Паладины - Андрей Муравьёв

– Можно и не спешить, – уже сквозь полудрему добавил он.

9

Полночь уже миновала, когда один из прикорнувших на террасе мужчин зашевелился. Что-то мешало спать. Костя проснулся, рывком сел, потянулся и, охнув, схватился за голову.

– У-у-у… Когда же я пить-то научусь?

Рядом надрывался в попытках перекрыть серенаду расквакавшихся лягушек Захар. Из открытого рта его вылетала такая какофония, такой забористый храп, что Костя удивился, как это он умудрялся спать при этом.

Малышев пошарил на столе. Ни воды, ни вина не было. Пришлось идти в коридор, где еще оставались запасы.

Пока бывший фотограф поправлял здоровье, осушая один за другим кубки с разбавленным вином, которое здесь подавалось вместо воды, мир вокруг него понемногу приходил в норму, приобретая знакомые очертания.

Луна спряталась за тучку, но все равно было достаточно светло.

Малышев почувствовал непреодолимое желание пройтись… Как минимум на двор.

Уйти ему не дали.

Шорох за перилами террасы в редких перерывах громоподобного красноармейского храпа так и остался бы незамеченным, если бы не слух Кости, явно обостренный посталкогольным синдромом.

Малышев еще удивленно крутил головой, силясь понять, что же так привлекло его внимание, как в его поле зрения появился новый предмет, весьма достойный изучения. Короткая стальная кошка, обмотанная для бесшумности толстым шнуром, перелетела через перила, следом послышалось тихое сопение и звук трения кожи о штукатурку.

Опьянение как ветром сдуло.

Костя выскользнул из башмаков и бесшумно вернулся на террасу. Через мгновение в одной руке его уже лежал короткий кинжал, а в другой покоился револьвер. Захар, выводя рулады храпа, создавал прекрасный фон, так что будить его Малышев не решился.

Выбрать место для засады ему не дали. Пока Костя осматривался, над перилами появился силуэт. Костя замер в углу у выхода, там, где сидел, справедливо полагая, что в тени он будет незаметен.

Осмотревшись, ночной гость мягко спрыгнул и двинулся в сторону спящего Пригодько.

«Неужели один?» – Костя навел на силуэт револьвер, когда легкий шум за спиной заставил его обернуться.

Он еле успел среагировать. Лишь только темная тень в дверном проходе взмахнула рукой, Малышев уже летел на пол. Короткий топорик нападавшего врезался в косяк двери и остался в ней. Тут же щелкнул короткий арбалет во второй руке бандита. Болт вошел в пол, разодрав рубаху.

– Захар! Б…! Тревога!!!

Костя выстрелил во второго налетчика, но место, где мгновение назад стоял враг, теперь пустовало.

Кувырком откатившись в сторону, Малышев бросил взгляд на террасу. Там было жарко: приземистый незнакомец в черной одежде споро орудовал тонким стилетом, пытаясь наколоть отмахивавшегося табуреткой Пригодько. Красноармеец пока уворачивался.

Костя дважды пальнул в убийцу. От вспышек выстрелов он и сам на мгновение ослеп.

Послышался мат сибиряка. Видимо, пули или табуретка достали врага. Теперь надо было обязательно найти второго.

Костя, всматриваясь, повернулся обратно ко входу. Враг должен быть где-то рядом… Но его не было. Большая часть террасы была перед его взором, за исключением небольшого пятачка, где, судя по звукам, Захар добивал убийцу. Но второго киллера не было нигде.

Тень в углу! Костя пальнул туда, еще выстрел в складки закрывавших проемы занавесок. Шорох где-то над головой, он резко вскинул руку с револьвером… и пропустил удар.

…Захар проснулся от крика. Первое, что он увидел, был силуэт с кинжалом в руке. Незнакомый силуэт.

Тут же грянул выстрел.

Бывший красноармеец, а нынче оруженосец скатился с лавки, на которой спал, и подхватил первое, что попалось под руку, – табурет. Убийца прыгнул ближе и ударил. Снизу, с выпадом. Сталь скользнула по руке.

Струйка теплой крови побежала по складкам разрезанной рубашки. Захар от души врезал табуреткой по роже бандита, но удар пришелся в пустоту. Тот скользнул под локтем и дважды коротко кольнул в грудь. На счастье, бил он вскользь, и двойная кольчуга выдержала.

«Не снял», – успел вспомнить Захар, опуская табурет на спину противника.

Немудреный предмет меблировки с хрустом разлетелся, оставив в руке Захара только короткую ножку. Враг упал.

Грохнули еще два выстрела. В лицо брызнула древесная щепа – вторая пуля расколола ножку надвое. Поверженный, но еще совсем не мертвый браво[6] откатился к окну и вскочил на ноги.

