Создатели Империи - Франс Гампл

Из Тира Александр, зайдя далеко на север и без особой спешки, продолжил продвижение в направлении Верхнего Междуречья. Переход Евфрата под Фапсаком прошел без осложнений, как и на Тигре, переправы на котором Дарий в соответствии со своим планом умышленно приказал не охранять. Итак, в начале октября 331 года до н. э. оба войска стояли под Гавгамелами, готовые к сражению, которое должно было стать решающим в этой войне.

Несмотря на открытую местность, Дарий и здесь сформировал два эшелона. Сильная персидская конница уже иначе, чем под Иссом, должна была обойти вражеское войско с обоих флангов и в соответствии с этим была распределена на оба крыла. Сам великий царь находился в центре своей пешей конной гвардии, опять-таки в центре первого эшелона. Его ядро вновь составляли греческие наемники, большое количество которых все еще служило под знаменами Ахеменидов.

В общих чертах боевое построение македонян было примерно таким же, как и при Иссе. И здесь, под Гавгамелами, Александр со своими гетерами находился на правом фланге, чтобы оттуда смелой атакой в центр вражеского войска решить исход битвы. Вновь основные силы македонской пехоты заняли свое место в центре, а фессалийская конница — на наиболее угрожаемом левом фланге. Новым было то, что Александр, стремясь предотвратить охват обоих флангов противником, поставил на их концах легковооруженные соединения, частично конные, которые имели приказ в случае соответствующего продвижения противника на фланги сворачиваться назад. (По различным причинам, кажется неправомерным встречающееся мнение, что задачей этих легковооруженных соединений было после проведения маневра вместе с первым эшелоном и вторым, который Александр, как и при Иссе, сформировал сзади, образовать каре.)

Войска стояли друг против друга, готовые к бою, когда Александр еще раз объехал верхом фронт. Доскакав до возвышенности на левом внешнем фланге, он остановился и на виду фессалийских конников вознес торжественную молитву богам, дабы они даровали победу грекам, если он действительно произошел от Зевса. Затем он начал битву, продвинувшись всем своим войском наискось вправо. Персы последовали за этим движением, чтобы их не обошли с фланга. Однако когда Дарий понял, что противник избрал наилучший путь уйти с подготовленной для битвы местности, он дал своей коннице на левом фланге команду к атаке. В то время как здесь разгорелся ожесточенный бой конников, в центре прямо на македонские фаланги устремились размещенные перед боевым расположением боевые колесницы, но благодаря хладнокровным мерам македонян ни они, ни слоны не принесли желанного успеха. Ввиду передвижения левого крыла персов там возникла брешь, в которую молниеносно ворвался Александр, и вот уже он отчаянно скакал во главе своей конницы между первым и вторым персидскими эшелонами на вражеский центр, которому в это же время угрожала продвигающаяся македонская фаланга.

Однако исход был еще не ясен, поскольку на правом фланге персидская конница, в свою очередь, смешала ряды противника и, несмотря на превентивные меры Александра, проникла вглубь, до самого лагеря македонян. Как и при Иссе, один лишь Дарий не смог достойно встретить то, что происходило в непосредственной близости от него, он вновь оказался несостоятелен как полководец и как солдат и своим бегством дал сигнал ко всеобщему рассеянию войска. Самая сильная со времен похода Ксеркса армия прекратила отныне свое существование. Среди персов, которым удалось спастись от катастрофы, вновь был Дарий. С несколькими тысячами воинов, еще остававшихся при нем после битвы, он поспешил по старой царской дороге на восток в Экбатану, в то время как Александр, со своей стороны, после бешеного и все же напрасного преследования убегающего противника продолжил поход на юг, в направлении Вавилона.

Со времен покорения Междуречья персами Вавилон больше не имел того значения, как ранее, будучи столицей Вавилонского государства, но все еще занимал среди городов Передней Азии ведущее положение. Александр не рассчитывал получить город без боя и поэтому, подойдя к его стенам, выстроил войско в боевом порядке. Однако персидский сатрап Мазай, имевший в Вавилоне резиденцию и лишь недавно храбро сражавшийся за своего владыку, посчитал дальнейшее сопротивление бессмысленным, решив без боя передать страну и город в руки наступающего Александра и присягнуть ему как новому царю Азии. В сопровождении своих сыновей и всех духовных и светских сановников, он вышел навстречу Александру и торжественным актом подтвердил свое подчинение и передачу города, куда македонянин вошел как преемник Дария III и одновременно как царь Вавилона. Став, таким образом, обновителем древневавилонского царства, он тотчас приказал восстановить святилища местных богов, некогда разрушенные жестоким Ксерксом; кроме того, не забыл принести торжественную жертву главному вавилонскому богу Мардуку с точным соблюдением всех древних культовых предписаний. Понятно, что преемник Дария III в господстве над Азией должен был оставить у себя на службе сатрапа, который добровольно бы присягнул ему как новому владыке. Так и произошло. Мазаю пришлось примириться с тем, что его место военного коменданта занял македонский стратег. Финансовое управление сатрапией также было передано македонскому чиновнику.

