Арабский кошмар - Роберт Ирвин

Если уважаемой публике хочется услышать новые истории о чудесах, подобных фокусу с канатом, она их услышит, но сам фокус с канатом объяснить никогда не удастся. Кстати, поскольку данную повесть следует рассказывать ночью, в ней, похоже, был бы вполне уместен сильный чувственный элемент, который стимулировал бы то, что на Западе, как я слышал, зовется «влажными снами», но к этому вопросу мы еще, возможно, вернемся…

– Каир.– Проводник показал вперед, выставив из широких одежд тощую загорелую руку. Город рос на глазах. Бэльян, который ехал рядом с проводником, опустил пониже капюшон, не выдержав бьющего прямо в глаза яркого солнечного света, но вскоре они уже оказались в тени городских стен. Потом они въехали в ворота, и Бэльян принялся озадаченно разглядывать внезапно возникшие со всех сторон характерные признаки города: медные статуэтки Махаунда, Аполлиона и Тергавента на расстеленных коврах, кривые порталы с инкрустированными колоннами, аистов, свивших гнезда в башнях и минаретах и носившихся от гнезда к гнезду, широкие лестницы, которые круто взмывали вверх от главной дороги, тесно уставленной по краям изваяниями слонов и людей. Дети стояли на крышах и махали им руками.

«Но куда подавались все женщины? – подумал Бэльян.– Ах да. Конечно же, их спрятали мужья. Меня ждали».

Некоторые улицы были перегорожены досками, против чего. – непонятно.

– Не многие христиане добрались в этом году до Египта.

Живо вспомнилось море тем летом, его зеленая поверхность, покрытая толстым слоем пыли. Паутина, висящая на волнах, которые поднялись и застыли, а если редкая волна все-таки падала, вздымая тучи грязи и выцветшей пены, при этом высоко взлетал жужжащий рой насекомых. Повисшая в воздухе пыль закрывала собой весь небосклон.

Дети махали руками, но не произносили ни слова. Песок заглушал цокот копыт. Было очень тихо. Они въехали в глубь города. Бэльян с проводником спешились. Трудно было разглядеть лицо проводника; должно быть, он надел чадру. Проводник показал ему книгу, и Бэльян прочел в ней:

Он сказал: «Есть люди, которые полагают, что достаточно поговорить о нем и даже подумать, чтобы вызвать его и возбудить его приступы. По этой причине мы его не называем. Но даже этого может оказаться недостаточно. Вот почему читать эту книгу я не советую никому, кроме тех, кто уже осведомлен о том, что это такое, да и те, кто знает, пускай, если сумеют, забудут».

Бэльян положил книгу на землю, а поднявшись, оказался лицом к лицу с едва различимой фигурой.

– Кто вы?

Ответ последовал почти незамедлительно:

– Я здесь, чтобы рассеять твои сомнения. То есть убедить тебя в том, что ты – это не я.

Сверкание зубов. Казалось, предметы слегка поблескивают в дремлющем воздухе. Неужели все это происходит в действительности? Тишина стала еще более глубокой, Бэльян и его спутник неподвижно стояли в центре необозримого открытого пространства. Тишина нарастала и вскоре, как ни парадоксально, зазвенела в ушах. Вверх по спирали взмыли мухи и прочие насекомые. Все поплыло у Бэльяна перед глазами. Почва под ногами слегка задрожала. И тут он увидел, что это жизнь пульсирует в земле, кирпичах и деревьях, вырываясь наружу оглушительно ревущим пламенем энергии, которое разгорается темно-коричневыми, черными и зелеными языками. Весь мир вокруг Бэльяна полыхал в исступлении.

Рев раздавался у него в голове. И к голове приливала кровь. Он проснулся, и она хлынула из обеих ноздрей. Рот был тоже наполнен кровью, и часть ее тонкими струйками стекала по подбородку. Он находился на крыше караван-сарая, а вокруг него сидели на корточках встревоженные итальянцы. Во сне он разговаривал, вернее, кричал и хватался руками за воздух. Может, он заболел? Бэльяну и вправду было нехорошо. Обычно в его снах присутствовали скрещенные шпаги, знатные и привлекательные дамы, «послание герцогу» и тому подобное. Значит, он заболел и ему нужен врач. Итальянцы позвали из дальнего конца караван-сарая другого англичанина, Вейна. Вейн медленно пробирался к ним, перешагивая через лежащие тела. Было раннее утро.

Вейн раздел Бэльяна до пояса, прощупал его, простучал и принялся расспрашивать о том, как он спал, особенно – обо всех подробностях сновидений.

– Такого мне еще видеть не доводилось, но у вас наверняка один из ночных недугов. Я уверен, что физически вы совершенно здоровы. Дело тут не в легких и не в желудке, кровотечение началось от болезни сна, и вполне вероятно, что приступ еще повторится.– Лоб Вейна покрылся морщинами.– Это очень опасно. Возможно, это одно из обличий, которые принимают ламии. Да, это вполне вероятно, если учесть, сколько в Египте неосвященных кладбищ.– Он помедлил, осознав, какую тайну затрагивает, потом продолжил: – По крайней мере, это не Арабский Кошмар. Думаю, в одиночку вам помочь я не в силах. Я обладаю кое-какими познаниями в медицине, особенно в том, что касается ночных недугов, но от опрометчивых суждений лучше воздержусь. Однако до наступления следующей ночи вам обязательно надо обратиться к врачу. В квартале Булак есть один специалист по ночной медицине, очень хороший. Если позволите, я немедленно отведу вас к нему, ибо не думаю, что вы потеряли много крови, да и откуда бы ни исходило кровотечение, оно, похоже, уже прекратилось.

Некоторое время Бэльян безучастно смотрел на него, а потом задумался. Два человека предостерегали его против Вейна, но оба они, по меньшей мере отчасти, безумны, поэтому их предостережения, возможно, равносильны рекомендациям. Кроме того, если Вейн – шпион и если он в какой-то мере несет ответственность за арест Джанкристофоро, Бэльяну следовало познакомиться с ним поближе.

Наружность Майкла Вейна, безусловно, вызывала любопытство. В свои пятьдесят с небольшим он был человеком довольно высоким, но имел склонность скрывать свой рост, сутулясь при ходьбе.

Голова его была выбрита почти наголо, как у мусульманина-хаджи, нос был сломан, кожа – пористая, жирная и слегка обезображенная шрамами, но на лице его отражалась некая печаль, отчего оно делалось почти привлекательным. Что самое удивительное, в разгар каирского лета он носил пальто, сшитое из чего-то вроде старых крысиных шкурок, и широкополую фетровую шляпу. Он казался, как решил Бэльян, достаточно умным и крепким, чтобы возглавить роту наемников или шайку воров.

Вейн явно пришел к выводу, что Бэльян согласен.

– Вставайте и готовьтесь, мы очень скоро выходим. Я, например, не намерен пропустить сегодня днем обрезание принца.

Бэльян с трудом поднялся и умылся у помпы, попытавшись избавиться от неприятного привкуса запекшейся крови во рту. Вскоре они вдвоем двинулись в путь.