Главный принцип гадания - Марина Серова

На Анжелу было жалко смотреть, взгляд ее выражал только слепую покорность судьбе. Знала бы она, чего лишилась, еще не так бы загрустила. Хотя, как знать, судьба переменчива.

Обедали мы в небольшом уютном кафе на набережной. Погода была прекрасная, качество еды – под стать погоде, качество выпивки, а пили мы что-то сухое, красное и французское, было тоже на высшем уровне.

– Как продвигается твое расследование?

Вопрос Снегирева, признаться, застал меня врасплох. Я вдруг вспомнила, что забыла отдать пленку в лабораторию.

– У меня сегодня выходной, – попыталась я уклониться от серьезного разговора, лениво отхлебывая из фужера нечто французское. Но не тут-то было.

– Нет, я серьезно, что-нибудь вырисовывается?

Какие настырные эти зерноторговцы. Но я тоже не из мякины сделана.

– Кое-что вырисовывается, но лучше давай поговорим о перспективах заключения фьючерсных контрактов на поставку твердых и сильных сортов пшеницы.

Общение с клиентом не должно проходить бесследно для пытливого ума частного детектива.

Снегирев посмотрел на меня несколько обалдело, а потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.

– Черт побери, хорошо, что ты напомнила! Мне надо срочно отправить факс в Барнаул! Совсем я замотался без Юрки, а завтра придется лететь в Краснодар. Слушай, – вдруг оживился он, – полетели вместе! Завтра пятница, утром мы там, к вечеру я свободен, на субботу и воскресенье махнем к Черному морю! А что? Погода – лучше не бывает, номер в отеле мне закажут из Краснодара без проблем, что скажешь?

Звучит заманчиво. Следующий приезд поездной бригады из Алма-Аты, с которой я планировала познакомиться поближе, состоится почти через две недели, время еще есть.

– Нас в одном номере не поселят, потому что мы не женаты.

Снегирев небрежно махнул рукой.

– У тебя устаревшие представления о нравах, царящих в сочинских отелях.

– У меня нет абсолютно никаких представлений о нравах сочинских отелей по той простой причине, что я там сроду не была. Но тебе, очевидно, в этом вопросе можно верить.

Снегирев слегка смутился, но только слегка.

– Да, в общем, я тоже там не был ни разу, но, судя по рассказам… Короче, это проблемы моих краснодарских партнеров.

– Ладно, я должна подумать.

– Ну подумай. Хотя чего тут думать?

– Мне нужно выяснить кое-что, но в принципе – я не против.

– Отлично! – Снегирев посмотрел на часы. – О! Мне пора. Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, не надо.

– Тогда я побежал, позвони мне обязательно до трех часов, едешь ты или нет, чтобы я мог заказать билеты, отель и все такое.

– Позвоню, не сомневайся.

Снегирев помахал мне рукой и умчался.

Махнуть к теплому морю, да еще в такой приятной компании, было бы просто замечательно, но нельзя предпринимать такой серьезный шаг, не раскинув кости.

Я достала их из замшевого мешочка, потрясла в ладонях и бросила на стол:

16 + 3 + 25.

«Сатурн предвещает Вам исключительные почести и увлекательное путешествие в самом изысканном обществе. Только не теряйте головы, пытаясь поймать шляпку».

Что же, спасибо Сатурну. Со шляпкой не совсем понятно, но я надеюсь по ходу дела разобраться.

Я собрала кости, встала из-за стола и отправилась отдавать пленку в ближайшую фотолабораторию.

По дороге я позвонила Снегиреву и сообщила, что лечу с ним в Краснодар. Он очень обрадовался.

Фотографии обещали напечатать в понедельник.

Глава 5

Три дня на море пролетели как прекрасный миг. Все, что Сатурн обещал, он честно выполнил. Тут никаких претензий.

Вернулись мы только в понедельник к вечеру. Ночевала я у себя дома: очень хотелось спать.

Наутро я первым делом направилась в фотолабораторию.

Фотографии получились не очень качественные, но человека по ним узнать, конечно, можно.

Из ближайшего телефона-автомата я позвонила Кирсанову. Трубку взял кто-то другой, и, пока его звали к телефону, в наступившей телефонной тишине раздался отчетливый сухой щелчок.

– Алло, – сразу после щелчка услышала я голос Кирсанова.

– Киря, привет!

– А, Танюха, привет!

– Как поживаешь?

– Если бы не работа проклятая да не тяжкая семейная жизнь, все было бы прекрасно.

– А так?

– А так, нормально. Ты по делу или просто так?

– По делу.

– Очень жаль.

– Надо бы встретиться да поговорить.

– Срочно?

– Сегодня.

– Могу только с часу до двух, в обеденный перерыв. Ради тебя готов остаться голодным.

