Стихи разных лет - Феликс Соломоник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В. Высоцкому
Где, в каком углу России соннойСердцем прикасаешься к струне?Голосом, как бомбой многотоннойУдаряешь ты по тишине?
Магнитофоны лишь гудят, как пчёлы,Песни разнося по всей стране.Их горький мёд пьют города и сёла,Разведя на водке и вине.
Только сам ты не пошлёшь отнынеВ бой со сцены песенную рать.И хмельной не будешь на вершине,Чуть другим завидуя, стоять.
Ты не кликнешь в образе ХлопушиЗа собой на липовую медьТрахнуть так, чтоб отряхнули душиДремотой навеянную бредь.
Там в Москве, в Ваганьковском пределеЗаперли тебя в земную твердь,Чтобы струны больше не звенелиИ невмочь чтоб было песни петь.
В непроглядной темени и стыни,Не имея сил её нести,Ты Россию обнял, как святыню,На века прижав к своей груди.
1982 г.Может быть, схожу с ума?
Я смотрю, и мороз пробегает по коже:От утра до утра, от утра до утра —Закрываю глаза, открываю и вижу всё то жеЯ сегодня, что видел вчера.
Не до рыцарских дел, Дон-Кихоты – бродяги– Им теперь лишь в музеях стоять.От бездействия ржавчиной съедены шпагиИ блестит лишь одна рукоять.
Я смотрю, и мороз пробегает по коже:От утра до утра, от утра до утраЗакрываю глаза, открываю и вижу всё то жеЯ сегодня, что видел вчера.
Словно в диком лесу, лиходеи пронзительно свищут,Наступают на пятки, оттесняя саженью в плечах,Бьют под рёбра локтем и в лицо кулачищем,А в глазах – пустота ледяная в глазах.
Я смотрю, и мороз пробегает по коже:От утра до утра, от утра до утра —Закрываю глаза, открываю и вижу всё то жеЯ сегодня, что видел вчера.
Манны с неба не жду, не ищу я зарытого клада,Протираю глаза я до хруста в кистях,Чтоб стряхнуть наваждение, большего мне и не надо,Но по-прежнему тени качаются на фонарях.
Я смотрю, и мороз пробегает по коже:От утра до утра, от утра до утра —Закрываю глаза, открываю и вижу всё то жеЯ сегодня, что видел вчера.
И мне чудится, что миллион невидимокК нам пришли и всё точат, как ржа.Ведь на всех этажах лишь следы от ботинокИ от этих следов чья-то слепнет душа.
Я смотрю, и мороз пробегает по коже:От утра до утра, от утра до утра —Закрываю глаза, открываю и вижу всё то жеЯ сегодня, что видел вчера.
1981 г.«Пыжики» и «кролики»
Чей-то происк или блуд,Только ряд за рядомМимо «пыжиков» идут«Кролики» парадом.
Крики слышны из рядовВ радостном волнении:Каждый «кролик», мол, готовСдать без промедления
Без остатка скорнякуМех свой вместе с кожей.А они глядят в толпу —Вот такие рожи.
Что им «кролик»? – Он не брат,И кричит он сдуру.Этот «пыжик» знает, гад,Всё про диктатуру.
1982 г.Разговор с водителем такси
Все воруют. То не мода:Жизнь не в жизнь без воровства!На Руси так от природы —Привыкаем сызмальства! —
Начал так со мной водительЭтот странный разговор.Я вообще-то не любительЗатевать бесплодный спор,
Но вступился и с напором,В зеркальце скрестив с ним взор:– Каждого считаешь вором,То, выходит, сам ты – вор.
– А то как же? – Я опешил.Обходного нет пути.Прочеши темя до плеши —Мысли нужной не найти.
Если прав он, я замаран,Как частица бытия,И одна должна быть караДля него и для меня.
Вывод здесь один бесспорен —Спора нашего венец:Он, глядящий прямо в корень,Правдолюбец, а я – лжец.
Вместо двух с полтиной трёшкуДал и вышел. Сдачи нет.Вокруг плошки каждый с ложкой,Как водитель, так и мент.
1982 г.Матери
Тридцать девятая веснаПошла от той весны,Когда топтала мир война,А я не знал войны.
Твоим объятьем защищёнОт тех метелей злых,Не слышал я предсмертный стон,Не видел скорбь живых.
Что кровью, а не молокомПоит война – не зналТогда, когда беззубым ртомПустую грудь терзал.
Зайдясь до синевы, орал,Рвал голод горло мнеИ крик мой вызовом звучалГрохочущей войне.
