Война аватаров. Книга первая. Нечёткая логика - Дмитрий Шадрин

–Нет. Я это делаю по собственной инициативе.-

–Значит, речь идёт о деньгах. Я предложу Вам в десять, в двадцать раз больше! Просто назовите цену!-

–Почему Вы видите во мне только меркантильный интерес? Я довольно обеспеченный человек и не нуждаюсь в деньгах.-

–Но Вы же сами сказали «Заказ».-

–Вам известен термин социальный заказ?-

–Что?-

–Вам известен такой термин?-

–Да, но при чём здесь это?-

–Сейчас объясню. Люди каждый день ходят на работу. Как правило – это тяжёлая и неблагодарная работа. Они гробят свою жизнь и здоровье, чтобы мы могли спокойно жить. За свою работу они получают сущие гроши. Этих денег им явно не хватает. Если они заболеют, то никакая страховка не покроет расходы. Они мало живут. Именно поэтому у людей возникает социальный заказ – они хотят жить. Любой «лишний» день жизни для них как подарок судьбы. А как можно продлить их жизнь? Только дав им дешёвую энергию.-

–Я не произвожу энергию. Я привожу гелий-3 с Луны. Электричество вырабатывают на ядерных электростанциях на Земле. Я не формирую цену на электричество, я лишь продаю гелий-3. –

–А что произойдёт, если Вы все умрёте? Цена на электричество резко упадёт вниз!-

–Откуда такая уверенность?-

–Я хорошенько подготовился к этому вопросу. Вы правы. Вы возите гелий-3 с Луны. Луна – спутник Земли. Доставка давно налажена, но всё равно приходится пересекать открытый космос. Если Вы не сможете вовремя доставить гелий-3 на ядерные электростанции, то заказ перехватят Ваши конкуренты из «Лунной энергии». Чтобы не допустить эту ситуацию Вы стали возить гелия-3 гораздо больше, чем его смогут переработать на электростанциях. Излишки гелия Вы помешали в объёмных хранилищах на Земле. Сейчас запасов гелия хватит на пятнадцать лет вперёд. У ядерных электростанций тоже есть свои хранилища, но сейчас они пусты. А что произойдёт, если убьют Вас и всё Вашу семью? Начнётся грызня за наследство. Стоимость акций упадёт. Ни у кого не будет уверенности, что компания «Солнечная энергия» вообще останется на рынке. Электростанции начнут массово скупать гелий – опустошая Ваши хранилища. Хранить гелий довольно дорого, именно поэтому, серьёзно потратившись, владельцы электростанций захотят сократить издержки. Они станут больше производить электричества и предлагать его клиентам. Вырастит конкуренция на энергетическом рынке планеты и цена на электричество упадёт. Социальный заказ будет выполнен. –

–А при чём здесь мои дети?-

–Они не только Ваши дети, но и ещё прямые Ваши наследники. Чем меньше будет прямых наследников, тем сильнее будет грызня за наследство.-

–А как же мы?– спросил худой мужчина, указывая на толстяка, которого террорист ударил в живот.

–Какой же теракт без невинных жертв? Если я убью членов одной семьи, то это политическое убийство. Профессор сам виноват. Вместо того, чтобы промолчать – сообщил о нас в прокуратуру. А вместе с вами – это самый настоящий теракт.-

–Вы всё продумали. Настоящая шахматная комбинация. Гамбит – пожертвовать парой пешек, чтобы пролезть в королевы – сказал профессор.

–Всё верно. Согласитесь – это ювелирная работа, пожертвовать восемью жизнями, чтобы помочь всему человечеству – сказал террорист.

–Семеро – сказал грузный мужчина.

–Что?-

–Нас семеро.-

–А охранника Вы уже не считаете? Для Вас он уже не человек? – спросил террорист, кивая на замороженный труп.

–Семь живых – поправился мужчина.

–Как Вас зовут?-

–Александр.-

–Послушайте Саша. Я Вас не виню. Таково свойство человеческой психики. Сегодня Вы сочувствуете жертвам теракта. Завтра на вас наваливается куча важных дел, и мера сочувствия резко уменьшается. А через два дня Вы просто забываете о них. И о Вас забудут на третий день.-

–Ничего у Вас не выйдет. Даже если Вы всех нас убьёте – стоимость акций не упадёт. Никто не кинется резко скупать гелий. Весь Ваш хитрый план пойдёт насмарку – сказал мой брат.

–Это почему же?-

–Потому что никто о нём не узнает. Вы заминировали все входы и выходы. Вы сами это сказали. Как журналисты пройдут сюда? Как они смогут взять у Вас интервью?-

–А этого и не нужно. Я сам веду съёмку. Видите красный огонёк? Это не сигнализация, а камера – сказал он, указывая пальцем на камеру – Через неделю после теракта – я выложу это видео в сеть. Его посмотрят миллионы. У меня появятся сотни, может тысячи последователей. Если что-то хочешь сделать, то сделай это сам. Только так можно изменить мир.-

–Значит Вы никого не оставите из нас в живых?– сказал худощавый мужчина.

