Ледяной остров (в сокращении) - Алексей Кудашев

- Вот он,-Трофимов указал на потолок.

- А каковы перспективы этого вашего огкрытия?-не отставал Дубравин.

- Поживем-увидим,-уклончиво ответил Трофимов.

- Да, забавная штука! - заговорил профессор, поднимаясь из-за стола. Когда он говорил о чем-либо серьезном, он непременно должен был ходить.-Между прочим, я сегодня уже перестаю поражаться. Это был действительно удивительный для меня день. Я побывал на Песчаной косе. Туда я ехал через Белые камни, а обратно-вдоль побережья Приморские нефтяные промыслы я знал хорошо. Именно знал: Здесь я начинал свою, так сказать, геологическую карьеру еще до революции, здесь же работал в двадцатых годах, не раз бывал в этом районе и после. И вот, этих знакомых промыслов и, можно сказать, родных мест я не узнал. Ведь вы же, Алексей Петрович, не только оживили мертвые и омолодили старые промыслы, но и сказочно изменили их внешний вид. Кто бы мог подумать, что на этих голых камнях, покрытых грязью, будут цвести виноградники, лимоны, апельсины...

Зарубин, занявшийся ужином, теперь прислушивался к каждому слову Дубравина. Профессор все больше заинтересовывал корреспондента. Отложив вилку, журналист вооружился блокнотом и карандашом. А Дубравин говорил и говорил. Он шагал по комнате то быстро, то медленно, останавливаясь, трогая что-нибудь руками, и снова шагал.

- Что случилось, Алексей Петрович? - прервал себя профессор, заглядывая за диван, которым был отгорожен Атаман. Трофимов коротко рассказал о происшедшем.

- Н-да,- задумчиво вымолвил профессор, но тут же встрепенулся: - А вы знаете, что про ваши дела пишут американцы?

- Что оживление промыслов - это советская пропаганда? Чтож, они, пожалуй, правы. Мы не такие уж заурядные пропагандисты, ведь самый лучший вид пропаганды это дела, а дела у нас неплохие.

- Да, я также полагаю, что у нас еще будет немало случаев для подобной пропаганды. Вот об одном таком возможном случае я и хотел с вами поговорить. - Дубравин замолчал и задумался.

-Я вас слушаю, Николай Дмитриевич.-Трофимов поудобнее устроился в кресле, откинувшись на плетеную спинку. Помолчав немного, профессор начал:

- Приморские месторождения, как вам известно, находятся на линии Снежных гор, идущих к Приморску с северо-запада. Вдоль этой горной цепи повсюду нефть. Из всех месторождений, расположенных в полосе Снежных гор, Приморские-самые значительные. Снежные горы у Приморска не кончаются. Они лишь опускаются под море и уходят дальше, на юго-восток. По ту сторону моря цепь гор вновь поднимается, но уже не столь значительно, как здесь. Вдоль невысоких гор по ту сторону моря расположены нефтяные месторождения Кзыл-даг, Небитдаг, Султан-даг и многие другие. Нефтеносен и полуостров Асфальтовый.

Теперь давайте горную цепь мысленно разделим на три части: западную-по эту сторону моря, центральную-под морем и восточную - по ту сторону моря. Каждая часть длиной в несколько сот километров. Нефтеносность западной части возрастает по направлению к морю. По ту сторону моря нефтеносность горной полосы увеличивается с востока на запад, то есть тоже по направлению к морю, и самыми богатыми являются промыслы, расположенные на восточном побережьеморя. Теперь, что вы скажете о центральной части Mopской?-Николай Дмитриевич, опершись на спинку кресла, смотрел на Трофимова хитроватыми глазами.

Алексей Петрович молчал, пораженный. Он был удивлен не тем, что морское дно нефтеносно,-об этом он знал, к тому же мелководная прибрежная часть морского дна уже разрабатывалась и давала много нефти,- его поразил напрашивавшийся сам собою логический вывод: под морем скрыты наиболее богатые месторождения нефти. Алексей Петрович уже не раз задумывался, как добраться до нефти, скрытой многокилометровой толщей морского дна и мощным слоем воды.

Наконец инженер спросил:

- Значит, вы, Николай Дмитриевич, считаете, что наиболее, богатые залежи нефти находятся под морем?

- Я в этом совершенно уверен! Правда, мы еще плохо знаем геологическое строение морского дна. Однако факты, о которых я говорил, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что под морем хранятся огромные богатства. Настало время позаботиться об этих богатствах.

- А какова глубина в этой части моря?-вставил Зарубин.

Дубравин, недовольный вмешательством корреспондента в разговор, всем корпусом повернулся в сторону Зарубина и ответил с иронией:

- Сущие пустяки, молодой человек. Каких-нибудь триста-четыреста метров. Можете перейти вброд.

Зарубин обиженно поджал губы.

- Николай Дмитриевич, разрешите, я вам переменю чай, ваш совсем остыл,-снова выручил Алексей Петрович.

- Что? Чай?- Хорошо, не возражаю.

- А вам, Павел Константинович, налить?

- Нет, нет, спасибо,- поспешно отказался Зарубин, хотя чаю ему хотелось.

Подвинув профессору вазочку с сахаром, Алексей Петрович задумчиво сказал, ни к кому не обращаясь:

- Да, задача трудная, но интересная и увлекательная. Есть над чем подумать.

- Так, знадит, по рукам!-и Дубравин протянул инжеяеру руку.

- Не понимаю, что значит-по рукам?

- Это значит,-давайте вместе думать о том, как взять морскую нефть, и не просто взять, а взять скорее.

Алексей Петрович недоуменно смотрел на профессора.

- Чтобы вам все было ясно, дорогой Алексей Петрович, скажу больше. Вы, может быть, знаете, что последние два года я возглавлял геологическую экспедицию, работавшую на восточном побережье моря. Эта экспедиция была очень плодотдорной. И, в частности, одним из важнейших результатов ее следует считать вывод о том, что под морским дном, между Приморским и Асфальтовым полуостровом, находятся богатейшее в мире месторождения нефти. О результатах разведочный работ я докладывал правительству, и мне сказали:

-А почему бы вам, товарищ Дубравин, не заняться этим делом?

Дубравин замолчал и из-под седых бровей в упор смотрел на Трофимова. Алексей Петрович молча чертил ложечкой на белой скатерти. Не в его манере было отвечать с ходу, нe подумавши.

Его лицо, казалось, не выражало ничего. Только шрам на левой щеке свидетельство о годах, проведенных на фронте,- стал заметно бледней. Мысли, вызванные словами профессора, сменяли одна другую. Он видел море, то бушующее и беспощадное, то безмятежности ласковое, но всегда щедрое к тем, кто умеет доставать его богатства. Трофимов почти физически ощущал нефтеносные песчаные массивы, придавленные многослойным пластом морского дна и тяжестью воды.

Ожидая продолжения разговора, не шевелясь, сидел и Зарубин. Корреспонденту казалось, что Алексей Петрович вот-вот заговорит. Но нарушил молчание профессор:

- Если вы, Алексей Петрович, согласны, то завтра вылетаем. Воронин все знает. Вот вызов.-И Дубравин передал Трофимову короткое письмо, подписанное министром.