Алая ночь - Инна Тронина

Теперь не спросишь, и надо разбираться самому. И всё же странная гибель. Хотя, если вспомнить бизнесмена Кивелиди*, всё может быть. Могут натереть ядом телефонную трубку, дверную ручку – да что угодно. Но квартирные бандиты вряд ли станут действовать так изощрённо. Они убивают достаточно примитивно, особенно если жертва – молодая, совершенно беззащитная женщина. Сабина ходила без охраны, и справиться с ней было просто.

Но она погибла от яда – сомнений уже почти нет. Способ оригинальный и дорогостоящий. Кроме того, слишком бросающийся в глаза. Будь Сабина богатой и влиятельной личностью, вроде того же Белугина, за которую могли всерьёз отомстить, тогда понятно. Но дочка не могла так высоко котироваться, поскольку не имела никаких покровителей, кроме собственного отца. Она ни у кого не отнимала большие деньги.

Только одно – квартира. Но этот яд не гармонирует с таким банальным преступлением. Может, она стала нежелательным свидетелем чего-либо? Если случайным, на улице, то выбрали бы не яд. А других вариантов и быть не могло. Сабина всю жизнь сторонилась сомнительных личностей. И после того, как стала матерью, прекратила всяческие тусовки в своём доме.

Исключение сделала только для дня рождения. Её отравили тогда, во время застолья? Кто и зачем? Гости – проверенные люди. В основном, друзья – начиная ещё со школы. Заинтересованные лица подкупили кого-то из них? Вероятно. Деньги сейчас могут всё. Но к чему теперь раскапывать эту вонючую яму? Сабины-то нет. И не будет больше, пусть даже завтра всех найдут…

Нет, она не умерла! Хенталов усмехнулся, сжимая кулаки и глядя на себя в трельяж, стоящий в спальне. Косметику Зиды он отсюда убрал, чтобы не ранить душу. Оставил только свою – бальзам для волос и для бритья, лосьоны, абразивосодержащие препараты по уходу за кожей. Две кисточки из барсучьего волоса, станок «Wilkinson» с двойным лезвием – для идеально чистого бритья. Быть в форме Хенталову приходилось постоянно. Того требовали не только многочисленные судебные процессы, но и статус члена престижного клуба «Скорпио».

В Кунцево Энвер теперь ездил часто. Он проводил там закрытые встречи с некоторыми клиентами, а также с членами их семей и друзьями. Он пользовался сауной, массажным кабинетом, тренажёрным залом. И там же в прошлом году справил свой 45-летний юбилей.

При содействии одного из приятелей, чьи интересы Хенталов представлял уже на нескольких процессах, он стал полноправным членом «Скорпио». Имел право приезжать туда в любое время суток, без предварительного звонка и без записи. Собирался расслабиться там и в ближайшие выходные. Теперь, понятно, ничего не получится.

Энвер вспоминал, как годовалая дочка ползала по односпальной койке Дома студентов МГУ, где тогда жила их семья. На дворе зима конца семьдесят четвёртого года. Он – на пятом курсе юридического факультета, готовится к сессии. Зида – студентка третьего курса филологического факультета. Тогда, помнится, жена примчалась с двумя билетами. В Москву приехал с гастролями Ленинградский балет на льду. Зиде не удалось самой достать билеты, но её подружка свалилась с гриппом. Разумеется, друг заболевшей тоже никуда не пошёл. Таким образом, билеты оказались у Хенталовых.

Сабину оставили у такой же молодой пары, в соседней комнате. Кажется, их фамилия была Сенотовы. Внезапно пропал единственный галстук Энвера. Потом выяснилось, что Сабина привязала его к шее своего плюшевого мишки. Пришлось занимать стильную широкую «лопату» у Витьки Ледантю, который жил в другом конце коридора. А белую рубашку – у его соседа, Вальки Ермолаева. Зида, помнится, была в короткой модной шубке и юбке выше колена. Очень гордилась, что может надеть сапоги-чулки. Она готова была стоически мёрзнуть ради того, чтобы выглядеть модной и уверенной в себе.

Теперь Энвер взял коляску с Иреной и повёз её к двери.

– Ма-ма! – отчётливо выговорила девочка, села в коляске и потянулась куда-то в сторону.

– Мама в больнице, – дрогнувшим голосом сказал Энвер. – А мы сейчас пойдём к бабе Наде. Она тебя на ночь приютит. Мне ехать нужно, би-би. По делам, понимаешь?

Энвер не сдержался и нежно поцеловал внучку в бархатную щёку.

– Ыба! – указывая на аквариум, сказала Ирена.

– Нет, рыбки тут останутся. Их никак нельзя взять с собой.

Одиннадцатый час. Значит, соседи ещё не легли. Они всегда засиживаются перед телевизором за полночь. Лишь бы не шёл сейчас очередной сериал – итальянский или бразильский. Какой там сейчас хит? «Тропиканка», что ли? Впрочем, за деньги соседка пожертвует сериалом. Семья у неё большая. Дочь одна растит Киру, муж – пенсионер Сын тоже много не приносит. Короче, получается не милость, а трудовой договор.

