Невеста сумасшедшего графа - Лоретта Чейз

Он приказал себе успокоиться. Нет, он еще не в ловушке. Просто ему так кажется, поскольку на него насел преданный глупый Берти с одной стороны и Абонвиль – с Другой. Он не слаб и не беспомощен, как в свое время мать. Он найдет выход, надо только хранить спокойствие.

Через полчаса Дориан скакал галопом по узкой тропинке к Ведьмину болоту и громко хохотал, так как его хитрость удалась.

Он легко разыграл приступ раскаяния. Благодаря многолетней практике с дедом ему не составило труда изобразить покорность и поблагодарить Абонвиля за заботу.

Поэтому, когда Дориан попросил несколько минут, чтобы привести себя в порядок перед встречей с невестой, гости тут же покинули библиотеку.

Он последовал их примеру, выскочив через окно в сад, а оттуда – бегом в конюшню.

Никто не отважится на преследование. Даже его собственный грум не рискнул бы ступить на узенькую тропинку, когда над головой клубятся серые тучи.

Но они с верной Айзис не раз пережидали здесь дартмурские бури. У них еще много времени, чтобы отыскать потрескавшуюся от времени скалу, под которой они с лошадью прятались от дождя, когда Дориан изгонял сатану, подбивавшего его вернуться к старым привычкам, вину и женщинам.

Даже если незваные гости отправятся на поиски, они его не найдут и им скоро надоест ждать. До сих пор он не уступал ни деду, ни собственным демонам и уж тем более не уступит французскому аристократу, помешанному на генеалогии.

Никаких уступок Долгу. Новый граф Ронсли умрет через несколько месяцев и положит конец проклятому роду Камойзов. А если Абонвилю это не нравится, пусть найдет кого-нибудь из французской ветви и «посадит» его на английскую почву, заставив беднягу жениться на кузине Берти.

За Дориана Камойза ей удастся выйти лишь в том случае, если она отважится прийти на болота с участниками свадебной церемонии и священником. Но даже тогда кому-нибудь придется удерживать жениха силой, ибо тот лучше бросится в зыбучие пески, нежели позволит женщине войти в свою жизнь и наблюдать, как он превращается в тупое животное.

Вдалеке прогремел гром.

Во всяком случае, так решил Дориан, пока не заметил, что раскаты не затихают, как бывает при грозе, а становятся громче. По мере приближения они все меньше походили на гром, скорее… на топот копыт.

Обернувшись на звук, Дориан тут же сказал себе, что недавний разговор слишком взволновал его и увиденное было не чем иным, как плодом воображения.

Невежественные крестьяне, верящие в нечистую силу, назвали болото Ведьминым, ибо злые духи, по их мнению, обожают здешние места. В туман или шторм ведьмы седлают призрачных коней и загоняют свои жертвы в болота.

Топот копыт становился все громче.

Глядя в ту сторону, Дориан уверял себя, что этого не может быть, хотя глаза не могли его обманывать: к нему на огромном жеребце неслась ведьма с развевающимися ярко-рыжими волосами. Она сидела по-мужски, и задравшиеся до колен юбки бесстыдно обнажили ее призрачно-белые ноги.

В следующий момент Айзис, почувствовав нервозность хозяина, резко вильнула в сторону и заскользила по склону прямо к зыбучим пескам.

Айзис чудом удалось избежать смертельной ловушки, но при этом она скинула хозяина.

Соскочив с лошади и захватив веревку, Гвендолин бросилась к склону.

Несколько футов отделяли ее от графа Ронсли, тонущего в озерце серой грязи За ту пару минут, которые понадобились ей, чтобы спуститься, он оказался уже в середине болота, а попытки его встать на ноги там, где не было дна, только ухудшали положение.

Однако жидкая грязь доходила ему только до бедер, и, внимательно оглядев место, Гвендолин поняла, что этот участок зыбучих песков был относительно небольшим.

Девушка осторожно двигалась к лошади графа, на ходу успокаивая ее. Она слышала проклятия Ронсли, приказания убираться вон, но не обращала на них внимания.

– Не шевелитесь, – спокойно произнесла Гвендолин. – Сейчас мы вас вытащим.

– Убирайся! – крикнул он в ответ. – Не трогай мою лошадь, проклятая ведьма! Беги, Айзис! Домой!

Но Гвендолин уже гладила кобылу по гриве, и та заметно успокоилась. Девушка вытащила стремя, опять затянула ремень и, продев конец веревки в образовавшуюся петлю, крепко завязала. Когда она подвела лошадь к зыбучим пескам, Ронсли перестал ругаться и уже не так метался из стороны в сторону. То ли прислушался к голосу разума, то ли просто устал. Гвендолин увидела, что грязь доходит ему до талии, и быстро завязала петлю на другом конце веревки.

– Смотрите внимательней! – крикнула она – Сейчас брошу веревку.

– Ты упадешь, глупая…

Гвендолин сделала бросок, Ронсли потянулся за веревкой и промахнулся. Он громко выругался.

Девушка быстро потянула веревку назад и снова бросила… С пятой попытки графу удалось поймать ее – Держитесь обеими руками и не старайтесь помогать. Делайте вид, что вы бревно.

Она знала, как это трудно. Почти невозможно, когда тонешь. Но он будет тонуть еще быстрее, если начнет бороться с зыбучими песками, а чем глубже он окажется, тем сложнее его вытащить. Даже в том месте, где она стояла, ее ноги погрузились в болото по щиколотку. Айзис придется вытягивать себя и хозяина, а могучие пески будут тянуть его обратно.

Одной рукой Гвендолин схватила поводья, другой вцепилась в привязанную к стремени веревку, развернула кобылу так, чтобы та двигалась к дороге, и сделала вместе с ней первый шаг.

– Помедленнее, Айзис, – бормотала она. – Я знаю, ты торопишься спасти хозяина, но мы рискуем вывернуть ему руки.

Когда Ронсли вытащили на безопасное место, он уже потерял сознание, но Гвендолин пришлось оставить его, чтобы вывести Айзис на тропу. Перед этим лошадь была послушной и терпеливой, а сейчас вдруг заволновалась, и девушка боялась, что она может вырваться и провалиться в болото.

Поставив Айзис рядом с жеребцом Берти и вытащив из седельной сумки фляжку с бренди, Гвендолин вернулась к Ронсли. Тот уже пришел в себя и, видимо, был чрезвычайно раздражен.

С черных волос стекала грязь, он непрерывно ругался, пытаясь стряхнуть ее с лица и сесть.

– Пусть дьявол заберет тебя и отправит в преисподнюю! – рявкнул он. – Ты могла погубить себя… и мою лошадь. Я же приказал тебе убираться.

Его лицо скрывала маска из серой грязи, но даже она не мешала разглядеть черты. Это было мужественное, хорошо очерченное лицо, на миниатюре оно выглядело одутловатым, с нездоровой желтизной.

Да и то, что было ниже лица, производило впечатление. Мокрая одежда, прилипшая к телу, обрисовывала широкие плечи, узкую талию и длинные ноги графа.

Оригинал настолько не походил на портрет, что Гвендолин даже усомнилась, а действительно ли перед ней граф Ронсли.