Сумерки (документальная повесть) - Мухтар Ганиев

Легкий одномоторный самолет «Сесна» советские радары засекли еще у северо-западной границы. На перехват вылетел истребитель-перехватчик, который потерял маленький самолет в облаках. «Сесна» шла низко, крадучись, умело вписываясь в зоны нулевой видимости систем ПВО. За шесть часов самолет пролетел над Финляндией, Эстонией и над советскими стратегическими объектами. Москва приказала посадить все типы самолетов, находившиеся в воздухе. Но у военных был еще другой, строжайший приказ; сбивать следует только военные самолеты-нарушители. После скандала с Корейским лайнером прошло всего четыре года. Все помнят, какой это был удар по престижу СССР, за которым последовали международная изоляция и экономические санкции.

«Никаких сомнений нет в том, что эта была спланированная провокация и прежде всего политического характера», говорили высшие чины Армии.

Молодой немец Матиас Русс беспрепятственно сел на Москворецком мосту у Красной площади. Международный скандал, мальчишка хулиган спокойно преодолевает систему советского ПВО.

«Пролетел через всю страну и чтобы его не задержали, но и не обнаружили. Тогда не годится, вообще говоря, вся система», заявил с экранов телевизоров Михаил Горбачев.

Этот полет стоил пагон десятка старших офицеров и генералов. Смещен с поста министр обороны маршал Соколов. Хулиганство Руста, а именно такой был вынесен вердикт, окружено массой недомолвок и неясностей. Ни у в стране, ни за рубежом не поняли провокатор Руст или жертва ошибки. Есть ли в СССР эффективная противоздушная оборона или нет? Как бы ни было репутации вооруженных сил страны нанесен серьезный ущерб. Но это только один из малых грехов, в которых будут обвинять Армию. Самые главные испытания были еще впереди.

Весной 1988 года в Талине проходил традиционный песенный фестиваль, в нем приняли участие сто тысяч человек, во время митинга публично был озвучен призыв к независимости. «Митинги и демонстрации в поддержку требований тех или иных процессов получения независимости сопровождались пением народных песен, танцев в международных костюмах и всяческих демонстраций в этом смысле, о своей миролюбивости, это был очень важный элемент, с одной стороны показать свою силу с другой стороны продемонстрировать свое миролюбие. И это эстонцам очень удалось». А в это время в Литве представители Народного фронта делают более смелые заявления о выходе из СССР. КГБ пристально следит за развитием событий в Прибалтике. Спецслужбы приходят к выводу, что удержать Прибалтов в составе Союза будет очень сложно, нужны нестандартные шаги.

Из воспоминаний ответственного работника КГБ, — «Мне в 1988 году пришлось по поручению руководства КГБ совершить поездку по этим трем республикам. Мы тогда вернувшись в Москву, предложили, если мы хотим сохранить Прибалтику в сфере своего влияния, а может в и составе СССР эти три республики, то необходимо применить термин, который тогда назывался „финляндизация“ этих республик. То есть предоставления особого статуса в рамках СССР. Как Финляндия при царской России, которая имела свою конституцию, свой парламент, свою собственную систему налогообложения, то есть иные совершенно уровни экономических и политических свобод, нежели в России. С нами тогда тоже не согласились, считали, что мы тоже паникуем и предлагаем какие-то крайности».

В Прибалтике проходит беспрецедентная акция под названием «Балтийский путь». Жители Латвии, Литвы и Эстонии выстроились в живую цепь длинной примерно в 600 километров через Талин, Ригу и Вильнюс, акция приурочена к 50 летию подписанию подписания пакта Молотова — Риббентропа, того самого пакта с секретными приложениями, после которого к СССР отошли Западная Украина и Белоруссия, а также страны Балтии. Демонстранты должны были привлечь внимание мирового сообщества к этим известным событиям. Тогда же русских жителей Прибалтики вслух назвали «оккупантами».

«Западные страны не признали вхождения трех прибалтийских государств в состав Советского Союза, они продолжали считать их независимыми странами. На территории западных стран функционировали посольства некоторых государств, выдавались паспорта этих республик. Конечно, это не было действенным решением, но оно давало очень сильную моральную поддержку тем, кто выступал за восстановление независимости этих республик».

Моральной поддержкой дело не ограничилось, через десятки фондов запад материально поддерживал Прибалтийскую оппозицию. Мосты сожжены впереди выход из союза.

