Стихийное бедствие в Академии Междумирья - Княжина Елена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Полноватый ректор встретил нас на пороге приемной, чинно поклонился папеньке и кивнул мне.
– Ферренс Дариус Клэй, – представился маг, приглаживая длинные беловатые волосы. То ли просто очень светлые, то ли уже седые. Полупрозрачные глаза с легким зеленым нюансом смотрели цепко, проницательно. – Пройдемте, пройдемте…
Меня усадили в первом ряду, прямо пред ректорскими очами. С минуту сир Клэй молчал, листая бумажки. Отец нетерпеливо пыхтел сзади, стремясь скорее сдать дочь-катастрофу под присмотр магистров и приступить к своей основной работе.
– Менталистка… – наконец задумчиво проворковал ректор. – У нас нет отдельного факультета для «мозгоклюев», Иветт.
В его добродушном исполнении оскорбление прозвучало едва ли не комплиментом. А то, что ментального факультета здесь нет, как и в любой иной точке Сеймура, догадаться было нетрудно. Мы с отцом и матерью это все уже проходили. Раз или два… Ах нет, примерно с десяток.
– Определю вас, мисс Рэйвенс, на факультет стихийной магии.
А вот это что-то новенькое. Я с недоверием покосилась на сира Клэя, и он азартно кивнул, потирая ладони. Экспериментатор архов! Обычно меня втискивают к артефакторам и теоретикам, реже – к био-магам. Но не к стихийникам же?
– Дух приравнен к условно-пятой стихии, – пояснил ректор свою мысль. – Это ближе всего по смыслу, но нужно подкорректировать расписание. Сейчас поставим в известность вашего декана. Ему не помешает встряхнуться, а вы, как я понял, умеете делать жизнь в академии… нескучной.
– Если вы о моем досье, то, слово Эйны, там много приписок! – заверила мага, резко вставая с кресла. Отец усердно жестикулировал, подавая мне какие-то знаки, но я не всматривалась. – Понимаете, сир, когда в академии есть менталист, очень удобно сваливать на него всякую чепуху!
– Сочувствую, – ненатурально улыбнулся ректор. И постучал по бордовой папочке с моим именем. Дырявое небо Сеймура!
– Прозевал охранник прогульщиков? Разумеется, не сам отвлекся, а подвергся жестокому внушению. Заснул на посту? Тоже мисс Рэйвенс постаралась!
– А вы не старались? – со скептическими нотками уточнил сир Клэй.
– С охранником каюсь, было, – прошептала понуро. – Но вот случай с Питером Дидриком и его компанией – вопиющий наговор!
– А поподробнее?
– Вовсе я не отправляла его в город среди ночи за эшерской дварфовой. Сами знаете, это все у студентов запрещено, – протараторила, опускаясь обратно в кресло. – У ребят с боевого праздник был, зачет у самого ректора Кверрантуса сдали… Ну, отмечали они. И попались. А кто виноват? Естественно, мисс Рэйвенс. Кто ж еще всех надоумил бегать без портков по Ярмской роще и горланить «А я ректора узнаю по походке»?
– Не знаю такой… кхм… композиции. Напоете?
– Эйна с вами! – отмахнулась в ужасе и растерла краснеющие щеки.
– Жаль, что пропажу профессора Горди на вас нельзя свалить. Было бы так кстати! Но вас у нас тогда еще не числилось… – улыбнулся по-доброму сир Клэй.
Внутри взметнулось возражение: не надо мне ничего приписывать. Отец эту «тяжесть грехов в двух томах» и так еле в чемодане перетаскивает. Ректор все же сверился с датами. Вздохнул расстроенно «нет, не числилось» и закрыл папочку.
Протянул ко мне руку, в которой что-то блеснуло. И выверенным движением прицепил на платье значок с эмблемой стихийницы. С ним мое серое платье даже не таким скучным стало, словно ожило.
– Вот так, с этой минуты вы зачислены на отделение, – довольно прокряхтел маг. – Все данные о ваших успехах и неудачах будут поступать куратору. А мы будем гордиться, что у нас учится дочь самой…
– Не нужно, – взмолилась, кусая губы.
Есть вещи, которые лучше не афишировать. Не хватало еще, чтобы все вокруг ополчились на меня за мамины достижения.
Я машинально нагнулась и потерла щиколотку. Где-то там под длинной юбкой хранился секрет, отделявший меня от именитой родительницы. То, благодаря чему я никогда не смогу повторить ее подвигов. Но я и не стремилась: куда мне в герои? В семье достаточно одной великой путешественницы по Междумирью.