–Господи! Наконец-то дошло!-

–Послушайте! Я здесь совсем не при чём! Я случайно зашёл выпить. Я ничего не сделал! Вы же захватили заложников! Я заложник, зачем меня убивать? Меня можно на что-то обменять. Вы же будете торговаться?-

–Нет, не буду.-

–Я не хочу умирать. Я даже не знаю этих людей, почему я должен умирать? Я заложник! Они мне никто! Понимаете НИКТО. Я хочу жить. Пожалуйста, не надо!-

–Извини, но сегодня ты умрешь.-

–НЕЕЕЕТ!– это был не крик, а какой-то дикий рёв. Мужчина упал на колени и заплакал.

–Неужели ты не можешь умереть достойно?-

–А вы? Почему все вы не боретесь за свою жизнь?– сказал он, обращаясь ко всем.

–Он не передумает. Он долго это планировал и не откажется от своих планов – мрачно сказал брат.

Мужчина неожиданно вскочил и побежал к двери. Он дёрнул её за ручку, но дверь была закрыта на замок. Террорист побежал к нему, пытаясь его остановить. Верх двери был стеклянный. Мужчина ударил локтём в стекло. Яркая вспышка, громкий хлопок и запись кончается.

Мне трудно об этом говорить. Взрывчатки оказалось очень много. Всех, включаю автоматона, разорвало на мелкие кусочки. От брата целым осталось левое ухо. От невестки средний палец правой руки. От детей вообще ничего, что можно было бы похоронить.

Глава 2

Похороны. Я их не помню. Когда я силюсь что-то вспомнить, то возникает какая-то черная дыра. Чем больше об этом думаешь, тем больше она увеличивается в размерах, пока не поглощает тебя целиком. У меня не было своей семьи. Я всегда думал, что могу успеть её создать, но всё откладывал на потом. А когда я потерял брата и его семью – я понял, что это и была моя семья. Племянников я любил, как своих детей, а брат с невесткой были самыми родными людьми, с которыми я делился всеми своими горестями и радостями. Часто я был на соревнованиях и не уделял им достаточно времени. У брата ведь были проблемы, о которых я не знал. Если бы я был рядом, то смог бы его отговорить от проекта создания аватара. А этот профессор? Как можно было быть таким беспечным? Почему он сразу не обратился в прокуратуру, когда ему только поступили предложения создать аватара? Почему прокуратура, а не ФСБ? Почему служба безопасности не проверила учеников профессора? Почему служба безопасности допустила, чтобы ученики делали аватара за спиной профессора? Почему, почему, почему? Миллион вопросов, на которые я не мог найти ответа.

Интересно, кто-нибудь смог найти ответ на дне бутылки? Горе – это вязкое болото, у которого нет дна. Каждый день она засасывает тебя. Чем глубже и глубже погружаешься в него, тем больше твоя жизнь превращается в болото. Я очнулся в своей комнате через три месяца после похорон. Мне жутко хотелось пить. Я оглядел комнату в поисках какого-нибудь питья, но ничего не обнаружил, кроме груды пустых бутылок. Ещё я чувствовал страшную духоту. Мне хотелось свежего воздуха. Я отдёрнул шторы, и свет ударил в окно. Яркий свет в глаза, после сильного похмелья вызвал приступ тошноты. Надо было срочно открыть окно. Я открыл защёлку внизу, осталось открыть защёлку вверху. Конечно, это был особняк брата. Окна здесь были старые с двойными рамами в человеческий рост. Я встал на подоконник и открыл верхнюю защелку, но ведь осталась вторая рама. Я открыл верхняя защелку второй рамы. Теперь осталась защёлка второй рамы внизу. Я дернул её вниз. Окна наконец-то открылось. Я наклонился вперёд и полетел вниз.

Вот, правда, говорят, что у пьяных свой бог. Упав с четвёртого этажа особняка брата, на асфальт я всего лишь сломал левую ногу, а мог бы сломать шею. Очнулся я в больнице, не слишком соображая, что происходит вокруг. Ко мне подошла молоденькая медсестра и померила пульс. Я попытался пошевелиться и понял, что привязан к кровати.

–Что случилось? Где я? Почему я связан?– забросал я её вопросами.

–Я позову врача – сказала она и убежала

Через минуту она вернулась с врачом. Врачом оказалась женщина лет 35-ти, с аккуратно зачёсанными и уложенными назад волосами.

–Вы пришли в себя как хорошо!– сказала она.

–Где я?-

– В больнице. Я Ваш врач Соколова Венера. –

–Как я здесь оказался?-

–Вас привезли сюда.-

–Почему я связан?-

–Вы помните, что с Вами произошло?-

–Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? Развяжите меня!-

–Позови психиатра – коротко приказала она медсестре.