Я понял, сквозь меня года,Когда прошли толпой,Что отдавала мне тогдаТы часть себя самой.
И то твоё, пока дышу,В себе я сохраню,Твою любовь, твою слезуИ сердца боль твою.
1982 г.«В белую грудь, как в подушку зарыться…»
В белую грудь, как в подушку зарыться.Пусть не влюбиться, а только забытьсяОт всяких материй, различных субстанций,От мчащихся мимо полустанков и станций,Отвлечься от времени быстро летящего,От нашего прошлого и настоящего.Остановить даже мысли течение– Пусть всё поглотившее наступит забвение!Такое забвение доступно лишь мёртвым,И слабость свою посылаю я к чёрту.Что было, то было – со счетов не сброшу,Буду нести до конца свою ношу:Груз одиночества, радость общения,Все понедельники и воскресения.
Ростов. Ночь в аэропорту.1982 г.Завещание
Согрей в ладонях горсть землиИ брось на крышку гроба,Чтоб мрак и холод не смоглиСо мною сладить оба.
Громада уходящих летВ тлен превращает кости.Не тленны лишь тепло и светОт этой малой горсти.
И сколько б не текла лунаСтолетий на планету,Покуда есть он и она —Любовь не канет в Лету.
Всё, что вошло нам в плоть и кровь,Уходит по наследству.Живёт нетленная любовьС враждою по соседству.
Был коротко с враждой в ладу,Зато с любовью – долгоИ в мир теней, когда сойду,То не оставлю долга.
Согрей в ладонях горсть землиИ брось на крышку гроба,Чтоб мрак и холод не смоглиСо мною сладить оба.
20 февраля 1982 г.Осень
Снова осень медью кружит,Словно льёт колокола.Опрокинут город в лужи,Как в большие зеркала.
День короче, ночь длиннее,Потерял закат зарю,Но во славу Гименея,Мёд течёт по сентябрю,
Чтобы через зимы в вёсны,Снова шло цветенье в лад,Чтобы мог по травам росным,Вновь догнать зарю закат.
1982 г.Одна ночь
Страсть закована в бетоне,Заморожен крик и вздох.Нынче сдержанность на троне,И во всём и толк, и прок.
Звёзды падают в окошко,Льётся жёлтый сок луны,Ночь хлебает полной ложкой,Пьёт из кубка тишины.
Дотянуть бы до рассвета.Ох! Как сердцу невтерпёж.На любовь сегодня вето,Как у горла острый нож.
1982 г.Академгородок
Малый ломтик тайгиОтобрав у Яги,У Вселенной – кусок небосвода,
Здесь собрался народЧистый пить кислород,Был народ тот особого рода.
Нет, не тот, что в скитыСвой уклад и крестыУносил от Петровской расправы.
Шёл тернистой тропойОн в тот край за мечтойИ конечно немножко за славой.
И возник городок,Вышел весь невысок,Постигая все азы и буки,
Он уводит с ОбиСвои кораблиКаждый день к белым пятнам науки.
1982 г.Невесомость
Говорят, что невесомость —Есть космическая новостьИ она не ощутимаздесь на матушке-Земле.
Не представился мне случайОпрокинуться за тучи,На космическом поднявшиськ звёздным высям корабле.
Пусть покажется вам страннымНа земле обетованной,Но однажды невесомыстали пять пудов моих.
Может, ветреная Геба,Пошутив, седьмое небоОпрокинула на землюна один короткий миг.
И земное тяготениеОтступило в удивлении,Позабылось и ослаблопритяжение земли.
Тело стало невесомым,Ощущением полон новым,Я парю, им окрыленный,близ Земли, а не вдали.
И тогда во всей ВселеннойВ этот миг самозабвенныйЛишь остались только двое– это были я и ты.
Если нашим чувствам верить,В неизведанное двериМы открыли и узрелиневесомости черты.
16 апреля 1982 г.Где вы?
На пустом стакане пальцыВытанцовывают вальсы —Всё в затылке, а в бутылкедаже капли нет вина.
И не то, чтобы к веселью– Завертелось каруселью,Закружилось и исчезло,как дрожащая струна.
Нет ни время, ни пространства,Наступило постоянство —Ни налево, ни направоне могу я сделать шаг.
Ведь в дурмане, как в туманеТолько слышу: – Мани, мани, —Всё выкрикивает кто-то:может друг, а может враг.
Не могу я разобраться,Иступлённо кричу: – Братцы!Помогите, замурован,как за каменной стеной!
Бьют – не ощущаю боли.– Где вы, Пети, Вани, Коли?Неужели приключилосьс вами то же, что со мной?
1982 г.Зависть
