеле показалось, что это воет ветер, но потом она стала различать отдельные слова, и не просто слова. Это был богатый, выразительный матерный монолог. Одинокий женский голос в пустом дворе проклинал весь мир и всех людей, его населяющих, отдельно мужчин, отдельно женщин и даже детей. Напряжение монолога нарастало, и после громкого, пронзительного вскрика неожиданно вступил второй голос, спокойный, взрослый, рассудительный:

- Ну перестань, перестань, ты же большая девочка, все будет хорошо, не надо ругаться, успокойся, тебе баиньки пора.

- Нет! - громко всхлипнул первый голос. - Всех ненавижу! Жить нельзя! - И опять поток грязного, отчаянного мата.

Анжела довольно долго лежала и слушала. Наконец не выдержала, встала, вышла на балкон. Во дворе, в кругу фонарного света, стояла одинокая нелепая фигура. Это была районная сумасшедшая Дуня, женщина неопределенного возраста, вся в рюшах, бантиках, в детских разноцветных заколочках. Анжела часто видела ее у булочной, у аптеки, во дворе на лавочке, у гаражей-ракушек. Однажды она подошла совсем близко и попросила сигарету. У ее причудливо изуродовано лица был огромный, растянутый в вечной улыбке беззубый рот, раздвоенный плоский нос. Один глаз почти полностью затянут синеватым гладким веком, другой широко открыт. Сейчас она стояла одна в пустом дворе и разговаривала разными голосами, словно играла сама с собой в дочки-матери.

Анжела вернулась в комнату, закрыла балконную дверь, и стало тихо.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Наталья Марковна знала, что в Москве началась активная работа по устранению опасности. В чем именно заключается эта работа, она понятия не имела. Владимир Марленович сказал, что заплатил Мише Райскому солидную сумму и теперь все в порядке. Когда они вернутся в Москву, проблема будет решена.

Генерал и генеральша страшно устали от постоянного страха за жизнь сына. Они были слишком старыми, чтобы выдержать столь долгий и мощный стресс. Генерал похудел, осунулся, еще никогда он не выглядел таким больным, но у Натальи Марковны после всех переживаний не осталось сил волноваться еще и за здоровье мужа. Ей хотелось покоя и тишины. Она вяло уговаривала себя и мужа не переживать из-за того, что Стас исчез и выключил телефон. Здесь, на Корфу, ничего плохого с ним произойти не могло. В конце концов, он взрослый мужчина и ему тоже надо расслабиться, наверняка познакомился с какой-нибудь одинокой туристкой из Европы, нагуляется вдоволь и вернется как миленький, никуда не денется.

Звонок Стаса прозвучал как гром среди ясного неба. Охранник Николай столь поспешное бросился к машине, что без всяких объяснений! они оба поняли: опять с их сыном случилась какая-то гадость.

Через пару часов Николай привез его на виллу и скупо, спокойно объяснил, что произошла небольшая авария. На крутом повороте Стаса чуть не сшиб в пропасть огромный водовоз, нет все обошлось. Стас сумел соскочить с мотоцикла в последний момент. Номер грузовика никто не запомнил. Полиция потребовала, чтобы Стас прошел медицинское обследование на наркотики, но в этом нет смысла. Придется долго судиться с компанией, которой принадлежит грузовик, и даже в случае положительного исхода дела полученные деньги не компенсируют половины расходов на адвоката.

- Где и с кем ты был? - слабым, но суровым голосом спросил генерал. - Я потратил столько сил, времени и денег, чтобы обеспечить твою безопасность, а ты носишься по острову, по этому кошмарному серпантину, и тебе плевать на нас, ты даже не считаешь нужным позвонить...

- Ты принимал наркотики?--эхом подхватила генеральша.

- Слушайте, ну что вы ко мне привязались? - грубо заорал Стас. - Скажите спасибо, что я остался жив! После такого стресса не надо никакой наркоты!

- А до стресса? - Наталья Марковна схватила его за плечи, развернула к себе, попыталась заглянуть в глаза. Но глаза бегали и блестели, как механические стекляшки. - Почему ты опять выключил телефон? Где ты пропадал столько времени? Неужели нельзя было позвонить? Ты понимаешь, что мы старые, у нас с нервами плохо? Ты видишь, до чего довел отца?

Владимир Марленович сидел как изваяние в кресле-качалке. Лицо его стало мокрым, блестящим и таким бледным, что почти сливалось е бледно-зеленой стеной. У него начался обычный приступ боли, ему пора было принять лекарство еще полчаса назад, но он забыл и теперь думал только о том, как дойти до ванной, дотянуться до заветной баночки.