– Не бойся, я тебя накормлю.

– У тебя дома?

– Размечтался! В ресторане.

– На ресторан у меня денег нет, зарплату опять задерживают.

– С твоей зарплатой не в ресторан ходить, а в центр милосердия за бесплатным супом.

– Тоже верно.

– Я приглашаю. В час в «Волге», договорились?

– Воспитание не позволяет мне разрешить даме платить за меня в ресторане.

– Не бери в голову, встреча деловая, счет оплачивает мой клиент.

– Это кто же? Красавчик Снегирев?

– Какая тебе разница? Ты придешь или нет?

– Приду, куда я денусь, зря, что ли, тебя Ведьмой прозвали.

– Вот и молодец, тогда до встречи.

– Пока.

Я подождала, когда Кирсанов повесит трубку, и на фоне коротких гудков опять услышала сухой щелчок. Странно…

В ресторан я специально пришла на четверть часа позже назначенного срока. Я решила – пусть лучше Кирсанов меня подождет, чем я его.

Современная публика, посещающая рестораны, – это либо лица кавказской национальности, как пишут в милицейских сводках, либо очень коротко стриженные субъекты в тренировочных костюмах. И те и другие, как правило, приходят группами от трех человек и выше и считают каждую присутствующую в зале женщину, особенно без спутника, своей бесспорной собственностью. Убедить их в обратном иногда бывает возможно лишь ценой значительных физических усилий. При этом порой страдает и посуда. Реже мебель.

Кирсанов сидел у окна и внимательно изучал меню. Когда я подошла, он галантно встал и пододвинул мне стул, потом сел сам и спросил:

– Твой Снегирев не жмот?

– Вроде нет, а что?

– Хочу знать, как будем выбирать харчи, по правилу левой руки или по правилу правой руки?

Я рассмеялась.

– Конечно, правой.

Правило левой руки применяется тогда, когда вы стеснены в средствах. Заключается оно в том, что вы закрываете ладонью левую часть меню, с названиями блюд, и смотрите на правую половину, где обозначены цены, выбирая цифру поменьше. Выбрав, поднимаете руку и узнаете, что вы будете сегодня есть.

Правило правой руки применяется, когда денег много. Вы закрываете правой рукой цены и слева выбираете блюда, которые вам нравятся. Затем поднимаете правую руку и подсчитываете, сколько вам придется за это заплатить.

В Израиле, разумеется, все наоборот.

Кирсанов заказал рыбную солянку, эскалоп с гарниром из жареного картофеля, салат из крабов и много маринованных маслин.

Я ограничилась седлом барашка с трюфелями, фруктовым салатом под взбитыми сливками и большой порцией шоколадного мороженого.

Из напитков мы, посовещавшись, выбрали бытылку молдавского вина «Рожу де пуркар».

Хорошие французские и грузинские вина в России большая редкость, везде норовят подсунуть какую-нибудь фальсифицированную дрянь польско-украинского разлива.

Во время еды мы вели неторопливую светскую беседу. Когда обед стал подходить к концу, Кирсанов спросил, наливая вино в фужеры:

– Так что там у тебя стряслось?

– Да ничего особенного не стряслось, просто хотела тебя подкормить немного, а своих денег было жалко. Жена-то тебя так не накормит.

Кирсанов флегматично отпил вина, одобрительно покачал головой и неожиданно попросил:

– Ты меня в ресторан больше не приглашай.

– Это почему? Тебе не понравилось?

Он сделал еще глоток, посмаковал вино во рту и ответил:

– Наоборот, очень понравилось.

– Так в чем же дело?

– А в том и дело, что к хорошему быстро привыкаешь. Каково мне будет завтра после такого обеда есть дома суп из кубиков «Галина Бланка»? Захочется подзаработать, начнешь взятки брать, потом наркотой приторговывать, возможности-то у нас такие есть, сама понимаешь, а там, глядишь, и загремел под фанфары по этапу. А мне это надо?

– Ну, ты, Киря, философ. Прямо Лев Толстой. Может, еще босиком станешь ходить, чтобы избежать пагубной привычки к обуви?

– Босиком не буду, меня казенными ботинками и сапогами обеспечивают, а вот у «Ле Монти» обуваться не стану, это точно.

Я поняла, что хитрый Кирсанов таким завуалированным способом дает понять, не обидев меня при этом, что ради этого обеда он не собирается делать для меня что-либо связанное с нарушением служебного долга.

«Ай да, Киря! Ай да, сукин сын!» – мысленно воскликнула я, слегка перефразируя классика. Но Киря действительно молодец и умница. Я, опять-таки мысленно, ему поаплодировала. Как я могла раньше так недооценивать его? И на старуху бывает проруха, но лучше прозреть поздно, чем никогда.