Советские войска уходят из Афганистана, сто тысячная Армия возвращается домой, но уже совсем в другую страну, где воздух уже пахнет гражданской войной. Совсем скоро ветераны афганцы узнают, с распростертыми объятиями их на Родине не ждал. В адрес этих парней, по приказу Родины выполнявших интернациональный долг будут все чаше бросать эту оскорбительную фразу — «Мы вас туда не посылали». Почти 15 тысяч погибших, тысячи инвалидов и около миллиона участников, вот итог этой десятилетней, непонятной, ненужной войны.

Боевой опыт тех, кто выжил, еще будет востребован, одни останутся на военной службе, другие уйдут в криминал, третьих захватит водоворот межнациональных конфликтов, но пока им этого знать, не дано.

В Грузии набирает популярность Звиад Гамсахурдиа, ярый националист, он сделал своим кредом слова, «Грузия для грузин». Малые народы в первую очередь осетины и абхазы, понимают, что им грозит ассимиляция, а точнее уничтожение. На одном из митингов Гамсахурдиа заявил: «Мы убедим осетин, смирится. Осетинский народ мусор, который надо вымести, через Рогский тоннель. Мы пойдем по Осетии и пусть осетины либо покорятся и станут грузинами, либо если они так любят русских, уходят из Грузии в Россию. Здесь не должны жить осетины, Грузия для грузин, они не должны рожать детей, кроме одного ребенка». Это были фашистские лозунги будущего лидера Грузии.

У грузино-осетинского конфликта давняя история, в двадцатые годы прошлого века, с приходом большевиков, единая Осетия была разрезана по живому, север отошел к Российской федерации, а юг к Грузии. Возможно, строители счастливого коммунистического завтра, были уверены, что в новой стране не будет места национальной вражде.

23 ноября в сторону столицы Южной Осетии — Цхинвали шла многотысячная толпа, абсолютное большинство сторонники Гамсахурдиа, воодушевленные его призывом образумить осетин. Многие, правда, не знали истинных целей организаторов этого шествия и шли, как на очередной митинг. В их рядах хорошо вооруженные молодые мужчины — бойцы «мхедриони» — в переводе всадники, среди них много уголовников. Возглавлял этот марш министр внутренних дел Грузии Гургадзе.

Эти люди еще не кровные враги, но кажется один неверный шаг и кровь прольется. К счастью на этот раз, все, каким-то чудом, обошлось. Колонна, прибывшая со стороны Грузии, повернула обратно, а вот те боевики, которых видели среди манифестантов, рассеялись по улицам и пригородам Цхинвали. Следом здесь прокатилась волна террора, 27 мирных жителей получили огнестрельные ранения. Попытка образумить Южную Осетию не удалась.

Во внешней политике, идея «нового мышления» была идей уступок Западу. Ослабление ядерного и военного потенциала страны, «бархатные революции» в странах Восточной Европы, ликвидация Варшавского договора, Совета Экономической Взаимопомощи, безвозмездная передача Восточной Германии, все это была в далеко идущих планах ЦРУ. Страна Советов сдавала свои позиции. На Западе эти позорные уступки, назвали вкладом Горбачева в ослабление международной напряженности, за это предательство его наградили Нобелевской премией.

Западные и Восточные немцы разбирают Берлинскую стену, символ почти тридцати летнего разделения Европы на два лагеря. Люди ликуют и плачут, сбылась их заветная мечта, а ведь еще недавно в это никто бы не поверил. Этот момент принято считать концом мировой системы социализма.

«В 1989 году в первой ее половине, приехал новый посол США в ФРГ Вернер Уолтерс, вот он уже через несколько месяцев пребывания в этой стране направил в Госдеп США свое заключение, что ГДР через несколько месяцев рухнет, ему никто не поверил».

Кажется, в это не верил и сам Горбачев, впрочем, недостатка информации о действительном положении дел в Восточной Германии у Кремля не было. Сложность была в другом, под грузом собственных проблем наша страна уже не могла помочь бывшим союзникам. Это понимали и в Москве и в Берлине, незадолго до краха в Восточной Германии Эрих Мильке руководитель службы безопасности ГДР — «Штази», в беседе с генералом Кондрашовым был категоричен. Он прямо сказал, — «Мы находимся под таким огромным давлением, что мы выдержать не сможем, если с вашей стороны не будет какой-то решительной поддержки».

Ни на Востоке, ни на Западе не предполагали, что Советский союз будет столь уступчив в вопросе о судьбе ГДР, но внутренние проблемы нашей страны не способствовали успехам ее внешней политики. Когда год спустя Шеварднадзе приедет на переговоры со своими западногерманскими коллегами, он передаст руководству ФРГ письмо о предоставлении СССР крупного кредита в 20 миллиардов немецких марок. Кредит предназначался для успеха реформ в нашей стране, так было сказано в послании.