- Я хочу спать. Я устал. Отстаньте от меня! - кричал Стас. Он был в этот момент отвратителен. Красное, опухшее лицо, выпученные глаза.

- Хочешь, так ложись, - поморщилась генеральша, - только не ори как базарная баба.

Стас отправился в душ на первом этаже, шарахнув дверью так, что содрогнулся дом.

- Володя, в чем же мы с тобой ошиблись? Почему он такой, ну почему? выдохнула генеральша, падая в кресло. - Ему наплевать не только на нас, но и на себя самого. Он живет сегодняшним днем и совершенно не думает, что будет завтра. Мы с тобой не вечные. Кому он нужен на этом свете, кроме нас?

- Кому-то все-таки нужен, - процедил генерал сквозь зубы, - кто-то хочет его убить. Кто-то думает о нем, следит за каждым его шагом.

- Ты считаешь, этот водовоз не случайно оказался у него на пути?

- Ничего я не считаю,- генерал мучительно сморщился и закрыл глаза.- Все, прости, Наташа, мне нехорошо, - он тяжело поднялся и отправился наверх, в спальню.

Генеральша последовала за ним, тревожно спрашивая, что случилось и где именно болит, но он, не сказав больше ни слова, поспешно заперся в ванной. Наталья Марковна постояла у закрытой двери, постучала, услышала вполне спокойный и живой голос:

- Не волнуйся, Наташа, я приму прохладный душ и посплю немного. Это от жары. Не волнуйся.

Она спустилась вниз, в гостиную. Там на кушетке спал Стас, неукрытый, в одних трусах. В кресле у телевизора охранник досматривал дневной выпуск новостей из Москвы.

- Как ты думаешь, Николаша, это правда случайность? - шепотом спросила генеральша.

- Конечно, Наталья Марковна. Вы же знаете, какие опасные здесь дороги, ответил Николаша, выключил телевизор и, перекинув полотенце через могучее плечо, отправился на пляж.

Стас, как в детстве, спрятался в сон от всех разговоров и проблем. Осталось только накрыть его пледом, сесть рядом и смотреть на него спящего сколько душе угодно.

Наталья Марковна смотрела на Стаса и думала о Сереже. За тридцать шесть лет она так и не сумела забыть своего первенца. Стас спал тревожно, вздрагивал, стонал, вертелся. Она поправила плед, погладила влажный лоб, жесткие пепельно-русые волосы.

Сережа был бы сейчас точно таким же, но совершенно другим. Он жил бы иначе, не как Стас. Он бы не сидел на шее у отца, руководя какой-то фиктивной фирмочкой. Все в банке знают, что эта несчастная "Омега" существует только ради того, чтобы Стасик числился на приличной должности. Сережа вырос бы настоящим самостоятельным мужчиной, хорошо, правильно работал, и они с Володей гордились бы его успехами. Он бы обязательно женился, и были бы внуки, и жизнь имела бы какое-то осмысленное продолжение.

Генеральша часто представляла себе двух маленьких мальчиков-близнецов, ласковых, разумных, похожих сразу и на нее, и на Володю.

Она закрывала глаза и видела себя с большой двойной коляской в сквере под старыми тополями. Трепетали листья, плясали солнечные блики. Она затыкала уши и слышала выразительный детский лепет. Она так ясно представляла себе, как они растут, идут в школу, как с ними постоянно происходят забавные историй, поскольку они совершенно одинаковые и все их путают.

Иногда она делилась своими грезами с мужем, он криво усмехался в ответ и говорил: "Какие внуки, Наташа? У нас и так на руках огромный трудный младенец, от которого не знаешь, чего ждать, потому что он избалован дог невозможности". Обычно дальше происходила небольшая вялая ссора, генеральша оправдывалась, убеждала себя и мужа, что воспитывала сына как могла, а если получалось неправильно, то кто же мешал ему, отцу, вмешаться??

Неизвестно, сколько времени она просидела так, глядя на Стаса и думая о другом, несуществующем человеке, о маленьком нежном xeрувиме, которого успела подержать на руках всего несколько минут тридцать шесть лет назад.

- Нет... не может быть. Мне показалось, этой не могла быть она... ее нет... его нет...- пробормотал Стас и перевернулся на другой бок. Рука его взлетела так резко, что ударила Наталью Марковну по лицу.

- Что? Что ты, Стасик?

Но он не ответил, он спал очень крепко и говорил во сне.

* * *

В Керкуре, столице маленького греческого острова Корфу, с утра бушевал ветер, такой мощный, что зонтики в кафе на набережной выворачивались наизнанку и рушились вешалки с одеждой у уличных торговцев. Огромный серебристый трейлер остановился на окраине, у бензоколонки, неподалеку от пустынного дикого пляжа.