Увидев, что внучка чуть не плачет, Хенталов поспешил увезти её от рыбок. Ребёнок мог часами смотреть, как они плавают в аквариуме.

– Рыбки бай-бай хотят, не надо их будить. И ты сейчас у бабы Нади бай-бай ляжешь. А утром я вернусь, и мы с тобой пойдём гулять. В парк поедем на «бибике», с колясочкой. И ты там листиков насобираешь…

Энвер тихим речитативом уговаривал внучку, пока вёз коляску через лестничную площадку. Ирена, радуясь суматохе, кричала «ко-ко-ко» и размахивала руками, как крыльями. В это время из кабины лифта вышел сын Надежды Сергеевны.

– Добрый вечер, Энвер Хасанович! – вежливо поздоровался он. – Вы от нас или к нам?

Парень то ли где-то подрабатывал вечерами, то ли навещал любовницу. Он очень часто переступал порог своей квартиры лишь после полуночи. Сегодня, как видно, он освободился раньше. Худенький и белобрысый, он выглядел много моложе своих двадцати девяти лет.

– Я уже от вас ушёл, и Ирену забрал. Но меня срочно вызвали к подследственному. Так что, Валерий, помоги-ка мне с дверью. А матери скажи, что я никак не могу отложить поездку. За лишние хлопоты плачу вдвойне.

– Ночной допрос устроили, что ли? – догадался Валерий, вынимая ключи.

– Верно.

Хенталов обрадовался, что за него придумали причину внезапной отлучки. Про Сабину он решил пока никому не рассказывать, чтобы избавить себя от причитаний.

– Мне нужно ещё душ принять, так что времени в обрез. Думаю, что Надежда Сергеевна меня поймёт.

– Конечно, поймёт! – подтвердил Валерий, громыхая замками.

Толкнув дверь, он вкатил коляску в узкую переднюю. Энвер, не дожидаясь появления его удивлённой матери, вернулся к себе. Он включил люстру в кабинете и несколько секунд смотрел на фотопортрет Сабины – в костюме «сафари» и в шляпе. Из другой секции на него смотрела Зида – в серо-коричневом полосатом блузоне, с ниткой гранатов на шее. Они с дочерью были очень похожи. И, наверное, уже встретились в ином мире.

Хенталов поднял трубку того аппарата, что стоял на письменном столе. Он был стилизован под старину. Взял бумажку с номером, Хенталов набрал цифр и закурил. Трубку он плечом прижал к уху.

После двух сигналов трубку сняли.

– Да-да! – испуганно отозвалась молодая, судя по голосу, женщина.

– Добрый вечер!

Хенталов выпустил изо рта дым. В его речи возникла вальяжная пауза.

– Могу я поговорить с Александром Михайловичем? Сразу прошу прощения за поздний звонок.

– Знаете, он только что с собакой погулять вышел, – с сожалением сказала женщина. – Буквально пять минут назад.

– Вы – его супруга? – уточнил Энвер.

– Да. А кто его спрашивает? – встревожилась жена врача.

– Отец одной из его пациенток. Мы с ним знакомы, так что не тревожьтесь. А когда он вернётся, не знаете?

– Может быть, ему что-то нужно передать? – предложила женщина.

– Нет, я перезвоню завтра. Спокойной ночи.

– До свидания, – растерянно попрощалась жена Мера.

Похоже, она была совсем ещё юная.

Хенталов положил трубку и тут же снял её вновь. Услуги такого рода оказывались ему в любое время дня и ночи. Об этом тоже позаботились влиятельные люди. Энвер лишь должен был назвать слово-пароль, чтобы его именем не воспользовался кто-то другой. Его попросили подождать пять минут. Потом в трубке раздался мужской голос, назвавший адрес Александра Мера.

Хенталов не ошибся. Врач действительно проживал близ Каширского шоссе, в микрорайоне Сабурово. Рядом располагалась железнодорожная станция «Москворечье». Сколько доктор может гулять с собакой? Полчаса, час? Во всех случаях, бриться некогда. Да это и ни к чему – для ночного свидания с мужчиной.

Хенталов поспешно сбросил «тройку», сорочку, галстук; унёс всё это в спальню. Потом он распахнул дверцы шкафа, выбирая более подходящую для поездки одежду. Через пять минут дверь запирал совсем другой человек. Блестящий адвокат надел потёртые джинсы, водолазку цвета «мокрый асфальт», замшевую сизую куртку. Он стал похож на обыкновенного автолюбителя, какие десятками бродили близ любой колонии московских гаражей.

На счастье, лифт так и стоял на его этаже. Нажав кнопку с цифрой «1». Энвер прислонился спиной к стенке кабины. Он пытался представить дочку мёртвой, но не мог – настолько это было невероятно. Отец не мог смириться с мыслью о том, что молодое сильное сердце вдруг отказало. Что всегда нормальная кровь посерела, а печень и почки вдруг вырубились на ровном месте.