Александр задержался в Вавилоне на два месяца, прежде чем продолжил поход со своим войском на восток — в Сузы, которых он достиг после двадцати дней пути. Сузы давно уже были собственно столицей и резиденцией великого Персидского царства. Отсюда Дарий I и Ксеркс отправлялись в свои походы на Элладу, из Суз сто лет спустя Артаксеркс Мнемон ниспослал так называемый царский мир Элладе. Теперь город с огромными сокровищницами золота и серебра без боя достался пришедшему с запада новому царю.

Следующей целью был Персеполь, одна из бывших царских резиденций и столица персидского рода, во главе которого некогда Кир сверг мидийского правителя Астиага и сам захватил господство над иранскими странами. Путь из Суз в Персеполь пролегал по земле воинственных бергуксиев, которые были готовы разрешить Александру проход лишь в том случае, если он отблагодарит их «подарками», которые, очевидно, прежние персидские цари в таких случаях «дарили» этому племени, лишь номинально им подвластному. Александр отреагировал молниеносно и с большой жестокостью, и, по-видимому, лишь ходатайство все еще находившейся в македонском лагере матери Дария позволило удержать разгневанного царя от изгнания строптивых жителей гор с их насиженных мест. Быстро продвинувшись с частью войска вперед, Александр вскоре достиг «Персидских ворот», за которыми окопался сатрап Ариобарзан с сильным войском и твердым намерением ни при каких обстоятельствах не впускать македонянина в свою сатрапию. Совершив смелый обход, которым он, как водится, руководил лично, Александр преодолел и это препятствие. Мощными стремительными переходами он приближался к Персеполю. Здесь также находилась огромная казна, полная золота и серебра, в целости и сохранности доставшаяся в руки Александру, когда он вошел в город, опять-таки без боя.

Длившееся примерно с января по май 330 года до н. э. пребывание Александра в Персеполе стало знаменитым благодаря одному событию, которое постоянно занимало умы людей, в том числе и современных историков, а именно: устроенный самим Александром пожар в царском замке, сооруженном еще Дарием I. Согласно данным Арриана, заслуживающим наибольшего доверия, Александр решился на этот поступок, желая таким образом свершить акт возмездия персам, что было торжественно провозглашено главной целью его похода. Впрочем, Парменион возражал: нехорошо царю Азии уничтожать свою собственную резиденцию и, кроме того, создавать у новых подданных впечатление, что он пришел не как новый царь, а как чужой завоеватель. Но возможно ли было удержать Александра подобными трезвыми и рациональными доводами от решения, которое уходило корнями в совершенно иную, чисто эмоциональную сферу?

Конечно, можно понять более поздних историографов Вульгаты, которые хотели обелить своего героя от упрека в том, что он так неразумно пошел против самого себя как «царя Азии». Возникла версия, что Александр совершил все по наущению одной гетеры и в состоянии опьянения, то есть не владея собой. В странном противоречии с этим актом находится поручение, данное Александром примерно в то же время одному из товарищей: украсить простую гробницу, которую велел воздвигнуть себе царь Кир, основатель Персидского царства, в ближнем Пасаргадае.

В мае 330 года до н. э. Александр двинулся из Персеполя на Экбатану, куда бежал Дарий после катастрофы под Гавгамелами. Дважды полностью разбитый, он все еще отказывался считать свое дело проигранным. Если бы наместникам в густонаселенных «верхних» сатрапиях Бактрии и Согдиане (нынешний Туркестан) вместе с их товарищами в других, еще не затронутых Александром восточных частях царства удалось собрать новые войска, то, по мнению Дария, война могла бы быть продолжена, и не без надежды на успех. Пока же Ахемениду ничего не оставалось, кроме как без боя оставить мидийскую столицу перед лицом надвигающегося противника и отойти в направлении «Каспийских ворот» (ряд проливов южнее Каспийского моря).