Над правой бровью Захара торчала осиновая щепка в палец длиной, кровь хлынула ручьем, заливая глаза.

– Да… твою мать! Костя! Целься лучше!

Он подхватил с пола лавку, но враг не стал дожидаться. Убийца скользнул к самому полу и выбросил руку. Свистнула сталь. Захар, получивший изрядный опыт в последнее время, успел пригнуться и отпрыгнуть. У стены, в том месте, где только что стоял он, торчали два коротких метательных ножа.

Браво выпрямился. В его руке опять сверкнул узкий стилет.

От первого замаха сибиряка он легко увернулся, зато открылся под второй. Когда лавка, казалось, уже припечатывала незваного гостя к полу, убийца прогнулся, выбросил руку и отпрыгнул. Что-то кольнуло Захара в области бедра. В этот раз кольчуга пропустила тонкое шило. Неглубоко, но достаточно, чтобы кровь потекла. За спиной палил куда-то Костя.

Браво закружил вокруг. Он походил на хищного хорька, охотящегося на тучного тетерева. Один бросок до смерти! Если тетерев будет ждать…

Пригодько метнул скамью. От души, со всей силы.

Браво увернулся, отпрыгнул… И оказался перед стволом «Суоми».

– Сука!

Очередь подбросила тело в воздух, заполнив небольшую террасу дымом и грохотом.

– На!!!

Изрешеченный труп повалился на пол. Захар обернулся к товарищу.

Тело Кости валялось у самого выхода. Над ним, под самым потолком, висел еще один браво. Прицепившись к потолочной балке хитрым крюком на поясе, бандит взводил короткий самострел.

Захар вскинул автомат. В глазах убийцы мелькнул ужас.

– Бросай! Положь, гадина, не то хуже будет!!!

Несмотря на то что орал он на русском, туземец все понял. Видимо, интонация была выбрана самая правильная. Браво замер на секунду и, медленно разведя руки, выронил на пол свое оружие.

– И молись, скотина, чтобы он жив был!

Незнакомец все так же молчал. Взгляд его не отрывался от ствола автомата.

Пригодько медленно двинулся к телу Кости. Тот застонал.

10

Пленный киллер молчал.

Утром выяснилось, как убийцы попали на виллу. В кустах у забора со стороны дороги валялась лестница. Там же стояли два привязанных коня. А у ворот лежал зарезанный поваренок, попавшийся на пути незваным гостям.

Мертвеца изучили. Белый мужчина, около сорока лет, жилистое тело, несколько шрамов, короткая ухоженная бородка, маленькая татуировка – скрещенные кинжалы – под левой подмышкой. При виде их удивленно полезли вверх брови отставного мечника флорентийского герцога, доживавшего век на вилле и доставшегося новым владельцам «по наследству». С его слов, такими могли похвастать только генуэзцы, вернее, клан Сантарелли. Это была признанная фирма. Их нанимали купцы и благородные, гильдии и цеха. Клан брался только за очень большие заказы. Причем плату требовал вперед и всю. Заключая договор с Сантарелли, заказчик будто выписывал клиенту пропуск на тот свет. По желанию исполнители даже предлагали выбор пути – кинжал, гаротту[7], яд. Очень дорого. И со стопроцентной гарантией.

Такую же тату нашли и у пленника – невысокого чернявого парня лет двадцати пяти.

Ветеран посмотрел на Малышева как на покойника.

Откуда пришли убийцы, стало ясно. Осталось узнать, кто их послал. И тут русичи столкнулись с проблемой. Тот, кто должен был дать ответ, упорно молчал.

После того как первый шок от действия огнестрельного оружия прошел, генуэзец, тихо шептавший молитвы с видом обреченного, попробовал освободиться от пут. К тому времени, когда охающий и держащийся за голову Костя случайно заглянул за спину пленника, выскользнувшее из шва куртки убийцы лезвие почти закончило резать кожаные ремни. Браво попробовал форсировать события, но удар дубинки отправил его отдыхать. А когда итальянец очнулся, он уже был спеленут, как младенец.

Наемник молчал. Когда его били, резали пальцы, ломали суставы и вырывали ногти. Он ревел от боли, из глаз текли слезы, в перерывах генуэзец молился… и молчал. Пытал его все тот же ветеран.

День шел к вечеру, а ответов не появилось.

Старый флорентиец, судя по всему, добрейшей души человек, приволок от кузнеца целую бадью разных приспособлений – от зажимов и тисков до зубил и молоточков. Следующим пунктом программы шло поочередное дробление костей. Костя и Захар, не сговариваясь, покинули помещение и были позваны обратно уже через десяток минут.

Браво умер.

Воспользовавшись тем, что в комнате их осталось только двое, пленник выудил свой нательный крестик, разгрыз его и умер от спрятанного там яда. Умер с проклятиями и пожеланиями скорой смерти своим губителям.