Нет-нет, у нас разные дороги. Я не гордость Сеймура. Я обычная менталистка в мире… ну да, где внушение запрещено законом.
– Поднимайтесь, сходим к новому декану вместе. Уверен, Адам придумает вам интересные занятия вместо боевой практики и стихийных спаррингов.
Мы вышли из ректората и направились по широкому коридору в другое крыло. В пышно обставленной приемной проходил какой-то праздник. Столы ломились от закусок, трехъярусные подносы с напитками вальяжно проплывали по воздуху.
– Сегодня первый день не только у вас, Иветт. Ваш непосредственный куратор сир Адамиан Чейз вступил в должность два часа назад, – объяснил ректор. – Не пугайтесь, он опытный маг и прекрасный человек. Приезжал к нам в прошлом году читать курс «Магического стихийного равноправия», и с тех пор заманивали его…
– Пирожными? – съехидничала я, разглядывая угощения без всякого аппетита. Внутри еще добулькивала синяя эхесская.
– Да чем только не заманивали! – рассмеялся сир Клэй. – И этим тоже. Вон, кабинет лучше, чем у меня…
– Ну уж не прибедняйтесь, – мелодичным баритоном заявил мужчина, выглянувший на шум из смежной комнаты.
Спрятавшись за спиной отца, я до боли ковырнула ладонь ногтями. Попытка прийти в чувство не удалась: щеки предательски запылали, тошнота накатила с новой силой. В животе снова рассыпались дурацкие угольки. А голова и без того давно раскалывалась. Не таких неприятностей я ждала от первого дня!
Несколько вещей я поняла сразу. Во-первых, он ни черта не герой, а сущий кошмар и мое наказание. Во-вторых, ничего этакого я ему вчера не внушала и никаких ментальных «булавок» в его ауре случайно не оставила. Оставишь тут, ага!
Я кожей ощущала выставленный им барьер. Через такой с первым уровнем не пробьешься. Чейз, верно, утром нацеплял его перед завтраком и до самой ночи не снимал. Может, даже спал в нем, как в любимой пижаме с зайчиками… или с поджаренными менталистками. От кого декан защищался?
Если бы не голос, я бы его сразу и не узнала. Волосы аккуратно зачесаны назад, от щетины – ни следа. Лицо посвежевшее, глаза горят… Разве что тени под ними намекают на вчерашние злоупотребления и занятное ночное приключение. А в том, что мисс Келси сама набросилась на Чейза после моего ухода, грех сомневаться: я работаю без осечек.
– Мисс Рэйвенс-Харт… – он принял из рук ректора архову папку и ознакомился с титульным листом.
– Просто Рэйвенс. Без Харт, – выдавила из себя, сглатывая тошноту.
– Вы бледны, как незрелый синий воркумат.
– Иви приболела немного, но за пару дней поправится, – прикрыл мою горемычную спину отец.
Сам полночи придерживал копну волос, пока я позорно склонялась над тазиком в ванной. А он даже отчитывать не стал. Просто молча смотрел на форменное безобразие, в которое превратилась наша уборная.
– Приболела… – попробовал на вкус папину ложь сир Чейз. – Хотите пирожное, болезная мисс?
От одной мысли скрутило так, что я чуть не залила синей пеной чистенький кабинет. Декан перехватил мой помутневший взгляд и громко, язвительно так хмыкнул. Уж будто сам ни глотка во рту не держал! Прямо «Идеал», ага, мы помним.
Он медленно перелистнул страницу… и так же медленно изменился в лице.
– Менталистка, – жестко и крайне неприязненно выдохнул Чейз.
Понял… Все понял! И про книгу, и про кофту, и про мисс Келси… Чтобы наверняка убедиться, кинул взгляд на мои пунцовые щеки, утвердительно фыркнул и хлестко захлопнул папку.
Исключит! Назначит наказание… Переведет на другой факультет… Поджарит в огненном вихре? Последний вариант больше всего подходил к его пылающему злобой взгляду. Да и рукав сира куратора опасно задымился…
Лучше все же, когда люди не знают, как для них стараются окружающие. Особенно если те – менталисты.
Глава 3. Кулаки, голова и чайник с крышечкой
Я уже раз десять успела проститься с жизнью, когда Чейз наконец совладал со своим лицом и затушил искорку, бегавшую по его кулаку. Растянув губы в убийственно сладкой улыбке, он сунул папку под мышку и цепко ухватил меня за локоть. Не стирая с лица выражения «смертельного радушия», втащил меня в свой кабинет и захлопнул дверь.
